Стихотворение

            Разбираю старые бумаги. Обрывки стихов, таких забытых, что сначала кажется, что и не мои они вовсе... Папки с материалами для лекций, журнальные статьи и вырезки, дневники разных лет...         
             Какие давние записи!
             И время оживает...   
            
            Утром, как всегда, суматоха. Две-три группы школьников или студентов. Темы разные. Сегодня три. Две по «Пиковой даме» и «Времена года в Михайловском». Прошли, думаю, удачно. Даже с музыкой нигде не опоздала. Хочется просто помолчать в кресле и подумать о том, что приготовить на завтра.
             В зале душно. Наконец, настало первое весеннее тепло, и можно настежь открыть большое окно. Воздух и солнце врываются сразу, шевелят шторы, сверкают в хрустале люстр. На стенах портреты, книги в шкафах и мои любимые выставки-миниатюры — всё наполнилось живой свежестью. И нет больше просто экспонатов, есть живая жизнь в живом музее, где всё хочет рассказать, открыть тайны, погрустить и посмеяться вместе с поэтом и вспомнить...
            Вот ветром шевельнуло штору, и в Пушкинский кабинет-музей влетела бабочка. Первая весенняя бабочка! Чёрно-оранжевое кружево её крылышек трепетало под потолком, металось по окнам, горело в луче солнца на ковре. Он видел такую когда-то у Сороти на незабудках...
             Это было так неожиданно и красиво, что сразу сложились строчки белого стиха:
                В окно пролилась
                Вместе с солнцем.
                Порхала, скользила
                По стёклам...
                Играли с узором ковра
                Её золотистые крылья.
                Кружила по строчкам бегущим
                И села на кончик пера.
                Он видел такую когда-то
                У Сороти на незабудках.
 
              Просто набросок, мгновенное впечатление...

               К вечеру, как обычно, заглянул Папшев. На моём столе из его сумки всё появлялись и появлялись книги. Эти — только сейчас посмотреть (сам ещё не читал).  А те, в газетке,  —   специально для меня. А вот эту он дарит в фонд. Смотрю и удивляюсь его способности «увидеть» книгу, сразу определить её значимость, умению мгновенно найти в ней главное и очень ценное. Я много раз наблюдала, как он смотрит книги в «Букинисте». Казалось бы — «по диагонали», быстро! А из его рук ко мне всегда приходили книжные драгоценности. Замечательный читатель!
             Потом обсуждали новую статью в журнале. Он очень радовался этой моей публикации. И вместе с журналом мой белый стих перекочевал в его сумку.
             А на следующий день к вечеру я увидела в дверях его сияющее лицо и листок в руке с этим стихотворением.

                Окна музея открыты,  —  весна.
                С солнышком вместе влетела она.

                Бабочка чёрная и золотая,
                Золотом солнечным вся залитая.

                И на танцующий солнечный свет
                Смотрит с портретов Великий поэт.

                Вспмнил весну он далёкую вдруг —
                Сороти  край, незабудковый луг.

                Будто на будущее намекая,
                Бабочка точно кружилась такая.

                Лились стихи, незабудки цвели.
                Бабочку что-то манило вдали.

                Через века, через тысячи взглядов,
                С берега Сороти в город Саратов.

                Бабочка видела ясно одно —
                Лишь для неё там открыли окно.

              Перебираю старые странички дневника... Стихотворение, к счастью, опубликовано ещё при жизни А.С. Папшева. А многие из своих стихов он так и не увидел на страницах книг.
              Я продолжу свой рассказ об этом удивительном человеке — Александре Сергеевиче   Папшеве — архитекторе и поэте, знатоке литературы и искусства, переводчике и  книголюбе и главном дарителе уже бывшего Пушкинского кабинета-музея  в Саратове.