Про деда Егора, его мерина и камушки...

Быль
Действующие лица:
Дед Егор - хозяин мерина
Карасик - мерин деда Егора
Первая баба
Вторая баба
Старец
"Каменное" поле - иное, мёртвое поле, с которого кроме камней и взять нечего...

Натужно расступалась мгла,
И соловьи ещё не пели.
Брезгливо морщась, облака,
На землю мокрую глядели.

И было что – то от огня,
Когда ветра в колосьях жили.
Поутру сонные поля
По-отчему хлеба сушили.

По краешку, мешая грязь,
Тянул телегу мерин  чалый.
- Карасик, но! – скрипел старик,
И вглядывался в воздух алый.

В  глубинах леса кто – то выл,
Карасик фыркал и рядился –
Не то, чтоб несговорчив был,
Он попросту судьбы стыдился.

За лошадиный его век,
Как будто мир и впрямь беспутен,
Петляло горе сотней рек
В глазах спешащих в скит за сутью.

Везли больных, шли «попросить»,
Дорогой плакали, молчали…
И кроме как  «беду возить» -
Другой он и не знал печали…

Вот и теперь он вёз двух баб.
Одна вздыхала и молилась:
- Ой, грех на мне…  вот, коли каб
Земля назад поворотилась…

- Не оправдаешься теперь,
Что ж думала, когда вершила?!
Вот  я бы точно никогда…  -
Попутчица её  корила.

- Карасик, стой! Слезай народ!
Сползли с  телеги бабы дружно.
Изба встречала их челом*,
Скрипя сухим крыльцом недужно.

А на крыльце, как будто ждал,
Сам старец – взгляда  не осилить:
- Вот, на – ко, полный набери! -
И дал «второй» мешок по силе, -

Да мельче, слышишь, набирай…
Вон поле «каменное», видишь?
И ты, голубушка, ступай,
Там и несчастье своё скинешь,

Но только наперёд найдёшь
И мне прикатишь камень.Самый!
А ты, Егорушка, пождёшь…
Во взгляде дрогнул лучик слабый.

Вернулись обе.  Слово ждут.
- Теперь  назад, туда, где взяли!
Раскаявшейся – пять минут,
«Безгрешной» -  не постигнуть дали!
 
И скрылся старец  во дому,
А с ним и вся его премудрость.
- По что приехали? К кому?! –
«Вторая» обнажила скудность**.

Так и живём – грешок к грешку…
Песчинки?  Камушки?  Обуза!
Без совести, мешок к мешку,
Не замечая тяжесть груза…

Чело* - фронтон избы.
** - естественно, ума.