Про запах детства и войну...

У меня двое детей: "мальчик и еще мальчик". Когда тревожно, люблю уткнуться носом в их макушки. Там остро пахнет детством и безмятежностью. Когда была маленькой, так делал мой дед. Я не понимала, зачем ему это, но терпеливо ждала, когда можно будет побежать дальше по своим важным девчоночьим делам. Теперь понимаю. Только волосы мои уже не пахнут детством. И деда уже нет.

Дед был на Великой Отечественной от звонка до звонка, командовал артиллерийской батареей. Сколько себя помню, у него болели ноги. Они были все изранены. Дед очень скупо вспоминал войну (может, не хотел оживлять увиденное, может, я не особенно докучала с расспросами), поэтому война представала передо мной во всей своей романтизированной масштабности, узнаваемая из фильмов  и книг.

Позже, уже после его смерти, я нашла оставленные воспоминания о войне. Пожелтевшие тетрадные листки, исписанные неровным почерком человека, который почти ничего не видит, лежали в книге архивных фотографий В.И.Ленина, которая была подарена деду-ветерану к 25-летию со Дня Победы небезызвестным на Дальнем Востоке Алексеем Клементьевичем Черным. В них никакой романтики не было...

Наверно, чтобы что-то понять нутром, а не только серым веществом, нужно накопить определенные баллы за каждый прожитый день – опыт. Сейчас у меня сжимается все внутри, когда я думаю, как моя бабушка ждала: вернется – не вернется? О том, как она обменяла зингеровскую швейную машину на козу и поселила ту в своей съемной городской квартире на третьем этаже. В голодные годы войны это был единственный способ прокормить двоих детей. И еще я думаю о том, что мой папа родился уже после войны... А если бы?..

Мои мальчишки – как все: сорванцы, любят гонять в футбол и играть «в войнушку».  А я думаю: «Кому нужна эта чертова война?!», - и отмахиваюсь от мысли: «А если?..». И тогда спешу прильнуть к их теплым, слегка вспотевшим макушкам – к запаху безмятежности...