Отражения

Ярко светила полная луна. После этих затёртых слов я остановился, как сороконожка после вопроса о том, с какой ноги она идёт после девятнадцатой?
Ведь луна не светит, она отражает, потому как сама же - холодная. Хотя может даже  закрыть солнце при затмении.
                При свете луны я шёл на электричку из ЦКовского однодневного пансионата для сотрудников среднего (или ниже?) уровня.
 Москва стянула на себя много согласований. Поездка в командировку в Москву всегда была сопряжена с не всегда успешными поисками места в гостинице, особенно, если поездка -  по собственной инициативе.
НО…блат – выше Совнаркома (было). Пансионат хороший. Ничего выходящего из себя.
Уютно. Чисто, всё работает. Постельное бельё накрахмалено до звона. Умиляли цены в буфете и качество продуктов. Такой свежей, вкусной и дешёвой сметаны  мне не приходилось ни до ни после попробовать.
А копчёный лосось – по цене тюльки? Отражалось неотражаемое.
                Ехал я на встречу со своей одноклассницей  Светой. О ней ещё в школе я спокойно сказал классному руководителю на его деликатный интерес – Я её люблю.
Мы не встречались более  20 лет, если не считать короткой встречи в Киеве, где я учился, а Света снималась в кино «День рождения». С Меркурьевым.
                В Москве  жили они тогда на ул.Огарёва, недалеко от почтамта. Встретил меня Саша. Я легко узнал его, так как видел во многих фильмах. «Учитель танцев», «Последняя реликвия», цикл фильмов о Победе  1945-го. Благородное, мужественное  лицо, ясный взгляд, породистая осанка. «Привет, Саня. Я - Борис». Обаятельная улыбка, дружеское рукопожатие. Признал, что такого могла Света полюбить.
                Они уже играли в Ленкоме.  Я увидел в нём простого парня с Донбасса, каким он собственно и был, несмотря на все звания. У Светы  ещё не закончился спектакль, потом поклоны, подъедет позже.
 Кроме меня было ещё два гостя. Орлов – писатель и мой земляк, тоже Борис. Широко известный в узких кругах хирург. По совершенствованию женской красоты. Кому наращивал, кому уменьшал, кому менял форму груди. Тогда это было в  новинку.
Должен был придти Виталий Соломин,  что-то помешало.
Жили они на одной лестничной клетке: Орлов, Голобородько, Соломин. Позже Светька мне сказала, что они - перед получкой, что червонец на замороженную венгерскую курицу в целлофане Саша «стрельнул» у Витальки.
                Мой джентльменский набор: Цветы, «Советское Шампанское» и Пражский торт занесли на кухню, где Саша готовил ту самую курицу. Кстати, приготовил очень вкусно.
Я как-то стеснялся вначале элитных москвичей, НО…потом  «Остапа понесло». Я размягчил их анекдотами, потом довёл до состояния  «Ой, не могу», а после чего-то выпитого и закушенного, к приезду Светы, у нас была вполне подходящая атмосфера.
Борис приставал к Владимиру Орлову с вопросом, готов ли тот совершить обрезание, на что Владимир однообразно отвечал –  Нет, может ещё пригодится.
                Когда пришла Света, мы открыли Шампанское, и мне пришлось немного фильтровать свои анекдоты. Позже Света сказала: «Ну, ты, Борька, даёшь! Видел, как на тебя смотрел Орлов. Ты его узнал? Он же тебя, куда нибудь вставит».  Оказалось, что это тот Орлов, чей «Солёный арбуз» я читал в юности в  «Юности».
 У него уже был напечатан «Альтист Данилов». А в «Аптекаре», который появился позже,  Борис Шполянов – записной весельчак с грустными глазами то ли я, то ли второй Борис, который хирург. Ночь я провёл у Голобородьков за чтением «Альтиста Данилова» с дарственной надписью «Голым  бородькам  от соседа».
                Отражения. Отразилось ли на мне соприкосновение с действительно великими? (Это вряд ли, сказал бы майор Пронин, с которым я не встречался). Однако приятно вспомнить, не для того, чтоб показаться значимей, блеснуть отражением,  а чтобы просто порадоваться случаю, позволившему мне  увидеть сияющих, без сияния.
Да, мир тесен и интересен.