Этюд

Не знать. Не видеть /не смотреть/. Но главное – не сметь.
Догма одна – господин. На настиле-ковре аксиом
кто окунувшись в банальность спросит меня про смерть?
Только тот, конечно, кто с нею ещё не знаком.
Ещё. Пока. Ненадолго. Но, не желая узнать,
ощутить на себе её неподдельную горгонистость взгляда,
некто без имени как сумасшедший готов свою жизнь вспять
повернуть, лишь бы отсрочить свидание с ней на пол шага.

Он ценит будущее, не понимая,
что однажды закончится и оно.
Так цедят ни капли не проливая
в бокал очень редкое вино.
Его цедят без спешки, очень размеренно
и в ёмкость с любовию вводят пробку,
а после, дрожащей рукой протерев её,
священный предмет возвращают на полку.
Он ценит фундамент, именуемый прошлым.
И будто бы чьей-то тяжёлой рукою
он в этот бездонный колодец брошен
с пребывающей капля по капле водою.
И кругом неизбежность, неисповедимость.
Вечный двигатель будто бы в них заложен.
Человек ценит жизнь, как необходимость,
а не как испытатель и невинный заложник.

Смерть – суть раздумье, стоящего на карнизе.
Рождение – зарисовка, ноктюрн, но, тем не менее, all
right. Расстояние между –
поиск значения «игрека» или «икса».
И – не дай бог – на райских воротах как на киоске
прочесть «Отошёл».