Река жизни

И опять за окном шёл нудный, моросящий дождь. Он смыл с улицы остатки снега и – зимы, как ни бывало. Горы, окутанные дымкой облаков, стали серыми.

- Странно, - подумал Опер, - почему именно зима самое бедное время года по разнообразию красок?

- Ну почему же? – возразил Внутренний голос, вылезая из уголка подсознания, где он предавался отдыху, - Ты что, никогда не видел искрящегося на морозе снега? Не видел, как переливаются на солнце деревья, покрытые инеем? Это же просто бриллианты!

- Вот именно, бриллианты, - не согласился Старый опер, - это совсем не то….  Да, ярко, цвет играет, но….  Холодный….  Не живой….

- Что-то я не понимаю тебя…. – пробурчал Голос, - Живой, не живой…. Как это?

- А что тут непонятого? – Опер удивился, - Возьми осень…. Её многоцветье – это многоцветье природы. Листвы, трав, цветов…. Даже многообразие запахов в лесу…. А многоцветье зимы – лишь в этих холодных кристаллах.

- А сейчас, когда и снега-то нет? – продолжил он, - Вообще всё серо и уныло….

- Ты не прав…. Точнее – не во всём прав…. - возразил Внутренний голос, - Серый цвет ведь тоже имеет массу оттенков…. Просто надо уметь замечать их…. И не забывай, это цвет отдыхающей природы…. Просто она готовится к новому цветению.

- И вообще, прекращай хандрить! – усмехнулся он, - Давай, собирайся…. Сходим с тобой в старый город, побродим по его узким улочкам….

- Да ну…. Дождь же…. – Опер глянул в окно, за которым клубилось туманом и сыростью февральское позднее утро.

- Ничего, ничего, - Внутренний голос постарался подбодрить Опера, - у нас ведь есть большой зонт. И потом, ты же всегда любил дождь…. Забыл?

- Ладно, уговорил, - Опер поднялся с кресла, - действительно, надо пройтись, а то немудрено и корни пустить тут….

- Вот за что люблю тебя, так это за твою самоиронию! – рассмеялся Голос.

- Тебе бы побольше этого, - усмехнулся Опер и пошёл собираться.

Вскоре он вышел из подъезда дома, вдохнул полной грудью насыщенный влагой воздух и подставил лицо капелькам мелкого дождя.

- Ну, вот видишь, - поддел его Голос, - я же говорил тебе! Только ты того…. Не увлекайся. Зонт открой, промокнем же!

Опер нажал на кнопку, раскрывая свой большой зонт-трость, и они пошли в направлении старого города. Улочки городка были практически пусты. Те, кому надо было на работу – уже были там, школьники – на занятиях, поэтому встречающиеся на улице редкие прохожие были в основном пенсионеры, выгуливающие своих собачек.

- А может быть, это собачки выгуливают их? – попытался иронизировать Внутренний голос, - Странно, как они делаются похожи, прожив рядом столько лет…. Вроде собачка, а выражение, походка, ну точно как у хозяйки!

- Да, - улыбнулся Опер, показывая глазами на семенящих рядышком собачку и старушку, одетых в шубки одного качества, - тут ещё вопрос, кто из них хозяйка….

Вскоре они дошли до одной из любимых улочек Опера в старом городе. Опер называл её «улочка пыток». Нет, не потому, что там когда-то были подвалы инквизиции, просто многочисленные ресторанчики, которые были тут на каждом шагу, источали такие запахи, что проходить по ней, не испытывая мучительного соблазна заглянуть хотя бы в один из них, было практически невозможно. Вот и сейчас, проходя мимо ресторанчика под названием «Старый олень», чьи стены были увешаны многообразными ветвистыми рогами, старинными ружьями и прочими охотничьими атрибутами, Опер ощутил неодолимое желание заглянуть в него.

- Как тебе не стыдно! – воскликнул Голос, - Ты ведь только что завтракал! И достаточно плотно!

- И что? Просто выпьем по чашечке кофе, да съедим по кусочку торта…. – настаивал Опер, - В конце-то концов, я же плачу, а не ты!

Он открыл дверь, мелодично звякнул колокольчик, возвещая о приходе гостей. Из-за столика, за которым сидел одинокий посетитель, поднялась навстречу гостям смуглая, красивая молодая женщина.

- Да, - усмехнулся про себя Опер, ответил на её приветствие, цепким взглядом охватывая её статную фигуру, тёмные, с поволокой глаза и пышные вьющиеся волосы, - тут не надо было и на оленей охотиться, достаточно  периодически с мужа спиливать….

- Я не замужем! – рассмеялась женщина и, увидев изумлённое лицо Опера, протянула ему руку, - Давайте знакомиться…. Лиза….

- Вот, влип…. – поперхнулся тот, - Опер…. Старый опер….

Он осторожно пожал руку женщины.

- Не такой уж старый….  Вы знаете, всегда хотела познакомиться с вами…. - мило улыбнулась ему женщина, - вы всё же не чужой человек Голосу…. А он стал мне так дорог….

- Смотри, поосторожнее с ним…. – ревниво  буркнул Внутренний голос, - Оглянуться не успеешь….

- Ну что ты, милый, - рассмеялась Лиза, - тебя, обаяшку мою, я ни на кого не променяю! Даже на Опера….

Тем временем мужчина, сидящий за столиком, повернулся к ним. На нём был прекрасно сшитый стального цвета костюм, синяя рубашка, из-под воротника которой выглядывал шейный платок. Его ироничные чёрные глаза светились умом, в уголке губ он держал трубку, источавшую аромат дорогого табака.

- Вельзевул! – воскликнул Голос, - Дружище! Это самый лучший сюрприз, который я получал в этой жизни.

- Да, это всё благодаря ему, - женщина теснее прижалась к  Внутреннему голосу, - ты же перестал последнее время приходить ко мне…. Извелась я вся…. Соскучилась….

- А сколько тортов пришлось раздать, чтобы не пропали…. Они были такие вкусные… - засмеялась она.

- Вот уж неожиданная встреча, - сказал Опер, протянул руку чёрту и сжал его крепкую ладонь, - ты обычно ночами появлялся и не при таких условиях. Что-то случилось?

- Ничего не случилось, если не считать того, что Лизонька все уши шефу прожужжала о тайной страсти своей к твоему Внутреннему голосу, - Вельзевул обаятельно улыбнулся, - вот и растопила  его сердце …. Видишь, свою конспиративную квартиру не пожалел.

- То-то я думаю, почему тут так чертовски вкусно пахнет! – рассмеялся Опер.

- Это точно, без чертовщины тут не обошлось, - оценил Вельзевул шутку Опера.

- Эй, вы там…. – обратился он к парочке, которая настолько увлеклась собой, что перестала обращать на них всякое внимание, - Так не пойдёт! Лиза, организуй нам…. А потом иди со своим Голосом на верхний этаж. Не вводи нас во искушение….

Опер и Вельзевул рассмеялись, глядя на смутившуюся Лизоньку.

- Фу, пошляки! – Внутренний голос сделал вид, что обижен, но тут же, не выдержав, рассмеялся и сам.

- Какой кофе будете пить? Чёрный, эсспрессо, каппучино? – женщина уже оправилась от смущения, озорно посматривая на Опера.

- Каппучино, если можно - ответил тот и, бросив взгляд на куски различных тортов, стоящих на блюде, добавил, - большую чашку, пожалуй…

Он сел на стул, предусмотрительно подвинутый Вельзевулом, и кивнул ему. Через пару минут Лиза поставила перед Опером большую чашку с шапкой взбитых сливок и вопросительно глянула на Вельзевула.

- Да идите, идите, - улыбнулся тот, а мы тут посидим, выпьем кофе, тортиком опять же побалуемся, - Так, Опер?

- Да, конечно, - подмигнул тот Голосу, - только учтите…. Здание старое, как ни как около 400 лет…. Как бы с перекрытиями чего не случилось….

Лиза и Голос рассмеялись и стали подниматься по узенькой старой деревянной лестнице наверх. Опер с лёгкой грустью смотрел им вслед и грел о чашку озябшие руки….

Вельзевул внимательным взглядом окинул Опера, который молча смотрел на чашку.

- Что с тобой?  – спросил он.

- Да ничего…. Просто думаю, как быстро бежит время, не успел оглянуться – глядишь, а уже больше половины позади….

- Боишься смерти? – чёрт заинтересованно посмотрел на собеседника, - Пей свой каппучино, да тортом заедай, глядишь, и мысли веселее станут….

- А? Ну да….- Опер отхлебнул ароматный кофе и выбрал кусок торта с немыслимо воздушным кремом.

- Везёт же Голосу…. – подумал он, - Такая женщина…. Особенно торты ей удаются….

- Ну, ты не знаешь, что ей ещё удаётся, - усмехнулся Вельзевул мыслям Опера, продемонстрировав тому свои возможности, - потом у Голоса спросишь…. Если он в состоянии будет говорить.

Опер непроизвольно рассмеялся.

- Да, ты спрашивал меня о том, боюсь ли я смерти? – повторил он вопрос, - Наверное, как и любой человек…. Боюсь.

- Это боязнь основано на чём-то конкретном? – заинтересовался Вельзевул.

-  Как мне кажется, я пару раз был на самом пороге. Жуткое чувство….

- И чем же оно страшно?

- Это сложно описать…. – Опер пытался вспомнить свои ощущения, - Кажется, что душа твоя вот-вот покинет тебя и тоненькая ниточка, связывающая её с телом, может оборваться в любой момент.

-  Что же тогда?

- В этот момент отчётливо понимаешь, что ещё мгновение, и твоё тело начнёт умирать…. Остановится сердце, кровь перестанет питать клетки, угаснет мозг….

- Так это именно мозг и даёт тебе эти ощущения. Это он борется за жизнь твоего тела, контролирует каждый его участок, - Вельзевул отставил в сторону свой кофе, и стал неторопясь набивать трубку.

- Не против, если я закурю? – спросил он и, увидев кивок Опера, чиркнул спичкой, - Ты достаточно точно описываешь ощущение смерти….

- А как ты вообще представляешь жизнь и смерть? – Вельзевул откинулся на спинку стула, выпуская клубы ароматного дыма.

- Ты хочешь, чтобы я попытался определить эти понятия? Это что, своеобразный тест? – напрягся Опер.

- Ну что ты такой колючий! – примирительно улыбнулся чёрт, - Мне просто интересно говорить с тобой, интересна твоя точка зрения.

- Хорошо, если так, то изволь, - Опер взял очередной кусок торта, на этот раз с фруктами, - с моей точки зрения, жизнь человека, это временной отрезок, наполненный происходящими в каждый его момент событиями….

Опер задумался, подыскивая понятное сравнение.

- Представь себе отрезок, каждой точке которого поставлено в соответствие какое-то событие. Получается своеобразная функциональная зависимость….

- Это ты говоришь относительно жизни одного человека? – Вельзевул в очередной раз пыхнул трубкой, - Тогда, если говорить относительно множества людей, то получается функция с большим количеством переменных?

- Наверное так… - задумался Опер, - Хотя, сомневаюсь я.… Уж слишком просто получается….

- Ну, как тебе сказать, - хитро улыбнулся чёрт, - сложно – это не всегда правильно…. В твоих рассуждениях есть определённая логика.

- А вот ещё интересный вопрос, - продолжил Старый опер, - скорость течения времени…. Один человек тут недавно выдвинул идею, что скорость течения времени определяется плотностью происходящих событий.

- А как ты думаешь? – спросил Вельзевул.

- В целом – так…. Есть только некоторые сомнения. Хотя они, скорее всего, носят субъективный характер.

- А конкретнее? – Вельзевул не сводил свой ироничный взгляд с Опера.

- Ну вот, например, в молодости кажется, что время течёт медленно, но, чем старше ты становишься, тем быстрее оно летит…. Неужели это говорит о большей насыщенности событиями?

- Может быть это ощущение оттого, что человек начинает всё сильнее чувствовать, что он постепенно приближается к окончанию своего жизненного промежутка? – Вельзевул стал чистить свою потухшую трубку.

- Возможно, - задумался Опер, - Тогда получается, что скорость течения времени для каждого конкретного человека  не зависит  от количества событий?

- Я думаю, - добавил Вельзевул, - что эта характеристика скорости течения жизни, а не самого времени. Ведь человек проживает свой отрезок именно такой, какой имеет. Вне зависимости от его скорости течения.

- То есть мы имеем своеобразную производную? Ты же знаешь, что производная как раз и характеризует скорость изменения функции? – в Опере проснулся бывший учитель математики, - то есть, изменения в насыщенности событиями  жизни человека определяет  динамику самой жизни?

- Получается так, - согласился чёрт, - Так что тогда смерть?

- Смерть – это событие, заканчивающее временной отрезок человека…. Равно, как и рождение – событие – открывающее его.

- Да… Интересно, - подвёл итог Вельзевул, - не слишком ли сложно?

- Не думаю, - улыбнулся Опер, - мы же с тобой не глупые люди…. Как мне кажется….

Тем временем, люстра, ритмично раскачивавшаяся во время их беседы, прекратила своё колебательное движение и вскоре по лестнице, буквально сполз Внутренний голос.

- Лучше бы я остался философствовать тут с вами…. – измученно прошептал он , - Но какова, чертовка!!

- Ты мне ещё ответишь за эти слова! И скоро! – на лестницу вышла сияющая Лизонька и вся компания рассмеялась….