Она

Тебе бы горячей волной до самого поднебесья,
А она холодными скользкими пальцами за горло и к полу жмет.
Либо сдохнешь здесь ты, либо она уйдет,
Либо пальцы переплести, либо самой в переплет,
А по венам все дальше к сердцу - липкий, железный лед.
Обнимаешь себя и навзрыд выпеваешь песни.
А Она сидит, не уходит, улыбается, дышит, ждет...
И не выдохнуть, и не вывернуть шумных рук,
И не выблевать этого ужаса в подреберье.
И забыть бы, только забыть те дома, те подъезды, скверы...
Она все не уходит и не молчит, говорит про его подруг,
Про его глаза, про все то, чего ты не знаешь,
Про все то, от чего у тебя выступают слезы,
Про все то, от чего ты - только подумав - кончаешь,
А ты, на пол сползая, свернувшись в комок внимаешь,
Выползаешь на кухню, наливаешь себе, выпиваешь,
И обратно, под пулеметную очередь слов.
А тебе бы по стеночке, медленно-медленно, до кровати.
И уснуть бы, и чтобы вовсе не видеть снов,
А она сидит, одеялом тебя укрывает , по спинке гладит,
"Спи родная, тебе завтра рано вставать,
трудный день, завтра он опять к тебе не придет."
А ты, чтобы не слышать, мысленно стреляешь в нее из пушек,
От  души своей отрываешь изжеванные куски.
И уже засыпая, в бреду горчишном, слышишь тускло, из под подушки
Звук шагов медленно уходящей дикой твоей Тоски.