Спиритизм

                (из Ш. Кро)
      (авторизованный перевод)

Как долго слушал я сладчайших песен тихий шёпот.
В нём пение ручья и грозных волн прибрежный ропот.
О Муза страсти – демон наших дней!
Где рощи, чтоб в ветвях там изощрялся соловей?!
Где общество девиц – тех нимф длинноволосых,
Любви волшебной жриц – кудесниц длинноногих?!
Где их волшебный терпкий сладкий яд?!
Сегодня я вдыхаю горький яд!
Но умерла любовь – Сильваны мне не рады!
И мой не слышат зов ни фавны, ни дриады.
Я долго в муках жил – и наслаждался мУкой,
Теперь же для своей души ищу я ласки мягче пуха.
Сойдёмся в хоровод и в пляске понесёмся,
Авось тоска пройдёт, коль Бахус к нам вернётся.
Раздастся звонкий смех, мы радости достигнем!
Кудесниц пьяный грех, рёв азиатских тигров…
И это ли не цель и это ли не искус:
Сандал и ветивер, бетель и сладкий мускус.
К чему дурман толпы, обман и искушенья,
Величества столпы, резные украшенья?
И яркий блеск камней, отцвечивающий ядом?
Цветов живых огней душе уже не надо!
Но заросли уже высоких чувств строки,
И тягостны душе развратные пороки.
Покинуть тесный дом в груди душа ужасно рада.
Давай искать пойдём античный мир Эллады.
Деревьев этажи огромные, до неба.
Мир сладкого вина и сытный запах хлеба.
Волшебный край мечты, религий и пророков,
Мир вечной красоты и радости высокой.
И мы увидим тут далёкий мир наш ранний:
Свободный вольный труд и мраморы желаний.
И я любуюсь им, как красотой природы.
Давайте ж поглядим на родину свободы.
Увидим в тростниках резвящихся купальщиц.
Хоть громче пенья птиц, в их хохоте нет фальши.
Вот молодой поэт бравирует балладой,
А критики в ответ хохочут до упаду.
Им весело. Но вот печаль за тем приходит следом:
Толпа гурьбой бредёт к могилам славных предков.
А вот и сам Платон, мудрец седобородый.
Слагает песни он – и песни входят в моду.
Но вот Платон ушёл с девицею дебелой,
Чтоб отдыхать душой и загорелым телом.
Вот пламенный томат, лимон златоволосый…
Платон любить всех рад – смуглявых, прямоносых.
А вот Аристофан – торгуется, смеясь.
В народном языке с народом видит связь.
Мы мимо них пройдём, пойдем с тобою далее.
Пройдём за домом дом, сквозь дочерей Тезалии.
Пройдём мы сквозь горох, капусты кочерыжки,
Услышим топот ног, и музыку услышим.
Но это не Орфей, и не Гомер незрячий,
А пенье нежных фей. Ну что ж! пойдем мы дальше!
Вот храм. Запечатлены в камнях следы викторий.
Да были ли они?! Но с камнем трудно спорить!
И камни мрамора нам отдают поклон
Патеи, Саламин и славный Марафон.
И память тех боёв по-прежнему бессмертна.
Сто тысяч бугаев побили персов честных.
Ну что ж, что слух прошёл, что греки растолстели!
Зато им хорошо, что войско было в теле!
Теперь увидим мы священную Агору –
Ристалище богов и место жарких споров.
Тут истину искать – напрасная затея!
И мне ль о них не знать – о тех, чей мир – идея!
В мечтаньях милых снов родные, Бахус, лица.
Мир деловых ослов, французская столица.
Призывы дивных фавн, дриады и сильваны.
В прошедшем я – профан, в грядущем – вы профаны!
Всё видел наяву! Но мир видений краток.
Сильванам ни к чему и самый модный галстук!
Смешны лесных дриад высокомерных шляпки.
А фавнам – всем подряд – изящные перчатки!
Зачем мне этот сплин? Он даром мне не нужен!
Париж лучше Афин! Сбирай-ка, Бахус ужин!
Оставлен древний мир без всяких сожалений
Под шёпот нежных лир из мира сновидений.
О демоны судьбы! О наслаждений Муза!
Вернулся в наши дни без сновидений гру