Послеюбилейная

Памяти Владимира Высоцкого

Часть I.

Скопилась очередь. Волнуется, глазеет.
Стоит Герой, запутанный в канат.
Шестидесятилетним юбилеем
На всю страну динамики ревят.

Милиции не видно, нету пьяных.
Элитные тела – одежда в пух и прах….
«Осиротил ты нас, родименький, оставил
Под этим серым небом тускло проживать!»

«Ты был слуга народа, враг режима,
Ты дорог тем нам, что сегодня и всегда….
А рядом с памятником, дорогой Владимир,
Откроем с твоим именем кабак».

«В том кабаке все враз тебя узнают,
Каким ты был, каким остался для всех нас.
На вход поставим твоего Швейцара,
Чтоб из доверья только двери открывал».

«И никогда никто не выйдет в эти двери,
А только сквозь стеклянную витрину,
Чтоб крепче память – к пиджаку приделав,
Значок специальный с именем «Владимир».
Чтоб ничего случайно не отрезать,
Целуя знамя с именем «Владимир».

«И там официанты на подбор:
Их всех Серегами зовут, а это значит,
Когда клиенту хочется во двор,
«Пусти, Серега», -  он кричит и тихо плачет.
Когда клиенту хочется во двор,
«Скажи, Серега!», -  он кричит и тихо плачет».

«Мы издадим по всей стране закон,
Что где, когда бы, кто бы ни был пьяным,
Но если сможет уронить балкон –
Броню из гипса получай в награду!
Но если сможешь уронить балкон –
Медаль на грудь поймаешь «За отвагу»!

«Ну что же ты стоишь, родимый, пой!
Нам любопытно как ты это делал:
Хрипел специально? А сколь перед игрой
Ты принимал для голоса и тела?»

Тут Памятник не выдержал. Скрипя
Кистями под канатом, как зубами,
Он дотянулся до гитары и сказал:
«Что ж, коль пришли, так слушайте, черт с вами!»
Он дотянулся до гитары и сказал:
«Ну, коль пришли, так слушайте, черт с вами!»



Часть II. Песня Памятника.


Я не вышел ни званьем, ни ростом.
Не за славу, не за плату –
На свой необычный манер
Я по жизни шагал над помостом –
По канату, по канату,
Натянутому, как нерв!

Вы смотрели, как он без страховки идет:
«Тонкий шнур под ногой – упадет, пропадет!
Чуть правее наклон – ни за что не спастись:
Не такие ломались, пытаясь пройти
Четыре четверти пути!»


Я актером родился, наверно,
И хотел быть – только первым:
По думушкам трезвым не рос.
Я шел Гамлетом не по аренам,
А по душам, по судьбам, по нервам –
Ответом на вечный вопрос.

Вы смотрели, как он без страховки идет:
«Театральный пижон – упадет, пропадет!
Чуть левее наклон – и ему не спастись!»
Но ошибка – и мне остается пройти
Уже три четверти пути.


Я гитару взял, как невесту,
И с тех пор мы с ней только вместе
Вдвоем перед Богом стоим.
В дни утраты – и в дни победы
На удары судьбы и беды
Отвечаем мы боем своим.

Вы ж смотрели, как он без страховки идет,
Звон струны под ногой: «Упадет, пропадет….
Примитивен мотив, здесь ему не спастись!»
Но осталось уже мне немного пройти –
Всего две четверти пути.


Это было – как выстрел в сердце!
Как во сне: тебя нет – но здесь ты,
Как дрожащего пламени ток.
Чашу, полную рифмы пеньем,
Кто с усмешкою – кто с презреньем,
Но я принял – и сделал глоток!

Вы смотрели, как он без страховки пойдет:
«Мелковат стихоплет – упадет, пропадет!»
Но поэтом назвал меня Бродский.
Вправо, влево наклон – мне себя не спасти,
А осталось какую-то четверть пройти,
Чтоб взойти – одному на подмостки!

Гул затих – удивленье, досада в глазах:
«Это ж надо – живой, доскакал до конца….»
Но зубов уберите осколки.
Вы всегда отличите меня о других,
Я сыграю вас в песнях – спектаклях моих –
Прохриплю – подтяну только колки!

А за мною другой без страховки пойдет,
Мне помашет рукой: упадет, пропадет? –
Я хотел бы назвать тебя братом….
Вправо-влево наклон – это способ идти,
Будь спокоен, браток: будет легче в пути –
И тебя не запутать канатом!
И тебя не запутать канатом….


Часть III.


Он отстранил гитару, грусть в глазах:
«Меня, прошу вас, больше не тревожьте.
И уберите этот глупости канат:
Меня запутали непониманием и ложью».

«Я был Певец – Свободы вечный мститель,
Ее петь обречен – покуда жив иль мертв я.
Как жаль, что у меня нет Маргариты:
Она бы вымолила для меня покоя….
Как жаль, что у меня нет Маргариты –
Она бы вымолила для меня покоя!»….


Тут на трибунку, пот с разбегу вытря,
В кармане смятой шелестя бумажкой,
Взлетел отставший, опоздавший посетитель
И забойчил: «Как правильно сказал тут выступавший

«Мы не забудем про тебя, покой… ный,
Ты вечно будешь в нашей памяти и жизни.
И, как один, мы пронесем достойно
Твою любовь и преданность Отчизне».


Вздохнула очередь, стряхнув оцепененье:
«Вот этот – наш, пробьет слезу и жалость.
А говорящий Памятник был наважденьем» –
И в облегченьи шелестнуло: «Показалось….»
«Говорящий Памятник? – От наважденья…» –
И в облегченьи шелестнуло: «Показалось!»….

А вдалеке – над морем и над громом,
Над гладью рек, где Вечности недвижность,
Смеялся мальчик: у него над домом
В веселом небе голуби резвились.
Смеялся мальчик: у него над домом
В высоком небе голуби кружились….