Ну, да...

Ну, да,
ну, да -
я больше не могу
поэтом притворяться:
смыслом голым,
вылепливая облака
могучих образов,
взломавших ростом школы -
вспоившие, вскормившие... Рука
поднявшая века -
держать устала страны
средь коих - место есть и Казахстану.
Пора сдаваться,
господа!
Конкретика моя вам кажется пространной,
уход в простор - биением о стены,
витийства духа -
поклонением врагу...
Двух слов для мира вашего - не подберу.
Вру всё, что в голову взбредёт
и рад.
Пеняю на неслышащее ухо.
Твержу про пчёл, обживших мои вены
жужжанием вселенским о Тайгете,
чей космодром устроил бал на Лете -
обременённый драхмами Харон
лишён полётов на прозрачно-крылых аэробусах
парений-воскрешений над строкой.
Я понял вас:
всё то, что под рукой,
перед глазами,
на слуху
и смыслом жизни
всех касающейся объяснимо -
стихами может стать,
поскольку - уследимо...
Вас угнетает дление,
взваливших время
на закорки,
фраз.
Вы любите болтать
и слушать чепуху,
смеяться весело на повсеместной тризне
по воскрешению из мёртвых - наяву...
Вам интересно вглядываться в тление,
описывать знакомых вам домов задворки,
а я на дню тысячекратно умирая
для непоэзии - поэзией живу.
Нет смысла мне стучаться
в двери рая
признания
поэтом вами здесь -
цена для узнавания
во мне поэта -
дорогая
и требовать от каждого Голгофы Личной -
грех...
Приходит образ вдруг, как облако с Синая -
в нём есть ребёнка вашего, допустим, вами через спесь -
неразличимый смех
иль шорох липы вековой,
воспетый вашей песней,
дыхание,
обжитой вами, наделяющей величием (по месту жительства) реки,
но рамки ваших взглядов так узки,
так уши зашумированы колпаками самомнений,
что легче Лазарю сказать: "Воскресни!"
и увидеть восставание
из дурно пахнущих пелен,
чем победить
в живых вас,
взявший слышание слова, тлен.
Я не поэт - 
для мира, опадающих красиво пен
пустых,
приятных глазу, не буравившему до звезды Венерой названной, всенощно, не один десяток лет,
диктующий уставы большинству живущих днесь,
мной всею силой,
жизни свыше данной нам, - возненавиденный распад.
Делюсь с людьми - за ним - увиденным.
Пою над препарированной скальпелем строки могилой,
что возьмёт
лишь то, чем я не дорожу,
о том, что все мы - земляки!!!
Обиды на самодовольством ограниченный народ
(за исключением подобных песнопений
небольшого времени)
я не держу.
У нас в Алма-Ате цветёт сирень!
А в Питере, в Москве -
сидят Борисовы воробушки закатнорериховской азиатскогорной масти на ветках,
набухшие
Вселенским ветром?!
Какое там тысячелетье на дворе?!
Я вам хочу сказать, что солнце светит
не только вам - когда вы - Бога дети...