Ну здравствуй, батяня!

Продирает глаза... на настенных часах фокусирует взгляд. Время - два, головища как чайник чугунный, в ней мыслей на граммы..., в пересчете на то, что "полярным сияньем" рассыпало яд..., добавляет по капле еще, из бутылки, припрятанной в ванной...
Ночь штормит, из последних заначек скупых наскребает деньжат... Лифт дрожит как чумной, подгибаются ноги по ходу в палатку... А на улице дождь, но маячит кафешка с названием "Пат"...  Низкопробный джин-тоник, со вкусом "тройного"*, покажется сладким... 
Дождь под утро смолкает, но бьет по глазам, пристыжая, рассвет... Понедельник... увы... выходные им честно испиты до капли... сверхобмытых квартальных процентов, которых в помине уж нет... Неужели в стотысячный раз наступил на злосчастные грабли?! По инерции бьет кулаком в дермантином обитую дверь... "Ну, Петрович, чего спозаранку?! - /ворчит по привычке соседка/... "Валь, Валюша, родная, займи до получки три сотни рублей!" - "На, держи, попрошайка, и чтоб не курил здесь, на лестничной клетке!"
"Ухх, неделю живем, и Валюшенька прелесть, да бдительный муж. Ну и к черту амуры, не ровня ей нищий хромой алкоголик. Что попишешь, коль стало сегодня тотальным затмение душ?!"
Вот и память /подстать/ закрутила из солнечной юности ролик.
Снова вахта... "пахать" от восьми до обеда и пулей в ларёк. "Ни за что не прогнусь под начальство, что жаждет спровадить на биржу! О мученьях души, пережившей сто бед, соплякам невдомёк!" А вторые сто грамм озаряют - "Я этих жлобов ненавижу".
Он едва поспевает с обеда, дыша перегарным амбрэ. А начальник, на страже в дверях кабинета, глядит без улыбки. Колот-резан прилюдно словами, он хочет для всех умереть. Но строчит заявленье, строка за строкой признавая ошибки. Прочитав, подписав, изорвав, отправляет по ветру в окно... Пишет начисто, молча встает, покидает родную контору. По дороге к метро покупает и джин, и сухое вино..., возвращаясь в сознанье лишь с воем сирены примчавшейся "скорой". Матерясь виртуозно, пинают пустые бутылки врачи. "Жрёт что конь, ясно, хронь, не жилец, если срочно с бухлом не завяжет". А в карете, сквозь тряску, он, слушает сердце: стучит-не стучит..., вспоминая как подло, по-свински, с семьёй обошёлся однажды.
Через месяц в угрюмой больничной палате вдруг стало светлей, хоть январское низкое небо закутало город в  сутане. Одинокий как перст, он не ждал у палаты знакомых людей. Не поверил ушам, что едва уловили: "Ну здравствуй, батяня!"...      

ЛГ

* имеется в виду одеколон "Тройной" - дешевая замена спиртному