На смятой и продавленной подушке...

На смятой и продавленной подушке
не приходя в себя, оттиснешь память
неверных снов, которых не оставить
небрежно за спиной и не разрушить

простым желаньем. Может быть, спасёт
нечаянный хлопок далёкой двери,
и твой двойник, тебе и снам не веря,
из зеркала, разбуженный, уйдёт.

То вдруг сквозь сон получится расслышать
молебен осени над куполом собора,
и гончих псов оттаявшая свора
залает на полуночные крыши,

и дождь прольётся, и уйдёт трамвай,
но огорчаться нет во сне причины:
не женщин ищут редкие мужчины,
их просто разбудил беззвучный лай.

В осеннем сне ты многое узнал:
октябрь болезнь сулит, а дождь свиданье прочит,
и ветер с моря головы морочит,
и циферблат таит неласковый оскал,

грозя от грёз тяжёлым пробужденьем –
не стоит про будильник забывать
даже во сне. Сиротская кровать
не заглушит его своим скрипеньем

и сбросит тело в муравейник тел,
разбуженных с тобою спозаранку,
и поднесёшь к снов тлеющим останкам
лопату никому не нужных дел.

Твои дела – доспехи дармоеда,
стальной замок на паутине слов,
и ты не веришь в исполнимость снов,
перебирая беды и победы.

Вести подсчёт непрожитых веков
не стоит, даже скрывшись под подушкой,
и не надейся в этом на кукушку –
оракул птичий пуст и бестолков.