Легенда о Сирано де Бержераке

Аудио: disk.yandex.ru/d/_YVnVBYH7ceEIg - мелодия и исполнение Григория Якутовского


В саду монастыря, где яблонь шёпот скорбный,
Где носит всё и вся священный знак,
Где от мирских забот давно свободны,
В бреду лежал поэт де Бержерак.

Герой легенд и слухов неизменный —
Вот исповедь его в последний час...
Пред Богом и любимой откровенно,
Смертельно раненный, так вёл он свой рассказ…

Отец мой, что закону был послушен,
Но трактовал его на свой манер,
Мне тело дал он, как Господь — бессмертну душу,
В местечке под названием Мовьер...

«Негодный мальчик! Весь в крови опять?
Ну, признавайся, только без обмана,
С кем ты подрался вновь из-за меня?»
Святое небо! То Она, Роксана!

Мы вместе выросли, и на моих глазах
Ты расцветала, как сама свобода.
И в мыслях не было, что вдруг могла бы стать
Женою беспокойного урода…

Я Эпикура с Аристотелем прошёл
В иезуитском колле(д)же Парижа,
Догматам примененья не нашёл,
И тем сильней тянуло к чернокнижью!

Запретный плод всегда к себе манит...
Его ещё Адаму не хватало,
Но кто, скажите, лучше рассмешит
Прелестниц из Латинского квартала?

Конечно, Сирано! И я грешил,
И пьянствовал без удержу ночами.
В компании гасконцев находил
Всё, что указы утром воспрещали.

Дуэли, шпаги, шрамы, звон клинков,
Особый вкус сатира обретала —
(Открылось мне: «Всего острей перо!»)
И я писал прислужникам назло
Его преосвященства кардинала.

Католики штурмуют Ля-Рошель.
— Кто по-латыни не служил обедни,
Тот должен умереть. «Ну что за бред... ни!?
Сказал учитель мой и друг Гассенди.

Я понял, что в движении — Время суть,
Любовь и Смерть всегда ведут сраженье,
Природу ни за что не обмануть,
И небосвода вечное круженье.

Одной фантазии подвластен бег времён,
Воображению не страшны тела муки,
Его лишь звонким подхлестнут кнутом
Утраты яд и вечный гнёт разлуки.

В игре ж со Смертью мне всегда везло,
Лишь в этот раз Судьба не подфартила.
Я с детства ненавидел подлецов,
И в том безумен стал, в конце концов,
Как Гамлет англичанина Шекспира.

Я шутовство примерил на себя,
Я мог иметь свой дом, семью, достаток,
Но вёл меня, куда глаза глядят,
Сей на лице громадный недостаток —

На нём бы птица свить гнездо смогла,
К нему бы дам вниманье было первым —
И смотрит нос гигантский в облака,
Как мачта горделивой каравеллы...

И заключил я адский договор,
Лицо у рока занял я в рассрочку
За разум свой, фантазии простор —
Коль не достичь победы в одиночку:

Один из нас был дьявол во плоти,
Второй же — херувим, так мил собою,
Что будь в ладах с Фортуною самою,
Он не лежал бы с пулею в груди.

Я одиноким демоном бродил
Под окнами той, что была всех краше,
(Она мила, её боготворил )
Но разве внешности, скажите, полну чашу
Своих страстей в тех письмах я дарил?
(И заживо себя похоронил).

В тени моей широкополой шляпы
Ни зги не видно, добрая Роксана,
Судьбе я душу положил в задаток,
Ты предпочла красавца Кристиана.

(Хоть этот малый прост,
его не страшен нос…)

Все десять лет мои читая строки,
Ты думала о нём и помнила его.
Напишут, что «всему выходят сроки»
Мой вышел срок, а дале — Ничего.

И, принимая эту неизбежность,
Перед уходом в призрачную даль
Сказать хочу: «Прощай! Любовь моя и нежность!
Никем не разделённая печаль!»

Кровавый пот со лба его стирая,
Роксана плакала над слепотой своей...


(черновик стиха — июль-октябрь 1993,
1-ая редакция текста — июль 2015,
2-я редакция стиха — март 2022,
Музыкальная композиция – 1 сентября 2024)