Миледи-9. Меж надеждой и издёвками. Фраг. романа

 (предыдущий, восьмой, фрагмент романа-версии "Миледи и все, все, все":
  http://www.stihi.ru/2010/04/24/8304

...Позволить осторожному кретину
отдать вновь  недовЕрчивости  долг?!
Вручить  опАсно  инициативу
ему, коль он просёк её восторг.

Фанатику и строгому аскету
не даст она сказать и пары фраз:
в таком ключе поддерживать беседу
нельзя – она запутается враз.

Пришла пора заламывать вновь руки,
менять оперативно амплуа,
чтоб роль  сестры по вере  (иль подруги)
воспринял строгий зритель на ура.

В одно неуловимое мгновенье –
жест, мимика, посадка головы –
она изобразила и смиренье,
и кротость жалкой женщины: – Увы,

   пусть Бекингем – праправнук Олоферна,
   сама я – не отважная Юдифь.
   Бог сделал меня слабой, слишком скверно
   для мщения мне  плОть  соорудив.

   Пусть даже я и стану кровожадней
   и в руки получу клинок стальной,
   для мщенья Божий меч не  удержАть мне.
   СамОй  мне проще кануть в мир иной.

   Позвольте вас покинуть, умоляю!
– Ага! А мне потом шерше ля фам!
– Бесчестьем свою жизнь не замараю
   и в этом благодарна буду вам.

Джон слышал этот кроткий нежный голос
(реакцию её на произвол),
улавливал трагическую горесть
во взоре, и в итоге ореол

святой великомученицы  снОва 
вошёл в его сознанье до краёв.
Как в Библии, вначале было слово…
Миледи применила  мнОго  слов.

По чувствам человеческим тоскуя
(а дома – холостяцкая постель),
необратимо Джон уже подсел
на прелесть  сладострАстья  колдовскую,

которой у миледи – арсенал.
Джон снова, мотыльком летя на пламя,
от раздвоенья  лИчности  стенал.
Он безотчётно, безрассудно, пьяно

приблизился (для дамы – добрый знак)
с доверчивостью прежнего размера,
и  внОвь  собачью преданность в глазах
миледи у поклонника узрела.

Дошёл до  заверЕний  он: – Ей-ей,
  я жертве посочувствую, а как же!
  Но прежде-то  увидеть должен в ней
  я подлинную жертву без поклажи

  грехов и преступлений. А на вас
  (не знаю, жаль, детальных откровений)
  лорд Винтер возлагает много  врАз
  и, вероятно,  тЯжких  обвинений.

  Лорд Винтер – очень  рЕдкостный  пример
  оставшегося в мире благородства
  и было б всё же верхом сумасбродства
  доказывать обратное теперь.

  Вокруг лишь нечестивцы и подонки:
  ни доверять нельзя, ни полюбить!
  Могу я о любви своей, о долге
  лишь в адрес  благодЕтеля  трубить.

  Но вас я полюбил. На столь невинны,
  на сколько и  прекрАсны  внешне вы.
  Себе  сказАл  я: «Бога не гневи!
  С ней связаны мы крепче пуповины

  единой верой. Я до этих пор
  был лишь от лорда   ВИнтера   подпитан
  добром и честным правилом. Мир хвор
   пороком»… – лейтенант прибег к избитым,

но вечным тезисам. – Каких же дел
  успели натворить вы, что лорд Винтер
  окрысился на вас?!                – Как тут смердел
   он  злопыхательством  служебно-деловитым!

– Я склонен  вЕрить  вам и весь горю
   желанием вас выслушать. Доверьтесь!
– Открыть  позор  свой?!                – Вас не укорю!
– Мне как замужней женщине,   вдовЕ, то есть,

  и то  неловко,  стыдно посвящать
   во всё  вас, молодого человека.
– Не меньше вас я стану уважать…
Миледи расстегнула ворот. Эка,

мол, невидаль, открыть мужским глазам
фрагмент безукоризненного тела!
Пусть  привыкАет  к женским телесам.
И тут предупреждением влетела

в дверь поступь коменданта – ревизор
не спит: ещё чуть-чуть бы и услышал
он слёзный миф про чей-то там позор.
Лорд близко был совсем, да  зарослИ, жаль,

у лорда уши серой.  Сей козёл,
по мнению миледи, был некстати.
И даже дорогой его камзол
козлЯтиной  смотрелся на фасаде.

В испуге Джон отпрыгнул, как всегда.
– Опять вы  тУт,  Джон? Что за суета?
   В общенье с этой… вы скопили опыт.
   Сказал мне часовой, что вы  давнО тут. –

Лорд Винтер испытующе обвёл
присутствующих взором удивленья. –
   Могу понять ваш долгий разговор,
   коль про  все-всЕ  свои вам преступленья

   повЕдать  разохотилась она –
   для этого не хватит ей и суток.
Джон дрогнул. Тут бы стерве и хана –
момент грядущей истины был жуток!

Но в панику впадать никак нельзя
при всей своей тюремной пёстрой свите
и, деверя в привычном тоне зля,
она спросила с вызовом: – Дрожите,

   что узница  сбежИт? Пропал покой?
   Волнение в крови на грани шквала?
   Тюремщика спросите, о какой
   я милости его так умоляла!

Тут Джон обрёл способность вновь дышать,
и кровь к его  лицУ  вмиг устремилась.
– Но ты  нашёл  ведь, что ей возражать? –
Лорд повернулся к Джону. – Что за милость?

– Миледи умоляла дать ей нож,
хоть на минуту…                – Перебить всю роту
   не сможет и  онА  ножом.  Её ж –
   не первый год я знаю. А  когО тут

   ещЁ  ей резать в четырёх стенах?
   Тут разве, приглядись-ка, кто то спрятан?
– Я!  Я  тут нахожусь!                – Я ж вам на днях
суд предлагал, а виселица… рядом, –

на гневный выкрик узницы милорд
ответил в неизменном желчном тоне. –
   Блистали бы и лондонский эскорт
   гвардейцев, и  палАч  на общем фоне…

– …верёвка-то  надёжнее  ножа! –
лорд Винтер намекнул (не без издёвки)
на прошлую беседу. – Вы – ханжа
   с уловками отъявленной плутовки!

   Я вас предупреждал, на выбор вам
   сулил и ссылку, и… путь к эшафоту.
   Но я отнюдь, представьте, не болван,
   чтоб полностью  довЕриться  вам сходу.

   А если  смЕрть  вам  слаще, чем среда,
   в которой вы боитесь прозябанья,
   я подберу вам  свЕженький  всегда
   внушительный пример для назиданья.

   Над браком  поглумИлась  про***** Нелл –
    её за это вздёрнули.  Жалеть ли?
Джон сделал шаг и снова побледнел:
верЁвку  вспомнил он в руках миледи.

– Верёвка вам к лицу! – лорд за все дни
издёвки начинал с её капризов.
Миледины глаза увлажнены,
а голос сдавлен. Но в ответе – вызов:

– Я склонна думать  тАк  же, вот вам крест!
   Ну, и  ещЁ  подумаю об этом…
Тревогу Джона, нервный его жест
лорд понял недвусмысленно: – Эй,  гдЕ там

   ты, Джон витаешь?! Верить ей нельзя!
   В том на тебя я вправе положиться.
   Ещё три дня – и эта егоза
   пусть пробует с  матрОсами  ужиться.

   Её отправлю я так далеко,
    где от неё вреда не будет точно!
Джон слушал, молча двигал кадыком,
дав волю лишь  глазАм  кричать истошно.

Ему в душе так было леди жаль,
что слушал обвиненья он предвзято.
А между тем лорд Винтер продолжал,
к ехидству прибегая резковато:

– И будем мы у Господа в долгу,
   коль он её от нас припрячет где-то…
– Ты слышишь!? – подняла взор к потолку
миледи так, что деверь принял это

за обращенье к Богу, ну а Джон
принять мог на свой счёт. Джон драл лишь фалды
мундира, а полез бы на рожон –
барон его  предАтелем  назвал бы.

Лорд,  пОд руку питомца выводя,
чуть  шею  не свернул себе, взирая
на тыл через плечо. Кровь не вода –
свою жаль проливать. Чуть что и краля

пырнёт, чем чёрт не шутит, со спины!..
Ушли, опять оставив даму с носом,
начальник с подчинённым, дружбаны.
Опять её план бегства под вопросом...

          (Продолжение следует)