Цвет отваги

            Разве победное знамя, реявшее весной сорок пятого года над поверженным Берлином, пламенело промышленной краской? Разве красные цвета фейерверков, 23 августа выплёскивающиеся над праздничным Харьковом, лабораторного происхождения?
            - Да нет же, нет! – вправе сказать каждый из миллионов ветеранов Великой Отечественной войны. – Они переливаются каплями моей фронтовой крови.
Зависают в вечернем небе гирлянды торжественных огней. – Эта – в честь командующего армией генерала Шумилова, а эта – в ознаменование фронтовой отваги командира пехотного отделения младшего сержанта Полищука…

            Замолкла громкая медь оркестра. Живая, цветистая, многоголосая колонна харьковских тракторостроителей остановилась перед братской могилой. Разлилась вокруг, заполнила тесный сквер, затихла. Леонид Сазонович Полищук поднимается на трибуну. Слышно, как вызванивают его ордена и медали. Ветеран кладёт перед собой бумагу с написанной речью.

            Накануне праздника из парткома телефонировали в его цех. Просили подготовиться к выступлению. Потом в главной конторе молодой инструктор учил: что вычеркнуть из листа, что дописать. Разве вчерашний студент и комсомольский организатор больше знает, чем он – мороженый и горелый, стреляный и утюженный гусеницами, раненый и контуженый старый фронтовой «волк»?!
Словно кусок зебровой шкуры, рябит в глазах злополучная полосатая бумага, мешает говорить и видеть людей.
            - Да будь ты неладна…
            Поймал ветеран внимательный и чистый взгляд юноши. Словно ему одному повествует «о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах», а слушают все.

            Вечным сном спят под деревьями в могиле солдаты, вместе с Полищуком 23 августа 1943 года бравшие Харьков. Они выполнили свой долг до конца: на танковых орудиях и штыках стрелкового оружия принесли истерзанному городу свободу и мир, а сами ушли в землю. Невообразимую заплатили цену, хотя другой и не могло быть.
Сквозь пелену глубокого сна долетают к ним горькие и благодарные слова однополчанина и шёпот толпы. Но не выйти к живым на встречу, не расправить затёкшие плечи, не вдохнуть солнечного озона. Дай бог тебе здоровья, фронтовой друг. Пусть не болит твоя рана. Удачной службы твоим внукам-орлам. Светлого счастья вам, люди, на мирной земле.

            Вместе с заводом юный токарь из третьего моторного цеха Леонид Полищук приехал на Сталинградский тракторный и там стал за станок. Шёл ему тогда семнадцатый год.

            Положение на фронте было сложным. Горячее дыхание войны приближалось к берегам Волги. Заводской штаб противовоздушной обороны собрал триста тракторостроителей. Занимались строевой подготовкой, изучали стрелковое оружие. А 23 августа 1942 года немцы сделали первый массированный налёт на город. Всё вокруг горело: заводские корпуса, жилые дома, земля…. В составе заводского военного гарнизона, ещё в гражданской одежде, Леонида бросили под Орловку уничтожать вражеский десант. Потом в центре Сталинграда после бомбёжки засыпал на дорогах многочисленные воронки, разгребал завалы и спасал людей, которых взрывы засыпали асфальтом и землёй.

            Потом была миномётная школа, бои под Бекетовкой…. Перед подразделением стояла задача окружить на высоте врага и уничтожить. Немцы оказывали ожесточённое сопротивление. Поднимался боец в атаку и падал. Глубокий снег, белый маскировочный халат как-то спасали от пули-дуры. Однако же   вещевой мешок…. Для немецкого снайпера он оказался прекрасным ориентиром. Одна пуля попала в мешок, другая – туда же, а третья – прошила плечо.

            Разгром гитлеровцев на Курской дуге поднял моральный дух советским бойцам, вселил уверенность в победе над жестоким врагом. Хотя и помнили о неудачах предыдущих наших дивизий, освобождавших уже первую столицу Украины, но и хорошо осознавали новую ситуацию на фронте и более выгодную расстановку сил.

            Освободили Белгород, Шебекино. Со стороны Украинки через Немышлю входили в Харьков. Дорогу матушке-пехоте прокладывал броневой вал – грозные советские танки. За ними, вытянувшись цепью, шли автоматчики. Посаженный перед войной молодой парк имени Маяковского зарос бурьянами. Птица сердечной тоски прошумела над головой воина. Леонид оставил шеренгу, подбежал к главной конторе родного завода. Но это была уже не контора, а разрушенные стены, кучи битого кирпича…. Из глубины заводского двора выглядывали развалины инструментального корпуса. Ну что ж, разве можно было ожидать иного? На всём длинном огненном пути от берегов Волги до нэнькы Украины пришлось наблюдать подобные картины.

          - Цепью приблизились к моему родному 31-му дому по нынешней улице 2-й Пятилетки, -  вспоминает Леонид Сазонович. – Здесь я встретил свою соседку. Она, другие соседи рассказали о том, сколько горя им пришлось пережить в оккупации, каких натерпелись ужасов, когда их знакомых и близких фашисты бросали в газовые душегубки, убивали на месте или гнали расстреливать за околицу…
До войны мне приходилось общаться с мужем этой женщины. Работал тогда он в модельном цехе, кажется, технологом. Вместе с ним эвакуировались в Сталинград. Там он трудился в танково-ремонтной бригаде, потом в ожесточённых боях отстаивал волжскую твердыню. Не знаю, где и как попал земляк во вражеское окружение, но мне известно, что пленных, бывших тракторостроителей-специалистов, немцы отправляли на ХТЗ и заставляли работать на себя в ремонтной мастерской. Фашистов мы выбили из Харькова, а сосед остался дома. Увидел я его во дворе, и захотелось пошутить. «Стой,   кричу,   руки вверх! Повернись лицом к столбу!».
             Сосед мой сначала удивился, потом не на шутку перепугался. Может, на это были у него причины? Чувство вины за то, что немцы топчут нашу землю, а он уже сидит у жены под крылышком?
Ну что ж, у каждого своя судьба, свои понятия о чести.

             Догнав свой взвод около кладбища, через Бабаи вдоль железной дороги, не останавливаясь ни на минуту, шагал солдат на Мерефу.

             После того, как разгромили гитлеровцев на Днепре, возвратился Полищук в Харьков, закончил курсы младших лейтенантов Второго Украинского фронта и в составе уже другой части освобождал Румынию, Венгрию, Австрию, Чехословакию. То был самый сложный и тяжёлый период в его фронтовой биографии, ведь отвечал он теперь уже за целый взвод, роту. Сложные поручали задания, да и враг, почуяв свой конец, зубами держался за каждый клочок завоёванной земли.

             Возвратился фронтовик Полищук в город своей юности в 1947 году. Работал во втором моторном, а последние 30 лет по сегодняшний день – в цехе топливной аппаратуры №1. Его инженерная мысль служит улучшению технологии производства топливной аппаратуры, профессиональный и жизненный опыт – подготовке молодых кадров, добрый характер – примером товарищеских отношений в коллективе.

             Иду по родной земле. Вокруг так много разных людей… Группы, толпы… Кто здесь друг, а кто недруг, кто настоящий человек, а кто – слизняк?.. Кому доверить свою тревогу, свои радости? Наверное, таким, как Леонид Сазонович Полищук…

                Публикация в газете «Темп» ХТЗ 22 августа 1990 г.