Бело-розовой с сиреневым отливом...

Бело-розовой с сиреневым отливом,
в золотисто-счастливых прожилках птицей,
заимствованной из сказки русско-персидской,
с конфетной детства коробки,
неробко в апреле алма-атинском -
расцвёл урюк...
Здравствуй, друг -
вьюг февральских последыш,
нежности вешней зачин.
Мужчины не плачут,
но я из тех мужчин,
что глядя памятью на пятиконечность,
развенчанных временем красных звёзд -
превращённых из хищных жирянок в цветы,
упраздняющие острые углы,
посягнувшие на человечность -
готов заплакать приветствуя твой расцвет -
слишком немало ты для меня значишь,
причина кроется в истории, давно облетевших лет -
в день, объявленного мне расстрела:
один из конвойных, случайно оказавшийся бывшим одношкольником
из соседнего двора -
воровато-смело,
своевольно,
над кровавыми погонами,
над воронённой жутью ствола автомата -
протянул мне в утробу "автозака"
веточку, унизанную
вышеописанными твоими цветами
и ведь я ухитрился протащить её в плавках
вместе с контрабандным "червонцем"
в камеру смертников -
железом окольцованный,
железобетонный зиндан
полуподвальный.
Гениально
излучал ты аромат,
брат
и в приговорённые к смерти лютой
очи - смотрел печально -
никогда не забуду той минуты
с восторженным в два голоса: "Ах!"...
Вот и сейчас -
слёзы на глазах -
не прячу глаз.
Урюк мой,
урюк -
образчик веры, надежды, любви -
идеальный.
На живой
крови.
Каждая ветка - обнимающий ствол судьбы полукруг -
с острыми шипами напоминающими круг мольбы над устами
Того, Кто был распят -
не нарушающей устава
толпой...
Урюк земли материнской -
доколыбельный
и надмогильный
друг мой!
Троя - разветвлённая нумерацией римской.
Образ - цветами крестящей купели.
Жилистый, сильный.
Каждому - по вере!
Аминь.