Из Песен реки Ян-цзы

1.


За маем вослед золотится июнь,
и ласточки вновь небеса оживили.
О лёгкие, быстрые, острые крылья,
о чёрточки туши династии Цунь!

Неужто и впрямь мандарина гонцы
пространства пронзили? -
Едва ли, едва ли...
А просто сто рисовых дней зимовали
в оранжевых глинах у жёлтый Ян-цзы.




2.   


Здесь Сяо из нефрита яйца,
в скорлупках золота, несут.
Как ловкие зверьки, их пальцы
впиваются в священный труд -
бумагу варят, квасят порох
и красят в яркие цвета
копеечных игрушек ворох,
зане святая простота

велит им петь хвалу драконам
и заживо здирать шевро
с тех, кто движеньем беззаконным,
неосторожно-утомлённым,
в тушь не сполна макнул перо...
И, натянув на барабаны
ленивцев кожаный покров,
молиться вслух огню шафрана,
латая дробным ритмом раны
своих чешуйчатых богов.





3. Похишенный рецепт


Тигриные когти и буйвола сердце -
вот зелье, и старцу и воину впрок.
Скрипит одряхлевшей обители дверца,
чьи петли стократ пережили свой срок...
Тигриные зубы да буйвола печень -
обрывки тибетских похищенных тайн...
Расстрига, бродяга, живуче увечен,
вспахал костылём Бухару и Китай.
Кремнисты пути деревяшки беспутной -
семь лет под лохмотьями шалой судьбы

до отчей обители пасынок блудный
пергамент хранил - сургачи да гербы.
Тигриные лапы и буйвола потрох -
сушить, истолочь, настоять на меду.
Рецепт обновленья, гремучий, как порох,
вливающий в жилы багрянец-руду...
Премудрые крысы шуршат среди хлама,
и призрак скрипит дровяною ногой.
И, чу! - Колокольчик тибетского храма
щебечет с акцентом равнинные гаммы
звенит под кирпичной келейной дугой...





4.


Мануфактура "Дружба" из Китая:
ярлык - багров, бела шестёрка литер.
Как чинно я обновку примеряю,
протискивая лоб в шанхайский свитер!
Мне внятны тех палеозоев даты,
но красок нету у тогдашних шмоток
и формы нет. Клочки бесцветной ваты,
наброски граждан, абрисы сексоток,

сквозняк несёт на Площадь, где огромный
портрет тирана врёт, как лучше стала
и веселее жизнь долины ровной...
И парой глаз из серого металла,
зрачков гадючьих, гонит он в дорогу
свой люд, в одежде неизменно-серой.
А если нечто снизу брезжит Богу -
лишь алый всплеск тряпицы пионера.

Я всё-таки там жив! И мак на шее
узлом неровным к празднику повязан.
И ни былым, ни будущим клише я
крамольной верой в колер не обязан.
Я цвет ищу, чтоб сделать сказку былью.
И веря вертикалям нашим взлётным,
лиловый негр нам подаёт мантилью,
и жёлтый Мао свитер "Дружба" шлёт нам