Притушив багрянец кленов...

              Памяти моего отца...

Притушив багрянец кленов, догорает день осенний,
Дождь с утра, без передышки, притомился, наконец...
А в палате номер восемь, в страшном онкоотделеньи
Под бесхитростной иконой умирает мой отец.

После маминой кончины он решил поставить точку,
С ней ушла вся радость жизни, лишь на донышке печаль,
И осталась вместе с нами только тела оболочка...
Души могут жить без тела, а наоборот – едва ль.

Передернулся от боли, путь неблизкий на Голгофу,
Тут инъекция морфина вам и посох, и сума...
Я читать пытаюсь вирши, но сливаются все строфы,
Только так - все, право, лучше, чем совсем сойти с ума.

У кровати на коленях, стиснув судорожно руки,
Я едва ли не впервые горячо молю в тиши:
«Господи, будь милосердным, прекрати ты эти муки!
Не сполна он расплатился? На меня перепиши.»

За окном дерутся белки в старом садике больничном,
Хоть и повод пустяковый – горсть рябины иль орех,
И в контексте близкой смерти это выглядит циничным,
Но природа не согласна, и прекрасна, как на грех...
    ***
Годы минули, но все же неразгадана загадка:
И откуда брал он силы – так держаться до конца?
И прошу я у Владыки не сокровищ, не достатка,
А всего лишь – быть похожей хоть немного на отца.
17 апреля 2010 г.