Как начищенный наждачкой рубль

Сквозь сумерки неоновых реклам
Губы клуба всасывали вглубь.
Сердце жалила звука игла.
И везде распылялась хищная мгла.

Бант вздрагивал в пучке волос,
В такт лазерной игре полос.
В такт аудио-пеленгу полов.

Юбка обрушивалась, как крылья чайки,
Качая лебедя белой перчатки.
В воронке танца скрещивались двое
Превращая желание в место боя.

Галлюцинация ползла, как липовые деньги
По нагретому ягодицами сиденью,
Как выигранный штос поручика Лермонтова,
И пространство, проглоченное вермутом,
Выклёвывало каракатицу тел на обложку комикса,
Фальшивого, как нагота сингапурского ролекса.

Ромео крался на бровях от рюмки к рюмке,
Будто норовя подобраться к юбке,
Или наклюкаться до зелёного чудища,
Выползающего из его растворённого туловища.

Бант незнакомки был наколот.
И двигались ноги наколки по осевой между одеждой
И двуногим волком Ромео,
Обнимая его обнажённое тело.

Ромео пил губы и был грубым.
Правый глаз, как начищенный наждачкой рубль,
Отражал левый, наполненный правым.
И в каждом сигарета выжигала алым:
"Я люблю тебя! Ууу бл...!"