Цветок и Зверь

Летит стремительный поток.
Горбы вздымают к небу горы.
Среди камней растет цветок.
Прекрасной…ядовитой мандрагоры.
Ревет и пенится река.
В ней ярость раненого волка.
В цветке, Маричкина слеза.
Любви разбитой, блеск осколка.
Легенде этой триста лет.
Ее хранит народ в Карпатах.
Любви неугасимый свет.
Измена и кровавая расплата.
В огне любви, от искры первой.
Пылали юные сердца.
Маричка, половинкой левой.
Олекса правой. Навсегда!
Они о будущем мечтали.
Но были хрупкими мечты.
Другие времена настали.
Пришли богатые сватЫ.
Она в слезах. Бежит к Олексе.
Скорей любовь спасать. Бежать!
Нет, успокил, смысла в бегстве.
Богатым в срок, он сможет стать.
Простился с нею и с отцом.
И в лес отправился, к опрышкам.
Чтоб стать разбойникам братком.
Лихим разжиться золотишком...
…Он шел тропинкою лесной.
Куда глаза глядят, не зная.
Дороги нет назад домой.
Семьею станет, волчья стая.
Шептались сосны.
-Кто?
-Чужой!
Неодобрительно, качали головами.
Пейзаж далекий, неродной.
Менялся, меряясь шагами.
За горизонт скатилось солнце.
В кровавом зареве закат.
Зашторил день свое оконце.
Явился вечер. Ночи брат.
Олексу сон сморил. Усталость.
Брала свое. Валился с ног.
Бороться сил не оставалось.
На ветки хвойные прилег.
В сон провалился, словно в бездну
Очнулся. Весело костер.
Горел, бросая искры к небу.
Деревьев ветви, как шатер…
…Напротив тенью, вдруг возник.
Как призрак вечности. (Так стар).
Седой, как белый снег старик.
(Да это же…?! Колдун! Мальфар!).
Из под бровей, косматых взгляд.
Горящий. Немигающий. Сверлящий.
Весь онемел, как будто яд.
Проник от глаз его, разяще.
Колдун, вдруг чашу протянул.
Кивнул, чтобы ее он выпил.
Взял зачарованно. Глотнул.
Опору, будто кто-то выбил.
Он падал долго на траву.
Паденья вязкость постоянства.
Над ним в огромную луну.
Тянулось огненно пространство.
Пронзила боль, ломая кости.
В нем оживал огромный волк.
В сознаньи, Зверь хрипел от злости.
Бессильно здравый смысл умолк.
Рев страшный вырвался на волю.
Неудержимой яростной волной.
Всем естеством, меняя сущность, долю.
Не человек?! Не управлял собой…
Очнулся оттого, что кто-то.
Его лицо травинкой щекотал.
Открыл глаза. Под дружный хохот.
-Проснулся пан?! - ему сказал.
Вокруг сидели удальцы.
Как на подбор, все бравые ребята.
В руках держали топоры.
Все в шляпах, как грибы, опята.
А он спросонья
-Где старик?
Опять взрыв хохота.
-Стареет.
Ты паря как сюда проник?
Олекса понял, он на месте.
Он все опрышкам рассказал.
В пути своем необратимом.
Как долго их в лесу искал.
Просил принять к ним побратимом.
Его рассказ послушали,  сказали.
Что их достоин, должен доказать.
Идти в именье приказали.
Разведать, как добычу взять.
…Кипел в работе летний день.
 Трудились люди близ усадьбы.
На небе облакам лишь лень.
Ползди как белые оладьи.
Он шел неслышно. Дикий Зверь.
В нем жил.
Ступал на мягких лапах.
Взошел крыльцом.
Открыл тихонько дверь.
Вошел… О?! Ароматов запах!
Попал как будто в другой мир.
Как все красиво! Чистота. Убранство!
Он пожирал глазами. Пил.
В миг потерял, и время, и пространство.
Как гром.
-Ты как посмел войти!
Пшел вон отсюда! Быдло!
Ты видно захотел плетИ.
Давно не битым быть набрыдло?!.
…Он оглянулся. За спиной.
Хозяйка, в дорогих одеждах.
Обида захлестнула. Злой.
Зверь глянул на нее и страх.
В ее глазах и ужас суеверья.
Она бледнеет на глазах.
Снимает молча украшенья.
Приносит ценности и деньги.
Дрожит как тот, осины лист.
Роняет на пол, поднимает серьги.
И замерла как мим-артист…
…Когда к товарищам вернулся
С добычей?! Чем их удивил.
В них интерес к нему проснулся.
Что сам, без крови и добыл.
Признали в нем все атамана.
Кровь перестали лить рекой.
Жизнь без опастности желанна.
Довольны  воровской судьбой.
О них пошла, молва и слава.
Слагал легенды бедный люд.
Что гору сдвинуть, для него забава.
Он великан…
(Карпатский Робин Гуд.)
Не страшен нож ему, и пуля.
Как ветер он неуловим.
Богатым от богатства дуля.
Везде пройдет и невредим
За ним охотились. Отряды.
Прислал поймать его король.
Повесить «негодяя»  рады.
Напрасно,  результата ноль.
Он появлялся словно тень.
Затем бесследно исчезал.
Умы у панства набекрень.
Что делать им? Никто не знал.
За голову награду обьявили.
Убийца стал бы сказочно богат.
Собак на волка натравили.
Но мало кто был кости рад...
Он узнает убийственную новость.
Маричку замуж выдали давно.
И храбреца охватывает робость.
Напрасно все. Теперь уж все равно.
Бежать! Бежать туда! Быстрее!
Последний раз в глаза взглянуть.
Проснулся Зверь и мысли злее.
Убить его! Ее себе вернуть!
…Бросает все и в ночь бежит.
Чутьем звериным, без дороги.
А в сердце ненависть кипит.
И ускоряет в беге ноги.
Ни разу он не отдыхал.
Не думал даже, про усталость.
Лишь Зверь от бешенства рычал.
Искала выход, жертву ярость…
…Пришел в себя, лишь во дворе.
Перед большим и незнакомым домом.
Светило солнце на «горе».
И снова боль на сердце комом.
Зачем он здесь? Чужая жизнь…
Чужое счастье и она чужая…
Но как! Но как же с этим жить?
Идти обратно? Там где Зверя стая?
Да! Напоследок, взгляд один
В глаза! Чтобы захлопнуть двери.
В душе, Теперь он нелюдим!
Он волк! А в волке чувства – звери.
…Себя заставил он войти.
И сразу замер на пороге…
Она!  Стояла перед ним.
Луной печальной. (Онемели ноги).
Сплелись, лишь встретились глаза.
В немом, но чувственном «рассказе»
Щекой катилась чистая слеза.
А он тонул! Тонуд во взгляде!
И тут она к нему навстречу.
Вдруг бросилась! Прижалась! Вся!
А он, открыв в обьятьях плечи.
Все поняд! Так же горяча!
…Они встречались тайно, у реки.
Из ночи в ночь и не могли проститься.
Дни очень медленно текли.
Всей ночью не могли напиться.
Маричкин муж, конечно, все узнал.
Подумал сразу о награде.
Что это «тот» Олекса, знал.
Их выследил и ждал в засаде.
…В избушке сумрак. Огонек.
Свечи дрожащий. Свет и тени.
Любви уютный уголок.
Он голову склонил к ней, на колени.
Им было просто хорошо.
Плевать! Что краденное счастье.
Их душам и в ночи светло.
Им даже буря, не ненастье.
Его трепала кудри нежно.
Играла с непокорною волной.
Метались мысли в нем мятежно.
Что дальше? Взять ее с собой?
Вчера к нему вернулись побратимы.
Их потрепал карательный отряд.
С ним думают?! Они не уловимы…
Все б изменить! Но нет пути назад…
Как никогда, становится опастно.
За деньги, могут и предать.
Маричка..
-Мне, вдруг стало страшно!
Нам надо бросить все! Бежать!
…Опастность! Мыслью пролетела.
Вскочил и подошел к окну.
Оттуда Ненависть глядела…
Тянула руки мщения к нему.
Навстречу огненная вспышка.
Бьет в грудь, ломая лавы град.
Гремит оружия отрыжка.
Рвет тело выстрела заряд
На землю брошенный, без сил.
Зверь вырывается наружу.
По полу тело волочил.
След оставляя, крови лужу.
Горели, в бешенстве глаза.
Рычал от ненависти, злобы.
Достать! И разорвать врага!
В клочки! От горла до утробы!
Убийца задрожал как лист.
Своей трусливою душою.
От страха закричал и крик.
Растаял вслед за ним трусцою.
…На выстрел побратимы прибежали.
И дрогнули разбойников сердца.
…На берегу, бездыханно лежали.
(Под маской смерти, жизни нет лица)
Могучий атаман, раскинув руки.
Хотел как будто и не мог обнять.
Прижать любимый стан подруги.
Не мог! Уже не мог желать!
Она к нему прижалась и уснула.
Надежный, мандрагоры яд.
Смерть обвенчала их. Не обманула.
Покой в сердцах и в вечность взгляд.
В могилу, вместе положили.
В их первый и последний дом.
Боялись люди. Стороною обходили.
Заросший. Без креста. Могильный холм.
…Бежит река ущельем бойко.
А рядом нежность хрупкая цветка.
В реке душа мятущаяся Волка.
В цветке  дрожит Маричкина слеза…