Скелет в броне генри лонгфелло

ГЕНРИ ЛОНГФЕЛЛО

СКЕЛЕТ В БРОНЕ

Кто ты, мой гость ночной?
Торс твой, давно пустой,
Бранной одет бронёй…
Кто ты, о, кто ты?
Изо дня в день чуть свет
С тощей рукой скелет,
Ходишь за мной ты вслед,
Как на охоты.

Пламень в провалах глаз
Вспыхнул и вновь погас,
Точно сполох, в свой час
В небе горящий.
Как в декабре вода
Сдавленно иногда
Стонет из-подо льда, -
Голос хрипящий:

«Викингом встарь я был,
Многое совершил,
Только не заслужил
Воспоминанья.
Слышал я: ты – поэт,
Пусть же тобой воспет
Будет ряд долгих лет,
Полных страданья.

Я у балтийских скал
Крепнул и подрастал,
Кречетов приручал
В детстве на кручах,
И на нетвердых льдах,
Где и собаке страх,
Бегал я на коньках,
Звонких, летучих.

Я из сырых берлог
Вывлечь медведей мог,
Зайцев в лесу стерёг
Быстрых, как тени.
Оборотень скулил,
Жаворонок парил –
Как я внимать любил
Дикому пенью.

Вырос я и окреп,
Дерзостен стал, свиреп,
Ел я корсарский хлеб,
Жил на просторе.
Был наш закон суров:
Я не щадил врагов,
Многих я пролил кровь
В тёмное море.

В зимнюю ночь порой
Был у нас шум такой,
Что и петух ночной
Петь принимался.
А как входили в раж,
Пили мы мёд из чаш,
Пеною кубок наш
Переполнялся.

Как-то в кругу друзей
Пел я простор морей –
Ласковый взор очей
Был мне наградой.
Звёзды во всём огне
В тёмной горят сосне –
Так же и в сердце мне
Вторглась услада.

Хоть были странны ей
Клятвы любви моей,
Я обручился с ней –
Чуть трепетала
Под пеленой из льна
Нежной груди волна,
Словно в гнезде, одна
Птаха дрожала.

Много мечей, щитов
В доме её отцов –
Много тогда певцов
Славу ей пели.
Там к Гильдебранду я
Думал войти в князья –
Смолкли, узнав меня,
Все менестрели.

Горький мне был урок:
Поднял король свой рог,
Сделал большой глоток,
И, как, бушуя,
Шторм обезглавит вал, -
Хохот его сорвал
Пену пивную.

Где тебе, викинг! Прочь!
Се Гильдебранда дочь –
И не помог в ту ночь
Взор её нежный:
Вдаль альбартрос летит –
Горлинка вслед глядит
С грустью, что им забыт
Кров набережный.

В путь я отплыл чуть свет –
Дева за мною вслед.
Краше той девы нет
В северном крае.
А на брегу морском
Уж Гильдебранд – верхом
Скачет на нас, с клинком
Длань простирая.

Двадцать его судов
Вышли на зов рогов,
С гибкостью тростников
Маяты их гнулись…
Ветер понёс легко
Нашу ладью на Ско,
Враг уж недалеко,
Миг – и столкнулись.

Злей ураган крепчал,
Парус трепал, качал;
«Смерть, - рулевой кричал, -
Несть снисхожденья!»
Близок корабль – и киль
В бок я ему вонзил,
Чёрный лишь остов плыл
В чёрном теченье.

Крыльев крутой наклон –
Жертвой отягощён,
Прячется в тёмный склон
Хищник бессонный,
Лютый морской баклан –
Так же сквозь ураган
Выплыл я в океан
С девой спасённой.

Около трёх недель
Шторм кораблём владел.
Стих он – и разглядел
Землю я вскоре.
Острова я достиг,
Башню на нём воздвиг,
Чей обращён был лик
К тёмному морю.

Жили мы не грустя,
Несколько лет спустя
Бог нам послал дитя, -
Но изменило
Счастие мне: угас
Свет ненаглядных глаз,
Смерть неразлучных нас
Разъединила.

Словно болотный ил,
Я почернел, застыл,
Солнца был свет не мил,
Люди не милы.
Жизнь ли теперь беречь?
Бросился я на меч,
Бремя упало с плеч,
Счастье могила!

Плен свой земной круша,
К звёздам неслась душа,
Боль победив, дыша
Вольностью новой.
Чашу мою на стол!
Выпить нам час пришёл…
За скандинавов – скол!» -
Кончил он слово.

               (С английского)