Звезда

Елене Анатольевне Лукьяновой,
одному из самых честных и объективных
преподавателей юрфака…


Здание наше – такое высокое,
Стелется вид с Воробьёвых высот:
Светит оттуда звезда синеокая,
В дымке Москвы панорама плывёт.

Мы занимаемся вечером, вечером,
В час, когда в мире восходит звезда:
График занятий у нас переменчивый,
Только окошки на север – всегда.

Как на ладони – районы с проспектами,
Дальних окраин строенья видны:
Вечером башни столицы префектами
Грозно взирают с своей вышины.

Здание наше главой одинокою
Братьям своим посылает привет
В тьму золотую, в пространство далёкое,
Там, где струится сиреневый свет.

Тянутся к небу «высотки» нарядные –
Контуры их различимы на вид:
Это – гостиница, то – «Баррикадная»,
Это – с часами подалее МИД.

Вновь забываю и тему, и лектора,
Молча сижу я, уставясь в окно:
Снова глаза убегают по вектору,
Рвётся сознанье на света пятно.

Тянется лекция снова унылая,
На Конституцию ссылку дают…
«Что ж ты себе изменила-то, милая!» –
Мысли покоя душе не дают.

Совесть свою заедаю мороженым,
Сидя в «камчатке» на заднем ряду –
Вроде бы, в жизни такое положено:
Вор – за решёткой, а грешник – в аду!

В части ли Общей иль в части Особенной
Кто же ошибку когда допустил?
В этой брошюрке, в учебном пособии,
Точно овчарка, почую тротил!..

Нас отделяет едва расстояние –
Двадцать минут по «подземке» езды:
Что же прописка в Москве постоянная
Мне не досталась у этой звезды?

Что же мотаюсь по разным окраинам,
Что же залезла сюда на юрфак:
Может быть, правильно, может, неправильно,
Может быть, вовсе неведомо как?

В центре столицы, изрезанной вехами,
Нечто безумное зорко глядит:
С всеми успехами и неуспехами
Кто-то за мной напряжённо следит.

Здание наше – такое высокое,
Стелется вид с Воробьёвых высот:
Светит оттуда звезда синеокая,
В дымке Москвы панорама плывёт.