Прости мое молчанье

Прости мое молчанье. Как известно,
Писать стихи намного легче писем.
Я обеднел скорее не словесно,
А мысленно. Не прибегая к лисьим
Уверткам, так и быть, сознаюсь честно:
Я более ленив, чем независим.

Но если в самом деле клясться честью,
То лень по сути – высшая свобода.
Из моего германского предместья
Я не писал тебе четыре года,
Но у меня всего одно известье:
Стоит великолепная погода.

Дряхлеющая тихая Европа,
Уснувшая под брюхом великана,
Где, разве что, сверкает глаз циклопа
Из кратера исландского вулкана...
Недолго превратиться в мизантропа,
Беседуя с отверстием стакана.

Ты, видимо, решил, что я мечтаю
О катаклизме или катастрофе?
Скорее нет. Но по утрам глотая
Поджаренный хлебец и черный кофе,
Невольно позавидуешь, врастая
В обыденность, висящим на Голгофе.

Не понимай меня излишне прямо,
Сочтя, что я взбесился от рутины.
Трагедии не нужно. Но без драмы,
Боюсь, свихнутся эти палестины.
Картиною любуются без рамы.
Но что такое рама без картины?

Мне кажется, здесь что-то оскудело,
Отгородившись узкою межою.
Здесь малое, разросшись до предела,
Затмило нечто истинно большое.
Невыносимо превратиться в тело,
Едва ли наделенное душою.

Я неизменный враг кровопролитий
От темени до чашечки коленной.
Но наша суть, лишенная наитий,
Не в состояньи пребывать нетленной.
Перерастает череда открытий
В конечное закрытие Вселенной.

В конце концов, мы люди, а не звери.
И потому умеем лицемерить.
Но если кто-то в доме запер двери,
То отчего бы двери не похерить?
Невольно привыкаешь жить, не веря.
А хочется во что-нибудь поверить.

Не отличая выхода от входа,
Мы что-то несуразное пророчим,
Доходы перекрыв статьей расхода.
Давай-ка лучше выплаты отсрочим –
Стоит великолепная погода.
Но я уже писал об этом, впрочем.

Надеюсь, что у вас там также вешне.
Кончается вторая треть апреля,
Синеет небо, и цветы черешни
Расплылись, словно пятна акварели.
И если мир переменился внешне,
Пускай внутри него поют свирели.

Прости по-новой – за дурные вести,
За то, что впрыснул яд тебе в аорту.
Писать не буду лет, пожалуй, двести –
Мое воображение истерто.
Сложи мое письмо с другими вместе.
И, знаешь что, сожги их лучше к чёрту.