Принц

     Ленинград семидесятых. Она – юная девочка, только что окон-чившая школу и приехавшая в Ленинград из далекой провинции учиться. Яркая красивая брюнетка, слишком яркая для серо-угрю-мого Ленинграда – высокая, с копной великолепных сверкающих волос, спадающих крупными черными локонами на нежные плечи. Когда она шла по Невскому, вслед ей оборачивались все – и мужчи-ны, и женщины: слишком необычна и ярка она была для этого горо-да, какая-то южная экзотическая птица, свободно расхаживающая  по строгим улицам. Довольно скромно одетая и поэтому явно не иностранка, а своя, но такая необычно чужая.
     Ей было всего семнадцать, и Ленинград казался ей тем сказоч-ным миром, в котором ее девичьи мечты должны были превратить-ся в жизнь, полную необыкновенных приключений и счастья. Она чувствовала себя в нем принцессой или даже королевой, но еще не коронованной, а как бы накануне – перед коронацией. И, как насто-ящая принцесса, она с замиранием сердца ждала своего принца и верила в свой сказочный бал.
     И вот однажды это случилось. Отец ее подруги достал для обеих девушек пригласительные билеты на новогодний бал в Военно-ме-дицинскую академию. Это был первый настоящий бал в ее жизни,   и он не имел права не стать волшебным. Все казалось ей чудесным. Все было похоже на сон. От кавалеров не было отбоя, она танцевала все танцы подряд, не успевая менять партнеров, и веселилась от ду-ши.
     И вдруг она увидела Его. Их разделял огромный танцевальный зал. Он обернулся, и их глаза встретились. А дальше все стало про-исходить как во сне. Музыка, зал, танцующие пары и голос распоря-дителя бала – все стало сказочно нереальным. Он был мальчиком ее мечты, Греем ее грез. В красивом сером свитере, именно в таком, в каком и должен был быть ее принц, и лицом настолько желанным и
родным, а главное, таким знакомым по ее девичьим грезам, что она тотчас его узнала. Конечно, это был их бал.
     Объявили белый танец, и она, отодвинув от себя настойчивого кавалера, которому только что улыбалась, направилась через весь зал прямо к своему принцу.
     – Я пришла, – сказала она, с трепетным восторгом входя в его ждущие руки, как в судьбу, и ни секунды не сомневаясь в совер-шенной естественности своего поступка.
     – Добро пожаловать, – улыбаясь, ответил он, принимая ее в объя-тия и ограничивая теперь ее жизнь и счастье именно этим простран-ством.
     И время остановилось. Заключенные в любовь, они уже больше ничего не замечали. Мир каждого из них был отныне ограничен гла-зами любимого. Они танцевали теперь все танцы подряд, не размы-кая объятий и не замечая, под какую музыку танцуют. И говорили, говорили, говорили, наслаждаясь музыкой голосов и тем волшеб-ным состоянием эйфории, которое присуще настоящему счастью.
     Но вот объявили последний танец, а когда он закончился, они, держась за руки, спустились в гардероб. Он взял номерки ее и ее подруги (которая почему-то к концу вечера осталась одна) и встал в очередь. А потом она с ужасом увидела, что он идет к ней, держа в вытянутых руках шикарное пальто подруги, а ее, старенькое, пере-шитое из маминого, небрежно перекинул через руку. Его намерение было весьма красноречивым. Она отпрянула от него, ее лицо вспы-хнуло, а глаза засверкали готовыми пролиться слезами. Такое уни-жение от своей бедности можно почувствовать только в семнадцать лет! «Это мое пальто», – услышала она насмешливый голос подруги. Он смешался лишь на мгновение: «Разумеется. Разрешите вам по-мочь?» А затем повернулся к ней и жестом пажа, прислуживаю-щего своей королеве, надел на нее ее старенькое пальто так, как буд-то оно было мантией из горностая.
     Они вышли на улицу и, вступив в ночь, почти задохнулись от прозрачности и чистоты морозного воздуха и сказочной красоты открывшейся им картины: черное небо, слабо подсвеченное тусклой луной, просыпалось на землю тихим торжественным снегом, кото-рый, зажигаясь от света фонарей, начинал волшебно искриться и
падал на ладони такими замысловатыми и красивыми снежинками, что каждую из них хотелось сохранить как произведение искусства.
     – Смотри, – сказал он, подняв голову и любуясь этим заво-раживающим видом, – тебе не кажется, что снегопад похож на под-венечное платье, сшитое из миллионов бриллиантов? – и, накло-нившись к ее ушку, нежно добавил: – Тебе нравится этот наряд?
     Она жила в Девяткино, где снимала комнату у бабушки сегод-няшней подруги. В Девяткино ходила электричка от Финляндского вокзала, и она уже едва успевала на последнюю. Он сказал, что по-едет с ней и всю ночь будет стоять под ее окнами, а когда она утром проснется, он будет первым, кто пожелает ей доброго утра.   
     Конечно, они оба понимали всю нереальность этого поступка, но расстаться не было сил, и она только молча качала головой и ви-новато улыбалась.
     Подруга рассмеялась.
     – Сумасшедшие, – заявила она, – быстренько прощайтесь, а то электричка убежит без вас обоих, а нам еще нужно успеть на ав-тобус.
     – Я поеду с тобой, – упрямо твердил он, не отпуская ее руку, – я очень хочу.
     – Нет, сегодня нельзя. Это невозможно. Но я буду все время ду-мать о тебе, и таким образом мы не расстанемся даже на мгно-вение до нашей следующей встречи.
     – Ну, хорошо, – наконец согласился он и, немного подумав, ска-зал: – Я буду ждать тебя здесь, на этом самом месте в пять часов ве-чера в среду. До четырех я дежурю в Академии.
     Он успел выскочить из электрички в самый последний момент. Она сидела у окна и смотрела на стремительно убегающий снег, ко-торый казался ей продолжением ее новогоднего бала. И как она раньше не замечала, что снегопад действительно похож на под-венечное платье или на великолепную волшебную фату, полную неизъяснимого таинства? Ведь это так очевидно. И она засмеялась счастливым смехом расколдованной принцессы.
     – Вы очень красивы, – услышала она голос и, с трудом оторвав взгляд от окна, перевела его на сидящего напротив нее человека. – Вы просто светитесь счастьем. Я специально пересел к вам поближе, чтобы и на меня упало несколько его лучей. Вы не против?
     – Нет-нет. Пожалуйста. Я сегодня действительно очень счастли-ва. Пользуйтесь на здоровье.
     Всю ночь она металась в постели, переживая заново каждое мгно-вение своей любви. О двух последующих днях она не помнила ни-чего. Но вот наконец наступила среда. Утром она подошла к зеркалу и не узнала себя: на нее смотрела незнакомка с яркими, лихорадочно блестящими зелеными глазами, нежным, как будто освещенным из-нутри, лицом и небрежными черными локонами, которые, как доро-гая рама на картине, только подчеркивали и этот румянец на щеках, и этот взгляд. Незнакомка казалась несколько испуганной, но хоро-ша была необыкновенно. Сердце ее стучало громко и нетер-пеливо, и ей никак не удавалось его утихомирить: оно торопило время и сбивалось с ритма.
     В без пятнадцати пять электричка подошла к Финляндскому во-кзалу. На условленном месте его еще не было. Она увидела это из-дали и почему-то сразу поняла, что он не придет совсем. Мир рух-нул мгновенно.
     Она прождала его пять часов.
     Когда-то давно на ее глазах бросили собаку. Все было так просто и буднично. Подъехала машина, из нее выскочил веселый очаро-вательный пес, а машина вдруг быстро отъехала. Случившееся пре-дательство не умещалось в глазах осиротевшей собаки, она не могла в него поверить и все бегала и скулила от ужаса и горя, никого не замечая вокруг и тщетно ища своего хозяина-подонка.
     Сейчас она чувствовала себя так же, как эта ни в чем, кроме люб-ви, не повинная псина. Ее предали так же безжалостно и легко… Конечно, можно было предположить, что у принца случилось что-то, помешавшее ему прийти, ей очень хотелось так думать, но она чувствовала, почти знала, что это не так. Возможно, потому, что ме-рила его чувства по своим меркам. И хотя она так же, как то несча-стное животное, тревожно и с надеждой следила за каждым появив-шимся вдали человеком, делала это она это чисто механи-чески, по-тому что уже знала, что тот, кто ей нужен, не придет никогда.
     В десять часов вечера к ней подошел военный, капитан, который уже давно ходил возле нее кругами, и пригласил в ресторан. Она молча пошла с ним. Они что-то пили, что-то ели, и он о чем-то го-ворил, не переставая, а она сидела, как каменная, и ничего, совсем

ничего не чувствовала. А он, между тем, говорил, что получил на-значение в Германию, что она ему очень нравится и он хочет на ней жениться.
     – Я буду очень хорошим мужем. Пожалуйста, соглашайтесь! – умолял он, пытаясь взять ее за руку.
     Она как будто очнулась, отдернула руку и поднялась. 
     – Спасибо. До свидания. Мне нужно идти, – и быстрым шагом, почти бегом, устремилась к выходу, задыхаясь от прорвавшихся на-конец слез.
     С тех пор прошло много лет. В ее жизни случалось много вся-кого, она не раз еще была влюблена, любила и даже была счастлива, но никогда ни один мужчина не казался ей больше Принцем.
     Может быть, в тот вечер она просто перестала верить в сказки?