От Брокгауза до Эфрона 2007. 16

From: Тамара
Date: Fri,7 Sep 2007 19:47:32 +0700
Subject: Интересная книга
 
Двое суток , не отрываясь, читала книгу Аркадия
Ваксберга "Загадка и магия Лили Брик".
Интересна героиня - Лиля, интересен герой - время,
интересен автор.
В 2006 году издана книжка в Москве.
Если найдёте где-то, то получите удовольствие от чтения.
Если не найдёте, то я буду искать и куплю для Вас.
Эту-то книгу мне дала приятельница почитать.
Каждый день захожу к Вам на страничку, читаю снова
и снова и каждый раз убеждаюсь, что если стихи хороши,
то они становятся ещё лучше от многократного прочтения. 
                Т.

From: Алла Гозун    
To: Тамара
Date: Sun, 9 Sep 2007 17:23:12 +0700
Subject: Re: Интересная книгa

Простите, бога ради, что не ответила сразу.
Замешкалась. Дел никаких, а все-таки замешкалась.
Видимо, становлюсь все более и более инертной.
Нет стимулов. Обидно.

У меня на полке стоит трехтомник Лермонтова 1891 года
издания - вдруг захотелось перечитать Героя нашего времени.
Помню, как в 12 лет он был властителем моих дум, я даже ходила,
как Печорин, не размахивая руками, что, по определению Вернера,
свидетельствовало о замкнутости характера, или, что ещё смешнее,
воображала себя этаким разочарованным, иронизирующим над всем
и вся, путешествующим в лаковой коляске аристократом, в котором
постоянно жили два человека, внимательно наблюдающие друг за другом.
Таинственный, отважный, презирающий опасность, тщетно пытающийся
заполнить пустоту внутри себя и найти точку опоры, он стал
моим Героем, властителем моих отроческих дум.
До школьной программы было ещё далеко и ничто не искажало
его образ: ни объявление  его "лишним человеком",
ни нелепые сочинения  на эту тему.
Ах, как я читала и перечитывала, и вчитывалась в его повести!
Каким неизъяснимым тревожным  трепетом наполняла меня "Тамань"!
А Вернер!? - О, этот  некрасивый, умный, обаятельный Вернер!
Да мало ли что  уязвляло тогда мою  чистую душу?
Бэла  - с её "дикарской любовью",  бархатные глаза княжны Мэри,
родинка на щеке Веры, песня Казбича...

             Много красавиц в аулах у нас,
             Звезды сияют во мраке их глаз,
             Сладко любить их, завидная доля,
             Но веселей молодецкая воля.
             Золото купит четыре жены,
             Конь же лихой не имеет цены:
             Он и от вихря в степи не отстанет,
             Он не изменит, он не обманет.


Я  отчаянно машу им рукой, пытаясь привлечь их внимание, но они
проходят мимо, о чем-то говорят, в кого-то влюбляются, кого-то
убивают на дуэли, шутят, смеются, совершают благородные поступки,
делают подлости, - да что бы там ни было! – они  живут и будут
жить, а после меня хоть бы  трава  выросла  и то было бы славно.
 
Какой удивительный язык, какая гениальная манера повествования!
А  магия дореволюционного правописания!  Читаешь и кажется,
что погружаешься в  неведомый  тебе доселе чудный  мир!
Ну,  зачем надо было уродовать язык, упрощать его, выхолащивать
из него живую душу?   Как можно Декретом отменить то, что
создавалось веками?  -  Но ведь отменили же!
«В целях облегчения широким массам усвоения русской грамоты и
освобождения школы от непроизводительного труда при изучении
правописания».
Имея смутное представление о старорежимной царской орфографии
с никому не нужными «ятями» и еще какими-то буквами алфавита,
которые отменила «Великая и Октябрьская», мы ничего не знали
об истинных целях этой авантюры.
А ведь тогда, в 1918 году, произошла трагедия русской
словесности, и она продолжается по сию пору и  разрушает
не только словесность, но и общество в целом. Разрушает
нравственные устои.
Получился парадокс -  школу от непроизводительного труда
освободили, а непроизводительный труд не умер, он переместился
на фабрики, заводы, на колхозные поля и на поля  советской литературы.
М-да... Ну почему это должно было
произойти  именно с русским языком?

Вот ведь китайцы или японцы не желают освобождать своих
школьников от непроизводительного труда, а также явно
не стремятся  облегчить широким массам усвоение своей
письменности.
А что говорить об английском правописании?
Оно считается одним из самых трудных, и первое правило,
с которым знакомят  изучающих английский язык, это-
"Написано Манчестер - читай Ливерпуль".
Правда,  английскую грамматику тоже пытались реформировать,
да только ничего не вышло.

Помню, Ильф с Петровым в одном из своих фельетонов,
зло высмеивают старую грамматику, изображая  мучения
бедного гимназиста, «зубрящего»  мнемонические стихи  с буквой  «ять».
Я, кстати, запомнила эти стихи тут же, и помню до сих пор,
хотя мне это, как вы понимаете, без надобности.

               Бело-серый бедный бес
               Убежал бедняга в лес
               Лешим по лесу он бегал
               Редькой с хреном пообедал
               И за горький тот обед
               Дал обет не делать бед.

P.S.

А письма юного Лермонтова! Прелесть!
Вот он пишет свой тетиньке Шан-Гирей:
-Милая тетинька! Я думаю, что вам приятно будет узнать,
что я в русской грамматике учу синтаксис, и что мне дают
сочинения; я к вам пишу не для похвальбы, но собственно
оттого, что вам это будет приятно. (1828)

-Милая тетинька!- Зная вашу любовь ко мне, не могу медлить,
чтобы обрадовать вас: экзамен кончился и вакация началась
до 8-го января.Я вам посылаю баллы, где вы уведете,
что Дубенский поставил 4 рус. и 3 лат.; но он продолжал
мне ставить 3 и 2 до самого экзамена, вдруг как-то сжалился
и накануне переправил, что произвело  меня вторым учеником.
(20декабря 1828)

А вот письмо к милой бабушке:
- Я на днях купил лошадь у генерала. Прошу вас, если есть
деньги, выслать мне 1580 рублей; лошадь славная и стоит
больше, а цена эта не велика. На счет квартиры я еще
не решился, но есть несколько не примете; в начале мая
оно будет дешевле по причине отъезда многих на дачу.

... Прощайте , милая бабушка, прошу вашего благословения,
целую ваши ручки и остаюсь покорный внук
М. Лермонтов.   (1836г)

А письма к Лопухиной!
Они, правда, написаны на французском,
но стихи-то на русском.

Не утомила ли я вас цитатами?
Что делать? - слаб человек есть
А. 

From: Тамара    
Date: Mon, 10 Sep 2007 20:13:43 +0700
Subject: С каждой минутой, что жизнь уходила.

         Как мне хорошо было сейчас находиться в Вашем письме!
         Так и хотелось бы, чтобы оно не кончалось и длилось и
         длилось.
         Какая у Вас прелестная библиотека,  коли есть
         издание  книг Лермонтова позапрошлого века.
         Опишите мне на досуге ,  из каких книг она состоит,
         возможно, она не очень большая - ведь вес и объём был
         ограничен, и, наверно,  Вы взяли с собой самое
         любимое  и ценное.
         Когда, при каких обстоятельствах у Вас оказался этот
         трёхтомник? Старые книги, как старые люди, имеют свою
         жизненную историю, и мне кажется, даже наполняются
         личностями, их прочитавшими, и содержание их меняется
         в зависимости от читателя.
         А я так рада тому, что мы читаем с Вами одни и те же книги.
         Конечно, не хватает «симпозиумов», подобных тому, как мы
         вчера посидели в ресторане «Пипл» - прочитавшие книгу о
         Лиле - а потом вернулись домой  и Коля - он мастер читать
         стихи - прочитал нам поэму «Про Это».
         Удивительно, как  иначе зазвучал Маяковский.
         Как мудро Лиля решила, чтобы не было её могилы.
         Дни стоят тёплые, и я уже три раза ездила на море к
         плотине, и тоже думаю - вот умру - пусть развеют мой прах
         над морем.
                Т.

        Посмотрите у Лермонтова  стих "Журналист, читатель и писатель".
        Лотман назвал его поэтической декларацией Лермонтова.
        (В томе "о поэтах и поэзии").
               

От кого: Алла Гозун
Дата: 15 Сен 2007 20:32:12
Тема: Re: С каждой минутой, что жизнь уходила.
         
               Без декораций  и без грима,
               Ничьих советов не спросясь,
               Меж нами вспыхнула незримо
               Живая, трепетная связь. ( АГо)
               
Библиотека и действительно не очень большая - многое пришлось оставить.
Из собраний есть Пушкин, Чехов, Куприн, Заболоцкий, Паустовский, Гоголь,
кое-что из  библиотеки "Литературные Памятники", библиотека зарубежной
поэзии, Всемирная Детская Литература какие-то двухтомники, много
поэтических сборников, словари,   много словарей,  альбомы, и прочее.
Но дело не в том, чтО у меня есть, а в том, что каждый раз ко мне 
чудесным  образом «приплывает» то, что мне надо.
Вот так и письмо, предназначенное Вам,  вдруг  «приплыло» ко мне.
Вы скажете - случай, а я отвечу - ничего случайного не бывает.
У каждого случая есть Навигатор, который точно знает, что и куда
надо отправить.
Трехтомник Лермонтова попал ко мне здесь и тоже неслучайно,
в противном случае он бы просто остался бесхозным, в смысле,
стоял бы себе на полке невостребованным, а потом и вообще
выбросили бы - за ненадобностью.
Поэтому я и отослала две большие коробки с томами Брокгауза
и Эфрона, изданного  в 1890—1907гг, в Вологду, и сделала это
с радостью, потому как  уверена, что здесь, в случае
чего (догадываетесь чего?), это всё пропадёт: выбросят 
и даже не посмотрят,  чтО выбрасывают.
Этот бесценный, не побоюсь этого слова, антиквариат достался
мне от Юза .
Он привез мне  как-то эти две коробки  и оставил со словами -
»передаю в надежные руки». Он периодически делает
у себя такие «чистки».
Насколько я знаю,  ранее  эти  тома принадлежали  Бродскому.
Надо ли описывать Вам мою радость при виде  такого богатства?
Для меня  эта  энциклопедия  была ожившим мифом.
Правда, миф этот был сильно потрёпан, и совсем не походил на те,
сверкающие великолепием  тома, что украшали книжные шкафы
в  старинных русских домах, но всё равно это был Миф.
Помните у Булгакова в Белой Гвардии? 

 «Лучшие на свете шкафы с книгами, пахнущими таинственным
 старинным шоколадом».

Потом я все-таки решила, что в Вологде им, книгам, будет надежнее. 
Только представьте себе: когда-то эти тома
пересекли океан, осели в Америке,  и, казалось бы, что 
уже  никогда не  суждено им вернуться на родину, но...
И опять незримый Навигатор  меняет курс  и они,
пожелтевшие, обветшалые, потерявшие тисненые
золотом одежды, возвращаются  на берега Отчизны милой,
и дым отечества им сладок и приятен.
Такая вот акция по спасению.
Ваша,
АГо

P.S.

А ещё у меня есть второе 1886г. (первое издание в 1884) издание
стихов Генри Лонгфелло. Купила на гараж-сэйле всего за 1 доллар.
Есть ещё кое-какие библиографические редкости.
Однажды, в связи с Лонгфелло,  у меня произошел  довольно
интересный случай. 
Случилось это на вступительной лекции в колледже к курсу
»Биографии Выдающихся Личностей».
Кстати, безумно интересный курс, не говоря уже о профессоре.
Так вот, профессор прочёл какие-то стихи и спрашивает у аудитории:
- Как вы думаете, кто автор?

Ой, что тут началось!  Аудитория-то особенная: много пожилых
интеллектуалов, который посещают колледж бесплатно (есть тут и такое).
Посыпались имена вплоть до Шекспира и Элиотта и всё не в лад.
А стишки-то простые,  без  изысков, рифмованные.

                Footprints, that perhaps another,
                Sailing o'er life's solemn main,
                A forlorn and shipwrecked brother,
                Seeing, shall take heart again.

Ну кто ещё,- думаю я себе,- кроме автора «Гайавата»
мог написать такие стихи?
- Лонгфелло! - Вскричала я.

            Прославилась Наташа!
            И  вся тут песня наша.

Это известные стихи  «Psalm of Life» - «Псалом Жизни».
Есть  много  переводов на русский, но мне кажется,
что перевод И. Бунина  один из лучших:

          След, что выведет, быть может,
          На дорогу и других —
          Заблудившихся, усталых —
          И пробудит совесть в них.

Пишите! Пишите! Пишите!
А.

Кстати, Бунин до конца дней своих писал только по старой орфографии.
Он категорически не принимал новую, считая, что на ней написано
всё самое низкое и лживое когда-либо написанное на русском языке.
Ну что ж?. - У него был выбор, которого у нас, увы, нет.
 И ещё - сочинение  Аркадия Ваксберга "Загадка и магия Лили Брик"
было мною "прочтено" какое-то время тому назад.
Написано занимательно. - Наш пострел везде поспел.