Ведьма

В покосившейся от времени избе с земляным полом и соломенной крышей было тихо. Пахло травами, которые пучками свисали с потолка. Из обстановки первой в глаза бросалась печь, которая занимала большую часть избы. Вдоль стен были расставлены лавки, которые были завалены домашней утварью. Рядом с одной из лавок стоял дубовый стол, тщательно выскобленный ножом. Стол был самым опрятным предметом в старой избе.
На печи за трубой был закуток, где спал черный кот. Но, сейчас, он, наевшись до отвала мышей, важно запрыгнул через окно на лавку. Икон в доме не было, красного угла и подавно, зато над дверью красовалась тщательно отполированная лошадиная подкова.
У печи, на шкуре медведя спала молодая девушка. Изба ей досталась в наследство от старой знахарки, а их, как водится, не очень жаловали, поэтому стояла домина в глухой чаще леса, почти рядом с болотом. Так всякого гнуса здесь было хоть отбавляй, но в избе, из-за обилия трав и росянки, которая росла по периметру избы, их не водилось, да и залетать туда никто не рисковал.
Из животных, кроме черного кота, изредка появились вороны, ночью прилетал филин. В доме под лавкой жил пес, а еще коза с козленком. Хозяйка хорошо за ними смотрела, и все они были сытыми и довольными.
К ней изредка забредали люди, чаще всего они просто теряли дорогу в темном густом лесу, но иногда они искали девушку с вполне определенной целью: знать будущее или помочь в любви.
В наследство от матери ей не досталось ничего, кроме потрепанной колоды из 36 карт, и дара читать по лицам судьбы людей.
Девушку звали Ведунья. У нее было другое имя, но она его не помнила. Ведунья была темно-русой с яркими синими глазами. Весной на ее белой коже появлялись ярилины поцелуи. Это очень шло ее курносому носику. Она носила платья, доставшиеся в наследство матери, но по лесу предпочитала гулять в короткой юбке из воловьей шкуры и шапке. На шее у нее всегда было много оберегов и бус. Грудь была прикрыта только волнами длинных волос.
 И вот однажды в дверь тихонько постучали. Ответа не последовало. Стук усилился. Под лавкой заворчал пес. Кот шмыгнул за трубу, а у печки заворочалось тело и, пошатываясь, пошло к двери. На пороге стояла симпатичная светловолосая девушка. Ее карие глаза выражали крайнее удивление и вместе с тем беспокойство. Она теребила край белого передника надетого на аккуратное синее платье.
— Я к вам,— выпалила она на одном дыхании. Потом подняла глаза на  хозяйку и поправилась. — Т.е. к тебе.
Они были приблизительно одного возраста: хозяйка и гостья, и это их обеих крайне удивило.
— Заходи… Ты кто? — спросила хозяйка.
— Меня  зовут Аля, можно Алья.
— Хорошо. Зови меня как угодно,— сказала Ведунья. — Зачем пришла?
После минутного колебания Аля сказала:
— Говорят, что ты многое умеешь и знаешь толк в приворотах?
— Говорят — кур доят. И что с того?— лицо Ведуньи было непроницаемо.
Аля заволновалась и стала тараторить, что есть мочи. Ее было невозможно остановить.
— Я встретила парня. Он мне понравился и я решила что это он тот самый мой идеал. Точнее я это почувствовала. Думала что и он чувствует тоже, но это оказалось не так. Я бы хотела, чтобы  он думал только обо мне и скучал  бы без  моего присутствия. Ты могла бы мне в этом помочь?
Ведунья ответила не сразу.
— Я могу навести на него тоску-кручину, но вызвать его любовь к тебе я не в силах. Уверенна ли ты, что видя любимого в тоске печали, и зная что это твоих рук дело, ты сможешь не чувствовать себя виноватой? Подумай.
— Да, я хочу именно этого, хочу его помучить.
— Ты в этом уверенна?
— Да.
Ведунья встала, подошла к лавке с горшками и из первого достала  старую колоду карт.
— Прошу,— сказала она, придвинув к столу более-менее пустую лавку.
Они сели на лавку. Огонь в печи мерно трещал. Ведунья зажгла лучину.
— Скажи мне его имя.
— Коля! … т. е. Николай.
— Думай про своего Николу, и сдвигай левым мизинцем карты к себе.
Лицо Ведуньи изменилось в отблеске огня. Оно стало спокойнее и серьезней. Она начала свой расклад под тихий торжественный шепот:
«36 картей,
Четырех мастей
Наведите тоску
На милого-любимого Николая от Али».
Карты выкладывались в линию. Попеременно она отбрасывала карты одной масти, если они ложились подряд и первую карту одинаковой масти, если они ложились через одну.
Зажженная лучина заставляла отбрасывать жуткие тени от всех предметов в избе. В печи постоянно потрескивал огонь.
— При первом раскладе вышла 21 карта. В конце должно остаться 4 карты,— торжественно произнесла Ведунья.
— 15 картей,
Четырех мастей
Наведите тоску
На милого-любимого Николая от Али, —
слышался неумолимый шепот во время тасовки карт, во втором кругу расклада вышло 7 карт.
— Остался последний круг, — провозгласила хозяйка.
Аля сидела, не шевелясь, даже дышать забывала. Шепот возобновился:
8 картей,
Четырех мастей
Наведите тоску
На милого-любимого Николая от Али.
Невероятно, но все карты легли с завидной последовательностью и ни одна не вышла в третьем раскладе.
— Не навилась тоска. Твоей тоске мешают дамы червовая и бубновая его мать и девушка.
— Не-е-е-ет!— раздался вопль в лесу, да такой что совы с деревьев попадали. Аля вскочила, бросилась из дверей с нечеловеческой скоростью помчалась в ночь.
— Осторожно! Слева болото, — донеслось из избы. —Мне надоело вас с разбитыми сердцами из него вытаскивать,— было добавлено, но уже тише.
На этот раз, кажется, Аля минула болото благополучно, а Ведунья принялась успокаивать испугавшегося крика черного кота, который просто вылетел из-за трубы и кинулся к ней на колени. Скоро прилетел филин с охоты и с удовольствием все выпили козьего молока. Жизнь в избе вошла в прежнее русло, тихое и спокойное.