хлынуло

Я там был, пил пиво-мёд, да не попало в рот, все текло по усу. В телефоне доверия наперёд посоветовали отдать свою жизнь Иисусу. Будто жизнь моя - склянка с трещиной, раз звоню - то уже течёт, mister Jesus, вы помогли той женщине, что поставила мне незачёт и отправила меня в вашу мекку, впрочем, черт с ним, мне, может, дадено - стать зацикленной на человеке
(как зеленые виноградины
у него глаза, и руки -
как поэзия, mister Jesus), его нет - я умру от скуки в окруженьи еды на вынос, у меня еще джинсы в стразах, и я глупая, как пароход, но не делайте, mister, сразу кучу выводов на мой счет. А на улице весна. Крылатая
тварь стучится в мое окно, мне бы, Jesus, такие латы, чтоб вломиться в любое дно - пропахать его лбом и грудью, быть на нем - чтобы ждать секунды
той, где правильные все люди так вздымаются вдруг de profundis.
Я из бракованного какого-то племени, словно девочка в "Футураме", mister, это стихотворение
я не буду читать маме.