Размышления. Обреченный

Читайте под музыкальное сопровождение: http://files.mail.ru/R67CFI

- Присаживайтесь, Ливаро! – доктор указал на кресло перед его письменным столом.
В небольшом уютном кабинете все было обставлено в медицинской атрибутике. Но кроме того нашлось место даже для небольшой библиотеки, а на потолке висел проектор, направленный в сторону анатомического атласа. Если убрать последний, то получался приличный белый экран. На подоконнике единственного окна, я заметил также несколько горшков с цветами, первые лучи солнца этого раннего октябрьского утра, уже коснулись их стеблей, создавая эффект нибма. Но наш серьезный разговор не располагал к эстетическому созерцанию растений…
- Из лаборатории пришли ваши анализы, должен вам сказать, новости неутешительные, - доктор взял паузу как искусный оратор. Он говорил приятным хорошо поставленным баритоном, и я невольно подумал о том, сколько уже диагнозов за свою длительную карьеру он изложил здесь пациентам. Выражение его лица изменилось, тон голоса приобрел более серьезный оттенок:
- В вашей крови мы нашли… - далее следовала длинная очередь из малопонятных медицинских терминов, приправленных отвлеченными рассуждениями профессионала, - теперь полностью объясняются симптомы и ваши жалобы. Недомогания по утрам, слабость, апатия… Эта редкая болезнь до конца еще не изучена и эффективных методов лечения пока не открыли. Вот почему потребовалось так много времени для точного диагностирования. Вероятность летального исхода практически стопроцентная. Мне очень жаль.
«Ничего тебе не жаль». - как-то спокойно и без раздражения подумал я. Слишком хорошо понимал работу врачей, приравниваемых к богам. Без актерского таланта, вовремя пущенной слезы или грустной нотки им не обойтись. Впрочем, это не касается циничных людей. Но согласиться можно, что сообщать людям их судьбу крайне сложно и утомительно. На этой работе стареют быстрее. Однако сейчас было не время рассуждений относительно профессии врача, ибо я знал еще не все.
- Скажите доктор, - хладнокровно и без эмоций спросил я, - сколько мне осталось?
Вопрос был не из легких, я знал, что этические соображения мучают человека передо мной. В руках он вертел шариковую ручку, опустив взгляд в стол. Затем вздохнув, проговорил:
- Прогнозировать течение этого редкого заболевания крайне сложно. Возможно полгода. Плюс-минус месяц…
Теперь я знал все. Будущее стало более определенным. Хотя бы до дня рождения и нового года я еще дотяну. Насчет подобного диагноза я смутно предполагал заранее, и потому мое мужество помогло мне выдержать этот приговор. Доктор не остался равнодушным, видя мое спокойствие, попытался поддержать, предполагая у меня шок:
- Есть препараты, которые могут оказать профилактическое действие, облегчить течение болезни. Они, конечно, не вылечат, но мучений будет меньше…
Он говорил что-то еще, рассказывая о существующих лекарствах и их свойствах, но я уже не слушал. Больше всего мне сейчас хотелось остаться наедине со своими мыслями и судьбой. Я встал, поблагодарив доктора за откровенность.
Его явно впечатлило мое поведение и спокойствие, он также встал и протянул мне руку, которую я автоматом пожал, сделав это скорее для него, чем для себя. Выходит, он не был циничным до конца. Пока еще нет. Последние слова его были:
- Вы должны приходить каждый месяц, чтобы отслеживать течение болезни. И я вам настоятельно рекомендую принимать назначенные препараты…
Я вышел в коридор. Несколько человек сидели на скамейке, ожидая своей очереди. Невольно я подумал о том, какие болезни у них. Однако вряд ли тяжелые. Достаточно уже одного смертного приговора этим утром. Спустившись на первый этаж, я забрал в гардеробе свою куртку и вышел на улицу.
Этот осенний октябрьский день был на редкость солнечным и теплым, словно вопреки моим мыслям. Я вздохнул полной грудью свежий воздух, подставляя лицо солнцу. Трава кое-где пожелтела, на асфальте полно сухих листьев. Осень - пора увядания.
«Как это символично. Осень природы, осень моей жизни, ведь я стою на ее закате. Неужели я больше не увижу летней жары, перелетных птиц?» Я по-иному взглянул на все окружающее меня, словно желая запечатлеть в памяти каждый листочек, каждую травинку, каждый миг разгорающегося дня. Теперь я начал жить по-новому, но не радужные перспективы перемен были тому причиной.
Вокруг сновали люди, в своей беспечности, не подозревая о течении времени, его неумолимости и жестокости, они спешили по своим неотложным и важным делам. Кто-то на работу, кто-то на учебу, все бурлило и клокотало, не замечая главного. Жизни. В этом бурлящем котле ее как будто не было. Или это так только казалось? Но этот гигантский город… Он равнодушен к понятию жизнь, в его лабиринтах жизнь теряет смысл. Остается лишь бег, непрерывный бег в никуда. Цинично, но и практично. Как в муравейнике, все подчинено какой-то высшей цели, которую каждый индивидуум совершенно не осознает. Что наша жизнь? Как странно, мы проживаем день за днем, делая какие-то дела, которые для нас самые важные, но для других людей они ничего не значат. Хотя ты мог бы быть разным человеком, и они обрели для тебя какой-нибудь смысл.
Я не был в общем потоке, этот день был полностью свободен от дел и я был предоставлен самому себе. Может быть, это было и к худшему. В работе я бы сбежал от мыслей, которые сейчас неизбежным потоком лились в сознание, впрочем, все равно побег был бы ненадолго. Но как ко мне будет приходить осознание? Я медленно брел вперед, погруженный в тяжелые думы. Я умирал. Теперь это стало очевидным. Эта болезнь. Конечно, я умирал до этого каждый день, приближаясь к смерти как все люди, но тогда было иначе, тогда ты не знал дату прихода смерти. Она была где-то далеко, туманной перспективой жизни. Даже если точно знать, что умрешь лет через 60, все равно этот отрезок не сравним с 6 месяцами. Но я не обманывал себя никогда, ибо с самого начала знал, что люди смертны. И что смерть, когда-нибудь придет и за мной. А теперь выяснилось, что это случится так скоро. Как наказание за грехи мои.
Вопроса «почему именно я?» даже не возникало. Я знал, что каждый день люди умирают от СПИДа, гепатита, онкологических и прочих заболеваний, живя как приговоренные, мучаясь. Они были тут, на улицах этого города, одинокие и невидимые в своей печали. Теперь я стал одним из них, пополнив собой армию обреченных. «Если им выпадает такое испытание, то чем я лучше них, чтобы надеяться этого избежать?» - размышлял я. Никто не застрахован от этого, но все надеются, слепо верят, что это коснется не их. Судьбоносная рулетка каждый день разыгрывает гибельные номера, вот один достался и мне. Но, несмотря на глубокое понимание и осознание, было горько.
Как жить дальше? Или вернее как не стоит теперь жить? Что себе сказать? И что сказать родным и близким, кому не безразлична твоя жизнь? И стоит ли им знать правду?
Все эти вопросы нуждались в самой глубокой проработке и анализе. Почувствовав голод, я свернул к ближайшему Макдоналдсу, решив наплевать на соблюдение диеты. А может я просто хотел отвлечь себя от тяжких дум? «Что со мной сейчас, как я себя чувствую? Я в шоке? Или продолжаю сохранять мужество? Нет, лучше пока не думать об этом».
Купив себе свой любимый Рояль де люкс и деревенский картофель, я решил позавтракать на свежем воздухе, благо возможность была, и стояли столики на улице. Напротив меня смеялась группа студентов, я слышал их счастливый смех, сидя в одиночестве.
Ком горечи подступил к горлу. Я почувствовал себя невероятно одиноким человеком даже больше чем до этого, но я не мог никому рассказать, да и не нужно этого знать никому.
«Что ты хочешь, жалости и сочувствия? Зачем?..»
Вокруг стола крутились голуби и воробьи. Они были голодны, воробушки так вообще внаглую клянчили. Наблюдая за ними, я пытался представить себе, каким я вижусь в их глазах. А если они разумны *я верил в это*, то о чем они думают? Тут я заметил голубя, не такого как все. Самка ковыляла на одной ноге. Вторая лапа была ужасным обрубком, и ей при каждом шаге было больно опираться на нее. То ли несчастный случай, то ли жуткая болезнь. Взгляд птицы был совсем иным, чем у других. Она не боялась так сильно людей, она хотела есть и боролась за пищу. Мне стало больно в сердце, я почувствовал все то, что пережило это существо при травме и как ей теперь трудно с этим жить. Я осознал, что возможно с такой болезнью она не переживет надвигающуюся зиму. Одинокая слеза скатилась по щеке. Я бросил ей крошек, она с жадностью клевала. Она была очень голодна. Но все равно боролась. За себя, за свою жизнь. И я понял одну истину. Чтобы не случилось, надо продолжать улыбаться людям. Продолжать жить. Это было первое решение, которое пришло мне тогда после докторского кабинета…
Я долго гулял по осенним аллеям. И все думал и думал. Мыслей был много. Я просто позволил им течь как угодно, не зацикливаясь на определенном вопросе. Мне просто надо было передумать все, что приходило, словно сбросить лишнюю часть воды через плотину.
Проходя мимо школы и видя как резвятся дети на площадке, я задумался о том, что останется после меня. Умираю таким молодым. Детей так и нет. И кем я был? Что можно обо мне сказать? Никаких особых достижений, ни карьерных, ни иных заслуг. Немного литературного творчества, дорогого сердцу, хотя профессионализмом тут и не пахнет, скорее на любителя. Страница в интернете, которую вскоре все равно забудут. А может и закроют. Один-два человека из друзей, пришедших меня проводить. Семья без сына. И все…
«Неужели это так важно? Многие уходили никем не узнанные, почему я должен что-то оставить? Я еще успел пожить какое-то время, в отличие от других. Правда, мне дано время подумать, многие умирают внезапно, даже не поняв, что произошло. Меня ожидает иное. Конец, конечно, не будет приятен, но я еще могу двигаться, ходить, говорить, работать. Просто медленно угасаю».
Что завещать и кому? Мне захотелось самое личное, - свои мысли, отдать близкой подруге. Тут пришла мысль: «Как странно, что человек, который от нас так далеко, бывает к нам гораздо ближе, чем самые близкие». Страница в интернете и электронная почта, мне кажется, ей это все будет важнее. Остальные вещи, на усмотрение своей спутнице жизни…
В тот день я решил не рассказывать никому о случившемся. Для всех это был обычный визит к врачу, не более. Я решил, что так пока будет лучше. К тому же мне самому нужно было время, чтобы полнее осознать происходящее, научиться жить по-другому. И жалобные вздохи и ахи вокруг, ничем бы мне не помогли, только бы раздражали. Через несколько дней жизнь потихоньку вернулась в свою колею. Работа отнимала все силы, вставал я рано утром, приезжали мы поздно. В череде повторяющихся дней не было времени думать о плохом, пережевывать ненужные мысли. Так закончился октябрь, следом пролетел дождливый ноябрь…
Иногда казалось, что болезнь отступает, когда я забывал о ней в вихре повседневных дел. «Может это мне приснилось?» - с надеждой думал я. А после, через какое-то время, возвращались симптомы, с холодной жестокостью руша все надежды, и тогда я понимал суть неизбежности на своей шкуре.
Мне хотелось увидеть жизнь в новых красках, мне казалось, что ее понимание ускользает от меня. Я знакомился с другими людьми (преимущественно в интернете), общался с ними, вникая в их проблемы, пытаясь дать совет, если спрашивали. Решая чужие проблемы, я испытывал некоторое облегчение.
Я посетил церковь. Я очень давно не был там, с самого детства. Не сказать, чтобы я отличался особой религиозностью, и даже не столько болезнь стала поводом посетить дом веры. Просто здесь была иная атмосфера, совсем другая, нежели снаружи на пыльных и шумных улицах. Здесь горели свечи, и стоял полумрак. Блестели позолотой рамки икон и подсвечники. Тишина и запах ладана. А порой тут проходили литургии. Это почти что иная вселенная для обычного среднего гражданина, привыкшего теряться в городских джунглях. Я надеялся, что тут придут ко мне мысли, которые не могли меня посетить в обычных условиях. Я наблюдал за другими людьми и их молитвами, размышлял над смыслом веры. Не только в бога, а веры вообще, во что бы то ни было. Тут было иначе, чем на улицах, это чувствовалось, и эта разница расширяла горизонты моего понимания сущности жизни. В конце концов, вера была частью культуры, моей культуры, а что я толком знал о ней? Вера помогала найти себя многим потерявшемся, помогала самоидентифицироваться в нашем изменчивом мире. Я ставил две свечи за здравие, одну для себя, другую для подруги, ставшей наиболее близким мне человеком в последнее время. После я произносил про себя молитвы, которыми были просто хорошие и теплые пожелания в ее адрес. И долго стоял, глядя на огонь, размышляя над своей ничтожностью во Вселенной бытия…
Закончился ноябрь, не принеся с собой зиму. Праздник покрова стал обычной датой в календаре. А снег выпал только лишь седьмого декабря. В тот день началась зима. В холодное время я чувствовал себя примерно так же, как осенью, было только труднее передвигаться из-за льда и зимней одежды.
Я не мог сидеть в офисе, поскольку был свободолюбив, но и ходить по улицам было трудно. Но я все равно мужественно переносил тяготы. И в конце декабря встретил свой последний – двадцать пятый день рождения.
Удивительный и насыщенный событиями 2009-ый год подходил к концу. За ним шел следующий, 2010-ый, хотя для меня это теперь не имело особого значения. Ибо не было смысла строить какие-то планы. Встречали на даче у друга. Белый снег падал пушистыми хлопьями в абсолютной тишине.
«Словно души в космосе… Когда-нибудь и я стану легким, как снежинка…»
Новогодние праздники пролетели как один миг. Январь, после сложного декабря был чуть полегче в работе, но сил было меньше. С каждым днем, слабея все больше, я понял, что апрель - мой последний Рубикон.
Я бросил работу. Понимая, что время уходит, а хочется сделать еще так много, что-то написать, что-то обдумать, я уже не мог спокойно работать как прежде. Поначалу я думал, что без работы полезу на стенку, буду сходить с ума. Но через какое-то время, отоспавшись и немного восстановив силы, я был только рад появившемуся свободному времени. И стал все силы отдавать творчеству. Довольно сложно было улыбаться и шутить, вести себя так, словно ничего не происходит, но уже более четырех месяцев я жил в таком режиме и это вошло в привычку. Никто из друзей так и не догадался о моем состоянии.
Была, конечно, мысль бороться, не сдаваться как обычно делают некоторые пациенты, победить болезнь. Я пытался. Силой мысли и упражнениями, как-то по-своему. Не помогало.
Что вообще полезного я сделал за последние пять лет? Никчемность своей жизни не давала дополнительных сил. Я словно заслужил свой конец. В свои двадцать пять я ощущал себя гораздо старше, если не телом, то духом. Всегда помнил о том, что мне так и хотелось. Быть среди сверстников самым умным и молодым. Но исполнилось ли это желание? Чему я научился такому, чего не знали мои одногодки?
Если подумать, то смысла жить дальше уже не осталось. За двадцать пять лет своей жизни я испытал немало и немало пережил, однако я вовсе не гордился своим опытом. Были уже и грехи на моей доле, и, тем не менее, я считал себя еще чистым. Гораздо лучше именно таким и уходить из жизни…
Когда-то мне хотелось никогда не запачкаться в жизненной грязи. Как это было наивно. И так давно…
Последнее время я много мучил себя размышлениями, постоянно искал свое место в жизни. Этот процесс шел безостановочно. Мне казалось, что мое предназначение помочь другим, направить их советом или мысленно. Больше этого я не зрел.
Жизнь казалась ловушкой, из которой не выбраться. Ловушкой, где все углы изучены вдоль и поперек. И остается ждать. Чего? Наступления ночи. И жаждешь его как можно раньше, понимая, что ожидание может растянуться еще на полвека, а то и дольше.
Зима неохотно отступала, снег потихоньку таял. Весна была прохладной, но все же она пришла. Было больно видеть пение счастливых птиц и радость детишек, осознавая свой уход в самое лучшее время года. Но я не смел завидовать, каждый день благодаря судьбу, что все еще жив. Я радовался, шутил и смеялся, стараясь делать это как можно более искренне. И у меня получалось.
В начале апреля, когда началась пасхальная неделя, мы посетили кладбище. Это оказалось невероятно символичным для меня. Но я мужественно, сжав зубы, пережил этот день. Что бы мы ни думали о мертвых, но о местах их последнего упокоения нужно заботиться. А для меня возник очередной повод подумать о своей жизни. Я решил, что хочу кремацию, без могильного камня. Вечером, я записал на обложке своего дневника это желание. И о чем мне еще нужно подумать. О коте. О семье, о друзьях, о ней. О море...
Время от времени приходило желание кому-то рассказать, поделиться своей проблемой. Хотя я прекрасно понимал, что это никому не нужно, а жалость, которая будет у слушателя, помешает мне донести то, что я хочу сказать. С откровенным же циником говорить о таких вещах было бесполезно.
В очередной раз я подумал о том, что мои мечты не осуществятся. Еще раз увидеть море, увидеть водопад… Глупо это, наверное. Мечтать. Последнее время я только и делал что мечтал.
Приходили мысли и о друзьях, с которыми давно не общался. Появилось желание погулять с ними, поговорить. И это было трудно и больно. Я осознал, что это желание связано с чувством близкой утраты. Рассказывать я никому ничего не собирался, но осознавать, что после прогулки вскоре меня не станет, это было тяжело. Стоит ли тогда? Важно ли это? Мне хочется узнать как у них дела…
И в то же время я понимал, что они ни чем мне не помогут. В самом деле… А какая помощь мне нужна? Духовного плана? Да и нужна ли? Может помощь нужна им? И вообще, будут ли по мне скучать? Значил ли я что-нибудь в жизни тех людей с которыми сводила меня судьба? Сделал ли хоть что-то полезное для них? Помог ли? Хотя бы мыслью… Может, подарил идею… Мечту…
Когда было особенно трудно, я смотрел на своего кота. Умные глаза, казалось, знали все, о чем я недоговаривал. Появилось щемящее чувство. «Как же ты без меня?» Меня беспокоила его дальнейшая судьба, его неизбежная тоска. Умное животное, не умеющее говорить, обладало даром «говорить и понимать» гораздо больше, чем самый великий оратор. Потому что за забором слов и предложений зачастую теряется главный смысл, который мы не видим. Смерть немая…
Отчаянное желание забыть всех и вся боролось с отчаянным желанием сохранить память обо всем. Опять пришла эта леденящая душу мысль: «Зачем? Зачем привязываться если все равно ты всех потеряешь?» После хотелось рвать на себе волосы: «Господии…» В такие минуты я просто уединялся и тихонько плакал в ванной, чтобы никто не видел, если я был не один.
Бывало и так что сожаление проходило. О чем сожалеть, и есть ли смысл? Я поймал себя на мысли что готовлюсь к смерти. Любопытно. А нужно ли готовиться? Завершить какие-то земные дела? Тело всегда будет в надежде до последнего, потому что это его сущность.
Последние дни были самими сложными, как я и предполагал в самом начале. Что проще родиться или умереть? Приходишь бесплотным духом в мир полный страстей и за недолгую свою жизнь так сроднишься с ним, что уходить не хочется. Даже если там ждет рай и покой. Насчет рая я был не уверен, попросту не веря в него, а вот покой... Как странно было сейчас признаваться себе в том, что его совсем не хотелось. Не хотелось покидать жизнь, которая в самом начале болезни казалась такой пустой и никчемной и много раз я подгонял смерть, торопя ее: «Поскорей бы уже!» Теперь же, мне хотелось, чтобы она замедлила свои шаги ко мне. Я никому так и не рассказал о своей болезни, хотя самые близкие люди о чем-то догадывались. Хорошо было бы уйти из дома в никуда, как это делают старые коты и собаки, чтобы умереть вдали от всего что дорого, не внося скорбь в сердца близких людей, не видеть их страданий. Но мне суждено умереть в больнице. За недолгий путь моей болезни, моего перерождения жизнь вдруг окрасилась иными красками, другими значениями. Стала дороже. Но в глубине души я предполагал и такой поворот. Может это телесное нежелание умирать, а может действительно поворот моей души. Скоро уже покину этот мир, уникальный в своем времени и условиях, и больше никогда уже не увижу тех лиц, что стали по-настоящему дороги и родными, что вызывали так много чувств и желания дарить. Дарить свою судьбу…
И возможно придется все забыть. Как странно, что меня это волнует. Разве там, в виде чистого духа воспоминания что-то значат? Там совсем иные критерии бытия, иные ценности. Но чем ближе был конец, тем сильнее душа цеплялась за тело. Наверное, нам душам, свойственно это, хотя по идее мы должны бояться рождения и радоваться смерти, но на Земле все понятия приобретают зеркальный смысл. Одна лишь Любовь вечна…
Перед самым концом, приближение которого я начал ощущать, я принял решение закончить записи. К тому же все самое важное уже написано, а все последние откровения я хочу оставить себе одному… И пройду путь, как миллиарды людей до меня. В одиночестве…
Главный вопрос, который так и остался неразрешенным для меня: "Так чему же я научился за свою недолгую жизнь?" Так и уйду, обреченный, не узнав ответ...


Песня: http://www.youtube.com/watch?v=SMrfILS4GxE
-----------------------
Рассказ вымышлен.
Источники вдохновения:
1. Фильм "Достучаться до небес" http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/32898/
2. Фильм "Приколисты"           http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/409348/
3. Фильм "Кит"                http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/196855/
4. Фильм "Яркая звезда"         http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/280905/
5. Фильм "Осень в Нью Йорке"    http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/16953/
6. Фильм "Море внутри"          http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/41830/
7. Фильм "Моя жизнь"            http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/13704/
8. Фильм "Умереть молодым"      http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/1109/
9. Фильм "На краю счастья"      http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/193788/
10. Литературные произведения.
11. Собственные размышления и мысли.