Денежная работа

               


     Где-то в городе, очень дорого папа купил автомобиль. Ну, не так, чтобы автомобиль, а «Запорожец», заклейменный позором в поговорке о киевлянах и машинах. Голубой, как ночная ваза, он был загадочен, как китайская головоломка. Основная загадка состояла в том, чтобы узнать, какой нужно назвать пароль, чтобы это сооружение сдвинулось с места без посторонней помощи. Пока подбирали варианты, выяснилось, что ячейки динамиков не содержат ничего, кроме загазованного киевского воздуха, противоугонная система в сговоре с угонщиками-экстремалами, а система аварийной сигнализации состоит из пластмассовой штучки и пучка разноцветных, никуда не ведущих проводов, похожих на маленькую дохлую медузку.

     Он иногда заводился. Не сразу и не во всякую погоду. Попытка съездить на дачу выглядела так: голубая штуковина стремительно мчалась по трассе со скоростью дойной коровы, не забывая останавливаться каждые 3-4 километра, чтобы проглотить очередной литр моторного масла и отдохнуть в тенечке минут 10-15.

     Когда это домашнее животное поехало на дачу в третий раз, оно посчитало, что три пассажира и три поездки это роковое число, и, подвернув правое колесико, бодренько кувыркнулось в кювет, вызвав чувство тревоги и удовлетворения у всех конных и пеших зрителей.

     Хватит, решили счастливые автовладельцы, притащив эту конструкцию обратно к дому, пора делать ремонт. Для помощи в капитальном ремонте был нанят генеральный конструктор, известный тем, что в армии ему приходилось несколько раз заглядывать под капот своего ЗИЛа, а роли разнорабочих выполняли члены семьи, имевшие неосторожность поверить, что на «Запорожце» можно все-таки ездить.

     Итак, картина: на большом современном дворе, который отлично просматривался из 4 многоэтажных домов и одного детского садика открылся, на радость жильцам и детям новый цирковой сезон. На площади сначала в один квадратный метр, затем два, затем, со временем, почти в тридцать (стандартный диаметр циркового манежа) стали появляться и загадочно поблескивать на солнце черные предметы неизвестного назначения и трудолюбивые люди.  Иногда дети. Иногда слетались голуби, сбредались собаки и кошки, соседи не в счет. Манипуляции людей были просты и однообразны: с утра они выволакивали весь реквизит из голубой недвижимости, долго смотрели, пытаясь вспомнить, что они вчера от чего отвинтили, раскладывали по кучкам, полоскали в солярке, протирали тряпочками, чернели от усердия, соединяли и разъединяли все эти штучки в разных вариантах. К вечеру, выдохшись, сваливали, как попало в салон и багажник, и ползли к дому. Изменений в их действиях долго не происходило, и через месяц люди стали попивать. Железок выволакивалось все меньше, работалось все медленнее, бутылки с пивом появлялись чаще. Надвигалась зима и среди штуковин стали поблескивать какие-то белые бутылки. Генеральный конструктор сник, поняв, что он получил пожизненный срок, поэтому, почти произвольно слепив все, что оставалось, в один агрегат, гордо объявил, что это двигатель и разрешил заводить. Это даже отлично, что «двигатель» и не собирался заводиться. О том, что в него надо залить масло труженики вспомнили на следующий день. Об отсутствии бензина догадались еще через полдня, и приступили к дрессировке автомобильчика.
 
     К чести соседей надо признать, что советов они давали мало. Даже никто вначале не заикался о металлоломе. То ли привыкли они к нам, как к муравьиной ферме, то ли антенны телевизионные показывали плохо и мы на этом фоне выглядели респектабельно, но зрители у нас были, да и болельщики тоже. Мне казалось, что открылся подпольный тотализатор под девизом: «поедет или нет?».
 
     Голубое сооружение, начиненное нашей стряпней, стало гордо прокатываться по двору. Толкаемое группой заинтересованных голосящих мужчин оно выглядело вполне скоростным и надежным. Жалко, что с иссяканием их сил, затихал и темперамент механизма. Становилось грустно…

     Картину немного оживило предложение покатать его  на веревочке. Как в детстве (наверное, тоскуя за ним), мальчики от тридцати до пятидесяти лет кучкой весело сопровождали четырехколесное наказание со двора на улицу и обратно с одним и тем же результатом: никаким! НУ НЕ ЕДЕТ, И ВСЕ ТУТ!

     Надо ли говорить, что через неделю это всем  надоело и только самоотверженные хозяева старались переупрямить эту сволочь. Он «хватал», «чихал», «чего-то хотел», словом делал все, что делают порядочные автомобили перед тем, как поехать. Кроме последнего.

     Мы стали тихо выходить по ночам и репетировать плавное нажатие на сцепление, плавное трогание с места, траекторию поворота и все это на неподвижной машине…

     А однажды он выехал. Гордо, страшно, просто угрожающе преодолел сто метров до ближайшего угла и скрылся за ним. Не знаю, с гордостью или с облегчением смотрели все невольные соучастники на пустующее место, но только зря это они.… Стоял он за углом у второго столба двое суток, пока не прикатили обратно…

     Папа сказал, что если мы эту машину починим, то на всю жизнь обретем «денежную» специальность. Прав он был: такого расхода денег требуют только «Запорожцы» и их внебрачные дети – игровые автоматы…