Знаешь, ты один увидел во мне ребенка...

Тут такая же тишь, да глушь, что и год назад.. воздух пахнет смолой, остывающей на деревьях… Ты бьешь методично, но наугад – противоестественно для законов моей вселенной… Попадаешь метко то в глаз, то в бровь, держишь за руку так, что в ней отмирают нервы… Тот, кто знал меня раньше, наверно, думает: «не везет»; тот, кто раньше не знал, глядит как на куст без единой ветки…

Я, конечно, пытаюсь пыжиться, быть сильней – вот задумала новую постановку… Знаешь, ты один увидел во мне ребенка… Знаешь, он совсем-совсем не хотел на свет…Я похоронила его, наверно, в пятнадцать лет, когда слабых мальчиков стало численно больше моих подружек… Я с тех пор не ношу колец, не люблю игрушек, а сентиментальность с длиной волос упорно свожу на «нет»…

Ты заметь, я ведь даже не спрашиваю: «Зачем?»…Ну нашел, так нашел… Но что с ним прикажешь делать? Он ведь плачет ночами, отчаянно хочет верить, что кому-то вдруг станет нужен его задор… Знаешь, с ним играть еще надо – а это сложней всего… Подрастет, и придется врать, как отцы врут детям – что любовь все прощает, что счастье живет на свете, и что самое главное – это дети, что живут в нас, примиряя с самим собой.