Мой любимый двадцать пятый

     Собака сидела на стуле с видом педантичной сучки и спокойно отбивала ритм сальсы лапой по столу.  Черепаха, проходя мимо Неё, взглянула своими печальными, полными укора глазами в Её ошалевшие глаза и продолжила движение дальше, вертя панцирем под ритм, что собака старательно продолжала отбивать. Тикали настенные часы, напоминая о скором приходе гостьи.  Она знала, что приход неизбежно повторится и старалась успокоиться и воспринимать это с лёгкостью. Так легко, насколько позволяла Ей принимать саму себя Её  психика.  Собака достала сигарету, вставила в мудштук, закурила. Она тоже было потянулась к пачке, но собака сделала резкое движение в Её сторону, оскалила зубы, в которых зажала мудштук и злорадно улыбнулась. Черепаха всё приплясывала под музыку собачьей лапы, так и не дойдя до нужного ей угла. Её тревожила медлительность толстопинного существа и Она старательно подталкивала её своим рассеяным взглядом, тем самым пытаясь ей помочь, чувствую на себе вину за взгляд с укором.
     Часы натикали нужное время и у Неё задрожали коленки. Ритм сальсы сменился бешеной ирландской мелодией, черепаха стала вприпрыжку добираться до своего угла, собака засмеялась неестественным смехом... в зеркале, стоящем напротив Неё, неожиданно появилось отражение... черепаха взвизгнула, добравшись до места назначения, заорала что-то нечленораздельное и начала с упорством барана карапкаться на стену.  Собака выплюнула мундштук Ей в лицо, запела гимн Японии и строевым шагом пошла вон. Отражение испугалось чего-то, открыло рот и начало жевать губу.
     Она начала винить себя за ошибки прошлого и промахи будущего, докапалась до истины в некоторых давно волнующих Её вопросах и поняла, что пора завязывать.

     Пустой стул, звуки сальсы за стенкой у соседей, собака грызёт черепаший панцирь, играет с ней, подкидывает вверх. Пострадавшая делает сальто мортале, падает навзничь и успокаевается. Отражение моргает, закрывает глаза и сползаетпо стенке в изнеможении.