Тридцать минут тишины

«И когда Агнец снял седьмую печать,
сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса»

Откровение Иоанна Богослова



Поговорим, не раскрывая рта.
Проведена последняя черта,
И мы с тобой за этою чертой
Друг другу внятны только немотой.

Поговорим, не размыкая губ,
Как с деревом таежным лесоруб,
Чтоб затрещала хрупкая кора
Под лезвием стального топора.

Поговорим, не раздвигая уст.
Темнеет высь. Вечерний воздух пуст.
Нет никого. И только я и ты
Стоим среди вселенской пустоты.

Мне всё равно, о чем с тобой молчать.
Седьмая и последняя печать
Готова пасть, отныне не тая
Написанное в книге бытия.

Не выпить ли по чарочке вина
За тишину, за то, что тишина
Соединила нас, на полчаса
Приблизив, как писалось, небеса?

А после, оглушителен и груб,
Пускай ревет вселенский голос труб
И скалит зверь, явившись из глубин,
Раскрытой пасти треснувший рубин.

Я толкователь, в общем-то, плохой.
Пройдясь по Откровению сохой,
Я ощутил, как дивно внушены
Мы тридцати минутам тишины.

В них будет всё. За ними – ничего.
Где было существо, там вещество
Оставит галактическую пыль,
В глухую небыль превращая быль.

Нам суждено – ты только не грусти –
Всё потерять, чтоб всё приобрести.
Подобием гигантской западни
Конец всегда безмолвию сродни.

Но золотом, добытым из свинца,
Начало возродится из конца.
И Слово на заре иных времен
Прочтет по-новой перечень имен.

Нас помянут, поверь мне, помянут
В числе мгновений тридцати минут,
Когда молчали небо и земля,
Беззвучно языками шевеля.

Любой из нас не более, чем миг
Во времени, летящем напрямик.
Проведена последняя черта.
Поговорим – не раскрывая рта.