Из цикла Москва

ТРЕТИЙ РИМ

Императорский Рим распадется, Византия в терновом венце,
Точно девка, под Азию гнется и под турок прогнется в конце.

Карфаген безнадежно разрушен, острова порастают травой,
Киев выморочен и кликушен, мир склоняется пред булавой.

И не то чтобы сила солому, иль наушники зело глупы –
Материк погружается в кому, коммунальную ярость толпы.

Нет носителя света – и ладно, проще строить другую судьбу,
На поверхности чадно и адно господину, слуге и рабу.

Вот и равенство – символ столетий, погоди, посмотри сквозь века –
Как завидуют те – что не эти, а по небу плывут облака.

Трисмегист говорил – ошибался – что вверху – воплощается в рост –
Материк Атлантида распался, принимайте, сударыня, пост!

Понимание – мелкие крохи, наблюдение – новая связь. –
Что торговки, сцепились эпохи, облака умирают, смеясь.

*   *   *

А на выходе семь сороков –
Хорошо, что в остатке «семь сорок»,
На весеннем бы льду рыбаков
Прокатить, точно с ленинских горок.
Воробьиная пустошь цветет,
И снует голубня деловито,
На краю разлагается дот,
По оврагу течет аква вита,
Залегание бурых углей
Дарит местности облик и запах,
И страницы убитых полей –
Словно песня о русских этапах. –
До чего популярна тоска –
Небольшое расхожее слово –
Подержать пистолет у виска,
Положить, подержать его снова…

Расскажите слепому о снах,
Расскажите немому о речи,
Как волна растворялась в волнах,
Как звучат голоса человечьи,
Как находишь поляну в лесу –
Там ручей, там деревья и травы –
Забывая назвать полосу,
Что закончилась у переправы…

*   *   *

Ах, осталась пустынной столица,
Убежало начальство и знать,
Лишь ворье на пирах веселится
И не знает – кого проклинать! –
Нас покинул фельдмаршал Кутузов,
Пригласил французьё на постой –
Все победы его из конфузов,
Ни одной не бывало простой!.. –

Эта тактика мора и глада
Обоюдо, бояре, остра! –
И про мудрость штыка здесь – не надо,
И тепло от большого костра! –
Им ломать, а не строить, воякам! –
А Европа культурней царя! –
Там не ставят на площади раком
И не бреют ни свет ни заря!.. –

Сколько будет построено зданий,
Сколько новых торговых рядов! –
Всё без бунта сгорит и восстаний,
Без оставленных нищими вдов, –
Но уж лучше бы Наполеоний
Воевал на другой стороне –
Победили бы без антимоний
И зажили в нормальной стране!

ДОМ НА НАБЕРЕЖНОЙ

Любители дорийских колоннад,
И портиков, и эркеров могучих –
Ампир пятидесятых много круче
Панельных перекошенных палат.

Жильцы менялись чаще мебелей,
Но свято место пустовало редко,
И на века построенная клетка
Еще творца отметит юбилей.

При чем здесь архитектор? – Он – слуга,
А камни воспевают господина –
Сведенье разных стилей воедино –
Суждение «не выше сапога».

Таков был век. – Снаружи и внутри.
Не веришь – подойди и посмотри.

...

Посвящается двум Борисам – Андрею Белому и Борису Садовскому

Кривоколенный переулок
Гремит булыжной мостовой,
И воздух праздничен и гулок,
Как прежде – смутен для прогулок,
И медь звенит над головой. -

Исчезло золото в лазури, -
Оно не переносит бури, -
Его кораблик отыскал
Среди истории заклятий,
Зияний, дружеских объятий,
И двух столетий, точно скал.

А здесь – коляска и брусчатка,
Былого злая лихорадка,
Затишья резкая черта –
Всё преходяще, кроме крови,
И мы стоим на честном слове,
Что тень от чёртова перста.

Булыжник – родина развалин, -
Гипотетически печален,
И равнодушен без затей –
Мы элегичны и трагичны,
Мольбы и жалобы обычны, -
Не воздух – пляшущий Антей

Лишился силы в одночасье,
Кривоколенно наше счастье,
И по сусалам норовит, -
Скрипит перо, радиоточка,
Не колокольня лопнет – почка,
И пухом заметает вид,

Гремящий музыкой парада.. –
Мы умираем – как не надо –
Не потому, что суждено –
По мотовству и одичанью,
Болезни, общему нищанью,
Отчаянью увидеть дно.

...

«Глотая пыль...» А.Блок

И прошлое, и память – что осколки,
На пальцах – след от сажи и пыльца,
Небесное – угрюмее свинца,
И ангелы на кончике иголки
Танцуют непристойное – ламба-
Да? – полька? – твист? – мазурка? – буги-вуги –
Кобылий лёт не выдержать подпруге –
Окатит алым, как из-под клопа... -

И пальцы перемазаны вареньем,
Как будто вслед за собственным твореньем
Уходит сочинитель-стихоплёт. –
Его ведут не память и не вера –
Не пригодился опыт Агасфера –
Собрал мешок, вздохнул, шагнул на плот.

Чем путь ясней, тем тяжелей остаться,
Тем меньше веришь в силу деклараций,
И воздухом полны обрывки слов. –
От музыки мы требует аффекта,
Как траура – влюблённая Электра,
И паутина лезет из углов.

Но что она удержит? – Оболочки. –
Мы – более лакуны или точки,
Чем зрители – ни мира, ни войны.
Кривые дней сошлись в лекала ночи,
Теперь воспоминания короче
И ангельские лики не видны.

Всё – к лучшему. – Спокойней. – Равновесней. –
Как баррикада по-за Красной Пресней –
Как не было. – Зверинец. – Зоопарк.
И днём и вечерами – многолюдно,
И улицу другой представить трудно,
И я устареваю, как Ламарк.