Окончание историко-альтернативного романа о путешествии двух наших современников в переломный для страны 1991 год. Можно полагать ласковой пародией о былом..
Глава 24
- Ура! Я поймал хариуса! - Максим прыгал от радости, когда, с горем пополам, вытянул из Усы длинную горделивую рыбку, длиною почти в полметра и достаточно увесистую. Радость его была оправданной: хариус - это вам не какой-нибудь карась обыкновенный! Хариус - он родня и лососю, и сигу!
Обе женщины, молодая и не очень, недоверчиво приблизились к улову Максима: Мышка просто с интересом, так как никогда не видела, - и не ела, - хариуса, тогда как Агафья Тимофеевна осмотрела добычу опытным взором и подтвердила кивком слова Максима: это, действительно, был хариус!
- А что мы будем с ним делать? - спросила девушка робко. - Никогда не готовила рыбу во время отдыха на живой природе. Агафья Тимофеевна, в каком виде готовят хариусов, может быть, вы знаете?
- Конечно, знаю, - мечтательно отозвалась женщина лет сорока, еще стройная и симпатичная, с веселыми голубыми глазами с крошечными лучиками морщинок. Совсем не походившая на бабушку Максима: она и на мать по внешнему виду тянула с трудом: слишком моложава. - Давайте мы с вами его зажарим на вертеле. Будет у нас шашлык из хариуса с таежными травками. Плохо, что котла мы с собой не взяли: сейчас бы налили чистой водицы из Усы да и сварили нашего хищного голубчика. Вы знаете, какой он хищный, этот красавец?! Ты, Ликочка, не смотри на это чудовище с сожалением: он такой хищник, бррр! Съедим его, и сами наберемся немного его хищной энергии…
Устроили привал, уединившись чуть в стороне от реки Усы, спрятавшись подальше от бесчисленных тропок туристов, давно, еще с начала 1960-х гг. облюбовавших Междуреченск как перевалочный пункт перед дальним походом к Поднебесным Зубьям. Наши путешественники, как только приехали, наскоро перекусили бутербродами с колбасой и быстренько облазили обе местные горы: Угус и Сыркаши, небольшие и давно освоенные туристами. На вершине горы Угус еще кофе выпили в маленьком кафе-забегаловке. Оказалось, что на покорение обеих междуреченских вершин много времени не нужно. Только девушке подумалось, что зимой здесь куда как красивее: снег на горах и в лесах сияет, трасса блестит, ветер свистит за ушами лихих лыжников. Классное место - Междуреченск! И вот как странно: бывшее селение Ольджерас, лишь с 1955 года ставшее Междуреченском, отовсюду окружено шахтами и разрезами, и даже горно-обогатительный комбинат где-то здесь имеется, но воздух - на удивление чистый. Словно в Швейцарии, где она проходила длительную многомесячную тренировку перед отправлением в это путешествие. И вода совершенно обалденная местная: вкусная, прозрачная, - артезианская! Для России это место - воистину удивительное! И цена на подъемнике оказалась такой скромной, - в сравнении, например, с канатками в Приэльбрусье или на знаменитой Красной Поляне.
Пока ели запеченного хариуса, обсыпанного травками, загодя припасенными рачительной бабушкой Максима, беседовали. Максим бабушку расспрашивал о местном житье-бытье, о легендах этих гор, о местных сплетнях. Та им вскоре рассказала и о том, что именно в Кемеровской области, в регионе Горной Шории, предположительно обитает сам «снежный человек». И что где-то в глубине таежных кемеровских лесов скрыты бесчисленные сокровища адмирала Колчака, - которые, правда, возможно, зарыты и в Алтайском, или в Красноярском крае: много местностей приписывают себе эту спорную славу. Мышка вспомнила: «спорили семь городов о родине славной Гомера»…
Потом Агафья Тимофеевна перешла к пересказу напряженных событий, связанных с позапрошлогодними выступлениями междуреченских шахтеров. Междуреченску принадлежит сомнительная слава первого города, в котором начались шахтерские возмущения, когда в городе вдруг исчезло даже мыло! 1989 - это был безумный год: много слов и обещаний, кооператоры начали разворачивать свой бизнес, местные «теневики» постепенно выползали из «тени» на свет божий. Все было по талонам, и шахтеры решились напомнить о себе! Тогда разбираться с шахтерами приехал сам Николай Иванович Рыжков, спокойный, серьезный человек с вдумчивыми глазами. Шахтеры были рады, что приехал именно он, а не какой-нибудь говорун…
Однако, сейчас, в 1991 году, выплаты зарплаты и улучшения условий жизни требуют уже и учителя, и даже они, почтовые работники, - все! Теперь уже шахтерам не удается перетягивать «покрывало» распределения только на свои нужды: другие тоже хотят есть!
Мышка спросила: верно ли, что шахтеры не имели права устраивать забастовку? Так как их деятельность является одной из приоритетных и жизненно важных? Агафья Тимофеевна подтвердила этот факт, как и тот, что Рыжков волнения в рядах шахтеров воспринял адекватно: он пытался вникнуть в суть их требований и удовлетворить их, по мере возможности.
Сегодня уже шахтеры не пытаются «качать права»: вся страна замерла в ожидании возможных перемен, которые то ли будут, то ли пройдут стороной.
Чтобы продемонстрировать картину современных настроений населения города Междуреченска Агафья Тимофеевна выудила из сумки хозяйственной пару местных газет, купленных не для чтения, но для того, чтобы служить вместо одноразовых скатертей и упаковки для рыбных костей, - и предложила их полистать. Газеты назывались: «Знамя шахтера» и «Контакт». Первая из газет отличалась несколько пафосным звучанием, но понравилась молодежи больше, чем вторая, напоминавшая названием контакт с инопланетным разумом. Это так Максиму показалось. Наверное, «Знамя шахтера» была одной из первых шахтерских газет в регионе и уже точно первой в Междуреченске, красивом шахтерском городке, расположенном при впадении реки Усы в горделивую красавицу-реку Томь. Место, где возник город, несмотря на близкие шахты, отличалось красотой и величием окрестной природы. Даже зимой, якобы, снег здесь лежал сверкающе-белый, чистый, как халатик аптекарши, несмотря на наличие шахт.
Путешественники решили добраться пешком до Поднебесных Зубьев, располагавшихся ни близко, ни далеко, а только в 60 км от Междуреченска. С собой они захватили палатку, сухой паек и даже наживку для рыбы. Одеты были все правильным образом: в спортивные костюмы и кроссовки.
Мышка вначале удивилась: откуда в эпоху повального дефицита у тихой сельской почтовой работницы взялись такие чудесные кроссовки? Даже лучше, чем у нас продают сейчас… Оказалось: до недавнего времени в Сивых Зорях работал магазинчик потребительской кооперации, в которых импортный дефицитный ширпотреб охотно меняли на тыквенные семечки, куриные яйца, подсолнечное домашнее масло, семена подсолнечника и прочее. Поэтому для многих наиболее трудолюбивых сельчан слова «дефицит» не существовало: они выменивали его бартерным обменом на излишки сельхозпродукции.
Как ни странно, но порыбачить предложила именно «бабушка» Агафья, и Чума с удивлением осознал, что, оказывается, его бабушка сама родом из-под Междуреченска, и она отлично понимает, что такое мушки, личинки, червячки и прочие милые существа, с помощью которых хитрому, хищному человеку удается обмануть доверчивую рыбу в ходе увлекательного процесса рыбалки.
Разбили большую палатку, - причем обе женщины были искренне восхищены сноровкой и быстротой действий Максима в устроении временного жилища. Военная подготовка сказывалась без слов. На следующий день поутру решили собственно отправиться к Поднебесным Зубьям, название которых произошло от двух слов: тюркского «тенгри» - небесный и шорского «тиш» - зуб. Отсюда и возник двусоставный термин: Поднебесные Зубья.
- Знаете, детки, а ведь я здесь, неподалеку, родилась… - мечтательно пробормотала Агафья Тимофеевна, когда они сели на электричку. - Кто хоть раз в Кузнецком Алатау, - в «пёстрых горах» - побывал, тот эти места никогда не забудет нигде. Что может сравниться с нашими журчащими прозрачными реками, полными рыбы? С нашей прекрасной красавицей-тайгой? Была я и на море, и в песках Средней Азии, - здесь мне милее жизнь. Все у нас прекрасно: и небо белопенное, и горы пусть невысокие, но манящие… Оставайтесь здесь, ребятки: что вам в той Находке делать? Ведь мама у тебя же в Находке, да, племянничек? - Молодые люди переглянулись: они порой забывали о своей легенде, придуманной для бабушки Агафьи. Но в Находку-то «возвращаться» никто из них точно не собирался! Они там и не были никогда…
Электричка Междуреченск-Бискамжа в будний день не была забита битком, как то бывает порою по выходным дням, когда люди стремятся либо на дачи, либо отправляются в походы выходного дня. Так что нашлись места и для троих путешественников, и для их набитых рюкзаков. Колеса стучали точно так же, как в детском мультике про Чебурашку и крокодила Гену, за окнами проносились маленькие домики дачных поселков. Максим еще пихнул подругу тихонько, показывая на особенность местных дачных поселков: дома-то все - маленькие! Еще не успели местные бонзы понастроить дворцы в таежных лесах. На то оно и советское время, что только правительство пока приватизировало свои участки, начав со Звенигорода.
- Мышик, смотри: как красиво! - Максим от восторга чуть привстал, стараясь увидеть как можно больше. - Вот это и есть знаменитая река Томь, - «Большая», или «Тёмная», - в переводе. Сколько здесь рыбы! С детства мне нравилось рыбачить в этих краях: всегда с уловом возвращался.
- Максим, не морочь Ликочке голову! - Агафья Тимофеевна засмеялась. - когда это ты в наших краях рыбачил? Ну-ка, признавайся, что все придумал! Вы же сюда в последний раз приезжали, когда ты пешком под стол ходил! Уже и то одно удивительно, как ты упомнить смог, куда я ключик от кладовой прячу…
Молодежь переглянулась понимающе: Мышка верила, что Чума ей правду про рыбалку детских лет рассказал. Потому как вырос он в этих местах. Но Агафье Тимофеевне никогда не поверить в его невероятную правду, вот и пусть верит в то, что Макс - фантазер и лгунишка…
Мелькавшие горные склоны тайга покрывала зеленым покрывалом. В приоткрытые окна электрички на поворотах задувал лихой ветерок, пьянящий ароматом пихты и запахами местных полевых цветов. Мышка вдыхала этот ветер, словно оглушенная, отключившись от разговоров окружающих, обо всем позабыв: так сладко пахло, словно в сказку попала. Сердце защемило от чуда, произошедшего с ней, и все проблемы на миг отошли в сторону: как жить, что делать? Нужно просто жить и радоваться каждому мгновению! Как чудесно и неповторимо пахнет сибирская тайга! Хочется петь, мечтать, писать стихи, слиться с природой душою и стать навеки ее неделимой частью, почувствовав свое единение со всей вселенной…
Сзади них ехали рыбаки, которые сперва тихо, а затем все громче и громче спорили о различных способах ловли рыбы. Выражения порой проскакивали нелицеприятные настолько, что даже мечтать мешали. Мышке это надоело: она обернулась к шумевшим мужикам, забывшим о том, что не одни едут в вагоне:
- Господа! Я в первый раз в ваших краях, мне так хочется навсегда запомнить каждый прожитый здесь день, сохранить каждое светлое впечатление о местной природе! Но за последнюю минуту я ровно одиннадцать раз услышала слово «б…», и, боюсь, именно оно больше всего врежется в мою молодую память. Не могли бы вы выражаться чуть тише? Пожалуйста!
Мужики как спорили, размахивая руками и брызжа слюной, так и замерли с приоткрытыми ртами, не зная, что и сказать красивой самоуверенной пигалице с длиннющей русой косой и строгим, колючим взглядом. Заржали через пару секунд, словно лошади. И пересели назад, подальше от сердитой девицы, не побоявшейся сделать замечание четырем взрослым бывалым мужикам.
Максим и его молодая бабушка тоже рассмеялись. Макс уже привык к вечным чудачествам и прямодушию своей Мышки, но Агафье Тимофеевне ее поведение показалось хотя и вызывающе смелым, но правильным:
- Вот таким, как ты, и надо в школе работать! Вот это характер! Тебя бы все дети уважали за такой крутой нрав. Вот Макс, хоть ростом и с версту, но куда как застенчивее мне кажется. Вся его сила лишь в бицепсах, а душа добрая слишком, податливая… Ты же, наоборот, - несгибаемая, ничего не боишься! Я вот сейчас думала: они тебя «обложат» по полной программе, а они - ни звука. Это ведь шахтеры были, их по лицам видно, а в душе каждого шахтера прячется маленький мальчик, который всегда помнит первую учительницу… Оставайтесь, детки, в наших краях навсегда: вы тут ко двору придетесь!
Парень и девушка пожали плечами. Лица их приобрели задумчивое выражение: а почему бы и нет? Большие города не казались им средоточием счастья.
Агафья Тимофеевна оживилась при виде легендарной речушки Бель-су, «реки, текущей с перевала» или, иначе, «реки тайменя», - рыбы здесь прежде было видимо-невидимо. Здесь сошли те самые рыбаки со снастями, которых Мышка выругала так серьёзно и по-стариковски. Точно завуч школьный. Но перед тем, как им выйти, к ним подошел один из увлеченных рыбалкой шахтеров, с усталым ясноглазым лицом и лукавой улыбкой глаз со странным, необычным разрезом. Обратился к Мышке, засмущавшись по-детски:
- Вы, девушка, учительница будете? Киваете? Вот и угадал я! Почему? Строгая вы такая, мы ижнак удивились все с мужиками. Но, с другой стороны, верное вы нам замечание сделали: вон, на другой стороне вагона детей везут, услышат юные уши наши речи, да и запомнят. Всё правильно вы сказали, не побоялись. Я что сказать хотел: брат мой в сельской школе тут неподалеку директорствует, а учителей не хватает. Несколько учителей в школе, и преподают сразу по несколько предметов. Молодежь к нам из Кемерово да Новокузнецка ехать не хочет. Хотя и жилье учителям сразу дают, и помогают всем миром в обустройстве. Если вы такая правильная да серьёзная, как нам показалось, то вот, возьмите координаты брата моего, и телефон его рабочий я тут приписал. Домашнего-то у него нет… позвоните, если надумаете. Или подружкам по институту передайте, таким же идейным. Дети у нас в Сибири растут хорошие, природу любят, но учителей не хватает. Вот и становятся грубиянами, точно как мы с друзьями. Потому как вежливость и грамотность из сена не родятся.
Педагоги увлеченные нам здесь так нужны! Чтобы глаза горели! Извините, если чем обидели. Может, и не стоило к вам подходить… Не взыщите!
И вышли мужики из вагона на станции, где стоянка была всего минуту. А в руках у Мышки остался пожелтевший листок из тетрадки. Электричка дальше поехала. Мышка повертела листок, прочитала, и положила в боковой карман рюкзака: а вдруг пригодится? Может, это и есть ее судьба?
Глава 25
В те дни вся Россия впала в некий коллапс, тотальный кризис не столько, и не только, экономического, но и более политического свойства, несмотря на некоторые недавно предпринятые Генсеком, но не известные широкой общественности меры. Разумно ли было скрывать от людей новые возможности для наметившегося выхода из кризиса?
Казбеков полагал, что да: советские граждане должны испить до конца чашу сладкого яда демократии, пред тем, как, в предполагаемые последние минуты бытия страны, они получат желанное противоядие и поймут направление ветра, дувшего со стороны заката солнца.
Именно Керим Рустамович, - через посредство Николая Ивановича Рыжкова, являвшегося негласным и во многом случайным лидером намеченных корректировочных действий по всем параметрам бытия разваливающегося на глазах Союза, - именно он более всех них, этих консервативных так называемых «заговорщиков», стремился спасти государство от распада. Еще пару месяцев назад он не поверил никому, кто сказал бы ему, что позиция Казбекова столь радикально переменится.
Просто он был патриотом своей великой советской Родины, - без кавычек, - и своей малой горной родины, с ее традиционализмом и множеством архаичных наслоений в культуре и психологии, позволивших вместе ему стать тем, кем он являлся сейчас: фактическим председателем Верховного Совета РСФСР. Еще недавно он был заместителем Бориса Николаевича на этом посту, и вот и сам занял его место. Но, взамен благодарности, лелеет в мыслях черную месть против еще человека, еще даже не подписавшего указа, готового стать спусковым крючком к священному джихаду соплеменников Казбекова против жителей России, которая пока еще не стала отдельной страной.
Почему он поверил той пигалице с русой косой и горящими искренними серыми глазами, в которых метались то злоба, то ярость, то чуть ли не ненависть атавистическая к нему, чеченцу, - то, напротив, взгляд ее приобретал сдержанное ироническое выражение, словно, играючи, с легкостью читал тайны сложного и трагического будущего? Почему он поверил ей, и даже мысли не допустил о том, что имеет дело с сумасшедшей? Ведь сумасшедшие порой так похожи на нормальных людей, - об этом еще Фрейд писал…
Потому что она говорила то, во что верила. Ни грана лжи не было в ее речи, полной сумбура и неподготовленности. Она так искренне пыталась убедить его в том, что он поддерживает не того человека, что он поверил ей и сам начал проверять своего шефа в возможных аморальных намерениях, задавая тому кучу неожиданных вопросов, будто бы связанных с ходом разбираемых им самим, Казбековым, дел, но с проекцией на больший масштаб. Пигалица оказалась права: шеф отвечал точно в русле ее предсказаний.
Вместе с тем, она не показалась Казбекову похожей на экстрасенса, во всяком случае, на ясновидящую. Она просто знала то, о чем говорила, - так хорошо, словно однажды уже сдавала, - причем неплохо, - поствузовский экзамен на тему событий девяностых годов в России.
Откуда она взялась, такая странная? Из параллельного мира, в существование которого Керим Рустамович не верил? С другой планеты? Из будущего, которое еще не существует?
Чтобы развеять напрасные сомнения, Казбеков даже попросил своего агента Наташу устроить ему негласное, без афиширования личности, свидание с одной гадалкой, к услугам которой прежде сам Брежнев обращался втайне. Однако, гадалка, синеокая и седовласая, с горделивым иконописным лицом, раскинув карты, тут же смешала их снова и закрестилась истово, прижав к лицу образ Спасителя.
- Прости господи! Дай в глаза твои загляну, касатик… Вижу: не наш ты человек, предки твои - веры иной, но в Бога тоже веровали. Не то, что ты сам: ни во что не веришь, во всем сумлеваешься... А ты не сомневайся и не ищи ответов на то, что не в твоей власти. Что, не смог найти одну женщину во всей стране и теперь мечешься, пытаясь понять: кто она? А никто! Дитя малое, которое пешком под стол ходит и истину, шутя, лепечет. Помнишь: устами ребенка глаголет истина? Имя свое полное она тебе не открыла? И правильно! Мать ее в юности грезила небом, сказками о небе, мечтала, - вот и назвала малышку Аэлитой. Нелепое имя, но этой красавице подходит, да?
Не хотела она тебе лгать, но и всей правды не поведала, лишь намекнула на краешек ее. Но правда ее - еще трагичнее. Зачем ты обидел эту девочку? Ее нельзя обижать было! Она здесь дело делала, а ты вмешался со своим трефовым раскладом, перепутал ее пути надолго. Эта девочка, гляжу, не простая: и кровь старая, обиженная, и линия женская сильная, несгибаемая, - нельзя ее забижать было. Испугал девочку… А она родом из потомственных русских ведьм. Необученная, отказавшаяся от мастерства ради науки, сама не знающая своей силы лютой и карающей….Только ведьма не перестанет быть ведьмой и в личине ученого…
Вот она тебя краем правды и одарила, да так, что тебе теперь долго придется Авгиевы конюшни разгребать. Но ты не чурайся и не прячься в кусты: за то спасен будешь и много горя не познают люди, - того горя, что впереди маячит, но может и не случиться…
Знай: страна сейчас на распутье, а ты, своим любопытством, по неосторожности вмешался в божьи и дьявольские пути, и за то придется именно тебе мозговать, касатик, как спасти всех нас от дьяволов, что тянут в блестящие сети чуждости и тлетворных мыслей.
Не твоя доля то была, не для тебя огород городили неизвестные силы высшие, но ты вмешался походя. Теперь твой покой души на много лет будет порушен, зато не познаешь позора высшего, испытания трудного, что на роду твоем было написано. Смотри: вот линия на ладони, - она уже истирается, исчезает, будто проказливый школьник резинкой-ластиком незаметно убирает часть твоих линий, взамен рисуя новые.
Такие линии бывают у тех, кто чудом выжил там, где другие погибли… пословица есть: «от чумы да от тюрьмы»… Не про тебя теперь та пословица, скажи спасибо девочке ясноглазой, чей облик в глазах твоих стоит так ясно, что и мне, старухе, виден. Даже запах ее духов чую так ясно и сладостно, как тебе помнится. Никогда больше не увидишь ты девочку эту, не услышишь голоса той, чья страшная юность - невольный плод трудов твоего начальника… Что смотришь? Если не будет профсоюзов, да партии, да комсомола, какая же сила защитит женщин от вашей мужской подлости, если нищие духом и сердцем до власти дорвутся? Бог - он далеко, а сатана - сердцам завсегда ближе…
Понял меня, касатик? Ступай домой, про Нее - забудь, боле - не увидитесь. Но вестник от нее еще будет, и дело скажет дельное. Только уши открой. Все, устала я от тебя, Фомы неверующего! Неси свой крест дальше сам!
Уходя от ворожеи, Казбеков не знал, что и думать. Но понял: все случилось, не было запланировано даже его судьбой. Где-то он читал такое: что линии на ладони могут подвергаться постепенной трансформации, соответственно, изменяя судьбу в диаметральном направлении. Только не верил.
Неужели такое возможно: час общения с другим человеком может изменить линию жизни и устранить некие кресты на неких буграх ладони? Бред!
И Казбеков постарался выбросить всякое воспоминание о встече с гадалкой, но о том, что «будет вестник», - запомнил хорошо. Но и этому не верил.
Тем не менее, направленность его стремлений изменилась полностью, так, что и сам порою себя не узнавал. Он никогда не склонен был к сверхценным идеям, будучи человеком спокойным, выдержанным, склонным к логическому мышлению. Однако, приходилось признаться себе: в последнее время одна такая идея овладела им в последнее время настолько, что он готов был на все ради ее воплощения. Даже разработать заговор, или постараться изменить уже существующий у реальных заговорщиков план, безусловно, обреченный заранее, ввиду своей непродуманности и отсутствии крайней жесткости в намерениях и целях. Но Казбеков, при кажущейся степенности, даже лености кошачьей, был готов к совсем иным мерам. Чтобы избежать будущих жертв. Ему прежде и дела не было до того, сохранится ли существующий строй, - он не был фанатичным коммунистом никогда. Но не мог допустить войны. Он не хотел, чтобы русские возненавидели Его народ! Пусть лучше они все вместе останутся советскими людьми, верящими в светлое будущее единой страны.
Казбеков был в курсе обо всех дискуссиях и итоговом заключительном проектном заседании всех будущих проверенных участников заговора. Цель и задачи заговорщиков были оглашены на другой после отъезда Генсека на отдых. Да, его просили остаться, но он предпочел уехать. Он сделал выбор в пользу отстраненности от реальности. Таков был его личный выбор на данном этапе его личностного человеческого развития, и не наше право его осуждать. Каждый человек поступает, как велит ему его совесть.
Таким образом, без него, лидера рушащегося СССР, им предстояло взять власть в свои руки. Удастся ли это сделать? Да, но как? Здесь главное: не допустить нынешнего Президента РСФСР стать ведущей скрипкой в событиях. Каким образом? Речи о физическом устранении не шло и не могло идти: никто из старой гвардии даже не помышлял об этом. Не той закалки люди.
Следовательно, нужно его просто устранить временно. Как? Куда? Это уже вопрос техники. Будущее покажет. Когда Казбеков поручил огласить перед остальными участниками «проекта» эту непреложную необходимость, они вначале колебались. Но потом согласились с вящей необходимостью временно изолировать самого деятельного и неординарного из своих противников.
Потому как от его неожиданных инициатив можно было всего ожидать. Тем более, что поведение его не отличалось логической предсказуемостью, и даже противоречило порой всяческой кажущейся целесообразности.
Способы сокрытия от сторонников их любимца предлагались самые разные, но так и не был до поры найден единственно приемлемый. Решено было оставить этот вопрос «на потом», ближе к делу, - по обстоятельствам.
К концу первой декады августа заговорщики составили детальный анализ реальной обстановки в стране, - с точки зрения возможности и необходимости введения в ней чрезвычайного положения. Для этой цели «силовой» министр и председатель Комитета КГБ отрядили своих доверенных представителей.
Однако, когда доверенные лица тщательно изучили обстановку, то заявили неожиданную для всех, - кроме Казбекова, - вещь: нет законных оснований для введения «чрезвычайки». Более того, народ в настоящее время настолько «политизирован», что возможны нежелательные экцессы, в виде собраний и прочих проявлений возмущения, в случае введения подобной меры. Единственно, что возмущение активизируется постепенно, и пик его придется не на первый, но на второй или на третий день от начала «чрезвычайки». Следовательно, начинать выступление следует вечером, в ночь перед подписанием Союзного договора, чтобы все силы оппозиции не успели сгруппироваться и объединиться. Далее, чтобы нейтрализовать влияние обязательного взрыва возмущения оппозиционеров, необходимо придумать нечто такое, что отвлечет народ и от срыва Союзного договора, и от введения чрезвычайного положения. Только что бы это могло быть?
Тем временем, два официальных руководителя заговора приступили к подготовке пакета всей необходимой документации и обоснованию захвата власти в Советском Союзе. Через неделю эти документы были готовы и глава Комитета Госбезопасности предложил далее подготовить серию обязательных, - в случае введения «чрезвычайки», - документов различной направленности: правовых, экономических, политических. Через несколько дней были готовы: «Обращение к Советскому народу», «Заявление Советского руководства» и так называемое Постановление № 1. С этими документами ознакомились все лица, имеющие отношение к руководству будущим переворотом.
Речь об изоляции Президента СССР заходила, но предполагалось, что этого не понадобится. Все равно он имеет допуск к спутниковой связи, пароль от соединения с которой известен лишь ему одному. И некоторые сведения о готовящихся событиях ему также знакомы. Если он устранится, то лишь по доброй воле. Конечно, хорошо было бы не только заручиться его поддержкой, но и привлечь к непосредственному участию в надвигающихся переменах, но такие ожидания совершенно напрасны в отношении безынициативного лидера. Он, разумеется, не подпишет документ о временной передаче всей полноты власти заговорщикам, являющимися первыми лицами в государстве. Он сделает вид, что ничего не знал, и будет доказывать свою нейтральность.
Однако, решено было значительно усилить охрану объекта «Заря» и провести предварительные, ни к чему не приведшие переговоры с находящимся на отдыхе Генсеком. Охрана объекта была усилена, как и было намечено.
Но Казбеков, как логическое звено цепи, справедливо полагал: главную опасность представляет другой президент, стремительный и неожиданный в поступках и решениях, который, как будто, пока ни сном, ни духом не ведает о будущем заговоре, но, несомненно, постарается воспользоваться им в интересах своего личного возвышения, - под видом спасения демократии.
Способы изоляции этого президента пока не рассматривались. Решено было ожидать последних дней перед началом выступления, не предусматривая ничего заранее. Все решится перед самым захватом власти.
За три дня до начала выступления кто-то позвонил на секретный номер Казбекова и назвал условленную фразу. В тот час самого Казбекова дома не было, и, когда его известила Наташа, что звонили на «закрытый» номер, он немедля примчался домой. Однако, неизвестный абонент перезвонил не сразу: прошло не менее часа, пока он соизволил снова намекнуть о тезисах XX съезда партии. Однако, как и в первый раз, звонивший оказался мужчиной. Очевидно, та девушка передоверила ему информацию. Или просто избрала на роль ничего не подозревающего курьера. Которому хорошо заплатили. Скорее всего.
- Я слушаю вас! - Керим Рустамович был очень заинтересован в разговоре с неизвестным, и старался придать звучанию своего голоса максимум внимания и теплоты. - Вы можете сразу сказать мне все. Или приезжайте завтра по такому-то адресу, где вы сможете лично передать мне все, что должны сказать. Что вы предпочитаете?
- Простите, но с кем я имею честь говорить? - голос собеседника на другом конце провода казался несколько испуганным, заинтригованным и молодым.
Когда Казбеков назвал себя, нимало не страшась, поскольку был полностью уверен в том, что его номер не прослушивается, его невидимый телефонный партнер закашлялся, словно подавился слюной, и через пару секунд прошептал:
- Хорошо, я сам приеду. Возможно, это действительно важно. Раз так… - и отключился. У Керима Рустамовича создалось впечатление, что тот нисколько не ожидал услышать его имя по телефону. Словно неизвестный молодой человек воспринимал все происходящее как какую-то игру. И теперь получил опровержение своего мнения.
Пётр Кошкин, услышав фамилию видного человека, отнюдь не относящегося, - во всяком случае, во мнении простого люда, - к «чекистам», - очень удивился. Испугался немного. Но, будучи по натуре несколько склонен к авантюрам, решил посмотреть на «большого человека» и на следующее утро отправился по указанному адресу. Где действительно встретился с тем самым человеком, показавшимся ему очень простым и доступным в общении. Почему? Да когда Пётр сообщил Кериму Рустамовичу те несколько лишенных всякого смысла бессвязных фраз, Казбеков вдруг ударил себя по колену с неистовостью истинного горца, - и захохотал, как безумный. И Пётр как-то сразу понял: ничего страшного с ним самим не случится, и зря он боялся звонить: вовсе та странная девица его, Петра, не подставляла. Просто она его использовала в своих, непонятных ему целях. Но зато Казбеков вдруг предложил ему, Петру, сотрудничество! И стал расспрашивать о «той девушке», которая, через Петра, передала ему некую белиберду, в которой, похоже, Казбеков узрел некий огромный смысл, - не зря тот так радовался, что велел Петру немедля вступать в «его команду», да не «шестеркой», а доверенным лицом! Чудеса, да и только!
Интересно: показалось Петру или нет, но, когда он упомянул о встрече с милой барышней ровнехонько на побережье Черного моря, тот немедля спросил: одна она там была или как? Петру очень хотелось ответить: «или как», но он сказал, что «одна». Вот после этого Казбеков и предложил Кошкину стать «членом его команды». И подарил Петру на добрую память о себе одну вещь, - снял с руки перстень и отдал «с барского плеча», чтобы Петр поверил в серьезность его предложения о «соратничестве».
Вернувшись домой, Петр рассказал жене, какой человек предложил ему вступить в свою команду, но та не поверила: сказала, наверное, «Жигулевское», которое Петюша сегодня выпил, было просроченным. И больше Петр не стал ей ничего рассказывать: жене лучше меньше знать.
Однако, когда на другое утро Пётр явился туда, куда велели, и приступил к исполнению своих новых обязанностей, - они оказались очень простыми, хотя и не совсем понятными: он постоянно возил по разным адресам разные пакеты документов, вместе с шофером великанского телосложения, молчаливым настолько, что казался немым.
К чему нужна была подобная секретность? Ведь были же специальные правительственные курьеры? Передавал из рук в руки, - и возвращался с информацией о доставке. Как человек умеренно любопытный, но разумный, Петр не пытался совать курносый свой нос в содержание отлично заклеенных конвертов: ему очень хотелось удержаться на новой, неожиданной и очень легкой, - как казалось наивному Кошкину, - работе.
Получалось так, будто он, Пётр Кошкин, стал адъютантом «большого человека», при этом сохранив свои милицейские погоны, что было совсем уже странно. Когда Пётр позвонил по начальству, чтобы попросить «за свой счет», так как «по семейным обстоятельствам» брал недавно, - начальство ответило, что его уже проинформировали о временном переводе Кошкина на другую, секретную работу. А еще начальник поздравил Кошкина с присвоением новой, капитанской должности. И все это - лишь за то, что Петя сказал Казбекову пару фраз. Но о том, что это были за фразы, - речь у нас еще пойдет дальше.
Глава 26
Максим удивился странному предложению незнакомого дядьки, но Агафья Тимофеевна сказала: ничего странного. Вот это и есть истинное проявление сибирского характера: искренние здесь люди! Если человек понравился чем-то, они скрывать не станут, а ежели не понравился, - то не позавидуешь тому…
У поселка Теба все пассажиры в вагоне электрички неожиданно оживились. Еще бы: всего один-два века назад здесь был транзитная база местных искателей золота. Некогда территория Кемеровщины являлась неким местным «Клондайком», точно как в произведениях Джека Лондона. Именно отсюда одержимые жаждой наживы и приключений золотоискатели отправлялись в тайгу, в поисках своего счастья. Многие из них никогда не вернулись с долин рек Теба, Бель-су и других. Почему? Не только потому, что в лесах дикого зверя много было. Разбой в этих краях процветал воистину сказочный: один - найдет, а второй отнимет и присвоит себе чужую удачу. Такова суть человека: многие перед золотым тельцом пасуют.
- Тетушка! А что, и сейчас здесь золотой песок находят? - не удержался Максим. - Может, и нам повезет? Давайте попробуем!
Бабушка его лишь рассмеялась в ответ, а Мышка по-детски себя по виску постучала, указывая на высокую оценку умственных способностей друга:
- Ты соображаешь, что говоришь? Человеку третий десяток идёт, а рассуждает, точно дитя малое. Для того, чтобы золото мыть, специальное снаряжение нужно! Оно у тебя есть? Как ты золото будешь отделять? Вот подготовься как следует, тогда и ступай в погоню за мифической удачей в тайгу! Не смеши!
- Слишком уже ты строга к мальчику, - заступилась бабушка за внука. - Мужчины - они все как дети. С одной стороны, их осаживать порою надобно, чтобы не натворили дел, с другой, - не стоит заливать костер мечты в душе. Понимаешь меня, Ликочка? Мужчине нужно ненароком, незаметно советовать.
- Разве я с вами спорю? - засмеялась Мышка. - Сейчас мы едем к Поднебесным Зубьям. У нас есть цель! Верно, Максим? Но в следующий раз, запасшись всем необходимым, отчего бы и не отправиться по долинам рек в поисках золота? Я не против! Мне и самой интересно! Но дело это - серьёзное: на него настроиться нужно, включить интуицию. Можно и собачку специальную завести: у меня в детстве собаки были в деревне ученые. Собак можно учить не только наркотики и взрывчатку искать: их можно и на поиск золота ориентировать. Слышал о таком, Максим?
- Так тебе тоже интересно?! - друг ее и возмутился, и обрадовался. - Тоже мне, воспитательница: меня учит, а сама - такая же мечтательница!
- Не такая же! Я - обстоятельная и дальновидная, - возразила девушка, смеясь.
- Да уже ты - дальновидная!... Оно и видно! Что же ты тут делаешь тогда?
- Хватит, детки, не ссорьтесь! - Агафья Тимофеевна решительно не поняла намека Максима, заставившего девушку всю покраснеть.
- Может, так и надо было, Максим? - к удивлению Чумы, Мышка не стала с ним спорить. - Может быть, правильно меня сюда судьба занесла? И нет ничего случайного в этом мире? Ты посмотри, как хорошо-то! Думала ли я, сидя в своем огромном загазованном городе, в квартире, окна которой выходили точно на огромную трассу, так что и форточку нельзя было открыть, - думала ли я, что окажусь в этих тихих отдаленных краях, где рыба клюет через пару минут, как удочку забросишь? Никогда не думала, что так будет!
Ничего не поняла Агафья Тимофеевна в их споре, когда детки вдруг принялись сыпать мудрёными словами и странную ахинею нести о переносе молекулярных и микролептонных структур не через три, но через десять измерений. Молодая бабушка в жизни фантастикой не увлекалась.
Но от души радовалась, что эти двое временно нарушили однообразное ее существование: когда бы еще она выбралась на просторы природы? Дети - в городе, у них - своя жизнь, трудности, заботы. А эта молодежь ведет идеалистические споры и к ней, Агафье Тимофеевне, относится на удивление хорошо. С уважением.
Дорога оказалась не такой и длинной: меньше, чем через полтора часа от начала их пути в Междуреченске, электропоезд прибыл на станцию Лужба, что в переводе означало, ни много, ни мало, а «Чертова река».
Людей в Лужбе проживало: раз, два, - и обчелся. В конце восьмидесятых годов поселок совсем захирел, так как средства на финансирование его инфрастуруктуры не выделялись. Однако, старожилы еще держались за свои обиталища, любили родную землю. Только молодым-то здесь было нечего делать: ни работы, ни средств к существованию.
Путешественники, перекинув через плечи рюкзаки, - причем Максим все порывался помочь нести рюкзак Агафье Тимофеевне, которая смеялась и обижалась за такую настойчивость «племянника», - перешли по дамбе, дыша чудесным воздухом и наслаждаясь речной прохладой, на другой берег Томи и оказались в небольшом поселке под названием Амзас.
Когда впереди показались первые домишки селения Амзас, агафья Тимофеевна сказала, что теперь их путешествие можно действительно считать начавшимся. Вдалеке, на фоне синеющего горизонта и белопенных облаков, выписались дальние вершины Поднебесных Зубьев. Заспорили: на какой пик попытаются подняться? На Поднебесный, или Запсиб, или Вареса?
Молодежи все-таки именно название Поднебесного больше по душе пришлось, хотя Агафья Тимофеевна и бурчала, что именно на этом пике случаются страшные порывы ветра, якобы доходящие до 70 метров в секунду. Но они не слушали. И ей, как меньшинству, пришлось согласиться.
На денёк решили остаться в самом поселке Амзас, в котором некогда было много геологов, а сейчас зато именно размещается контрольно-спасательная служба. Потому как с туристами, и опытными, и неопытными, нередко случаются казусы. Порою, бывает, и самое страшное происходит. Немало народу в горах погибло…
Поднялись по узкой петляющей лесной тропинке на знаменитый перевал Полякова, что в лесу местном, минут за сорок пять. На этот перевал все туристы, по сложившейся традиции, непременно совершают восхождение. С перевала вид на окрестные горы стал еще более впечатляющим. Смотришь, и чувствуешь себя птицей, взлетевшей в необъятную вышину синих небес.
Мышка устала сильно, с непривычки, но виду не подала, завороженная открывшейся с перевала перспективой, настолько прекрасной, что мигом и усталость исчезла. Когда душа радуется, и здоровье прибывает!
Заночевали, не ставя палатку, прямо в спальных мешках каждый. Едой еще в Междуреченске запаслись: и сушеной олениной, и вяленой рыбкой, и стеклянной баночкой селедки, и картофелем вареным, и травкой зеленой, - укропом и петрушкой, - Мышка без травы жить не могла. Привыкла с детства, что даже зимой на подоконнике у бабушки вырастают и укроп, и петрушка.
На следующий день отправились в пешее путешествие. В своих удобных югославских кроссовках Агафья Тимофеевна на диво споро поспешала за молодежью, так быстро шла, что порою их опережала. Вот тебе и бабушка!
В поселке Балыксу бабушка объявила молодежи: мол, далее начинается уже Хакасия. Правда, они не очень-то поняли, чем природа Кемеровщины отличается от природы Хакасии? Во всяком случае, не сразу увидели различия.
От Калтаса попытались, - вместе с двумя более опытными отдыхающими, собиравшимися заодно рыбачить на середине реки, - сплавляться по Томи, но Мышка подвела: страх детский на нее напал на плоту. Решили и дальше пешком идти, тропинки везде есть вдоль берега речки.
Через пару дней ноги странников покрылись замечательным загаром: и Чума, и Мышка днем надевали короткие шорты. Купание в прозрачной прохладной воде дарило телам несказанную бодрость. Время, казалось, остановило для них свой бег: они шли и шли, позабыв о том, который теперь год и что там их ждёт впереди. Просто жили в настоящем, радуясь лету, солнцу, высоченной траве, удивительному воздуху, каждому встреченному водопаду. Даже бурундучку обрадовались, который у них украл пакетик очищенных грецких орешков. Дело было так: остановились днем на привал в тени раскидистой пихты. Искупались, предварительно разложив провизию на огромном камне, напоминающем стол. Вернулись обедать, а орехов-то и нет! Куда пропали? Кто тут в лесу живет? Поели, решили немного отдохнуть.
Когда Агафья Тимофеевна проснулась через полчаса, ее глазам открылась удивительная картина: маленькое смешное существо, красно-бурое, с пятью темными вертикальными полосками на спинке, разделенными белыми линиями, сидело на их недавнем импровизированном столе, перебирая остатки от их пиршества, в надежде чем-то набить защечные мешки. Услышав звук, неосторожно изданный удивленной бабушкой, воришка-бурундук обернул к ней свою милую острую мордашку, явив острые веселые глазки-бусинки и продольные темные полоски, такие же, как на спинке рыженького мародера. В лапках зверек с интересом держал кусок шоколадки, пытаясь понять, съедобна ли эта добыча.
Агафья Тимофеевна пыталась было сделать один лишь шаг по направлению к зверю, а того уже и след простыл: исчез в один миг, словно и не было тут маленького разбойника. Мышка только посмеялась над крохотным вором, которому отныне грозил кариес, - употребление шоколада вредно даже для людей! А Максим искренне жалел, что это не ему посчастливилось увидеть пятнистого зверька. Бурундуков он видел только в зоопарке, и то издали.
Невиданное восхищение юных путешественников вызвало лицезрение тремолитов-останцев, огромадных и диковинных. Ничего подобного они прежде не видели: высоченные, разной формы и высоты, гиганты в десять-пятнадцать метров напоминали о других эпохах развития Земли.
Сам Максим, даром, что вырос, почитай, в этих краях, тремолиты видел лишь в раннем детстве. У большинства останцев люди не раз фотографировались и устраивали привалы, судя по множеству проторенных тропок. Поэтому и Макс с подругой начали делать фотографии, совершенно не смущаясь бабушки, которая в новой технике плохо разбиралась, и не могла понять, в чем качественное отличие их цифрового фотоаппарата от техники начала девяностых годов.
Особенное внимание, естественно, привлек тот странный исполин, на вершине которого возрос гордый кедр, обвив останец своими корнями-щупальцами, в нарушение всяческих законов природы. Макс даже пытался забраться на сам тремолит, но женщины не дали. Еще интереснее оказались фотографии в тени тремолитов, напоминавших устремленные в небо пики и копья. Нечто инопланетное чудилось в их столь земных формах. Даже Агафья Тимофеевна согласилась запечатлеться рядом с этими чудесами. Только у нее почему-то, после целой серии таких снимков на фоне гигантов, так странно и сильно разболелась голова! Даже цитрамон не хотел помогать, который бабушка тут же выпила: оказалось, это слабенькое лекарство у нее всегда с собой.
Пришлось Мышке напрячь память и немного поколдовать над Максимовой бабушкой: распустила она Агафье Тимофеевне длинную косу, убрала из волос все шпильки, летящими и стремительными движениями нажала несколько точек на голове, сделала общий массаж воротниковой зоны, и несколько слов нашептала неслышимо для окружающих.
Странно, но бабушка на мгновение будто бы уснула: закрыла глаза и провалилась буквально, но тут же пришла в себя, совершенно бодрая и улыбающаяся. Поблагодарила и заметила:
- Ликочка, да ты, никак, шаманка? Будто не из наших краев, а шаманишь ровно как местные шаманы шорские. У тебя бы в нашем селе отбоя не было от посетителей. Ты и еще что-нибудь умеешь?
Мышка улыбнулась, отрицательно покачав головой.Возразила:
- Шаманам нужны бубны да разные приспособления для их деятельности. Ну, какой же я шаман? Просто на курсы первой медпомощи на первом курсе педа исправно ходила, не прогуливала.
Только Агафья Тимофеевна не очень-то ей поверила, но спорить не стала.
От копьевидных останцев направились к талько-тремолитовому Алгуйскому месторождению, где, как утверждала бабушка, камушки-тремолиты уходят под землю на целую сотню метров. Может, и так, - все равно нам не видно сквозь землю. Отсюда со временем вывезут весь тальк, с грустью констатировала Агафья Тимофеевна, и останется на месте месторождения огромное, глубокое озеро, напоминающее по форме лунные кратеры.
Не стали останавливаться на Алгуйском приюте: путешественники хотели быть самостоятельными во всем. Сходили к водопадам, поиграли в карты, послушали музыку на радиостанции «Маяк», причем сложилось впечатление, судя по кратким новостям, что в мире, если что и происходит, то только не у нас в стране.
Разложили к вечеру палатку на «поляне дураков», потому как рядом журчал ручей, хрустально-чистый и холодный, как слеза Снежной Королевы. Агафья Тимофеевна с Мышкой сели рыбку ловить в ручье, а Максима отправили в ближайший лесок, искать ветки для костерка. Несколько рыбок непонятной породы поймались на удивление быстро, так что вечер завершился рыбным шашлыком и общим весельем, - Максим рассказывал анекдоты воинские, Мышка - про учителей и ученых, а бабушка - простые и веселые, про всех вождей, дефицит и кукурузу.
Решено было завтра попытаться покорить Поднебесный. Потому как тот, кто не поднимался на этот пик, тот не смеет называться туристом настоящим. Восхождение на Поднебесный - своеобразная инициация начинающих путешественников, своего рода испытание на прочность. Агафья Тимофеевна рассказала, что была тут еще совсем маленькой, вместе с молодыми родителями, лет тридцать тому назад, в шестидесятые. Тогда только начался бум туристический: тропок было мало, трудностей - много, но зато и романтики - больше. Чем дальше идет время, тем сильнее цивилизация проникает в дальние дебри природы, забирая часть ее первозданной прелести.
Наутро проснулись рано. Спешно перекусили галетным печеньем и бутербродами. Быстро собрали рюкзаки и, полные ощущением важности момента, начали свой поход к пику Поднебесный. Бабушка еще молодежь подзадорила тем, что на вершине принято оставлять записки. В знак того, что сумели подняться на это чудо природы, не убоявшись трудностей.
Глава 27
Развитие событий все более ускорялось. Незаметно подкралось и время «икс». На 19 августа было назначено выступление заговорщиков, с целью срыва подписания нового Союзного договора в Ново-Огарёво, назначенного на 20 августа. Михаил Сергеевич, сидя на даче в Форосе, фактически не подавал никаких признаков политической жизни, самоустранился, делая вид, что происходящее в стране нагнетание обстановки его не касается.
Казбекова порой удивляло: почему заговорщики, не так давно нашедшие наконец общий язык, не расправились с Генсеком на июльском Пленуме ЦК?
Потому ли, что надеялись изничтожить Горбачева как лидера на октябрьском Съезде? Или все было гораздо сложнее и обманчивее? Не совсем так, как позволялось понимать ситуацию простонародью и «демократам», истово поддерживавшим нового президента РСФСР… ведь совсем недавно, в начале июля, Генсек для вида поддержал двух высокомудрых уважаемых предателей партии, А.Н. Яковлева и Э.А. Шеварднадзе, возглавивших формальный раскол в рядах КПСС, учреди некое «Движение демократических реформ». Этими же двумя деятелями было подписано антигосударственное заявление радикального толка. И Горбачев сделал вид, что поддержал их! Потому как они стремятся к поиску консолидации! В тот момент Казбеков сомневался: возможно, генсек впрямь близок по убеждениям к Яковлеву и Шеварднадзе? Но тогда почему бы ему и не найти опорные точки к сближению с вечно мятежным президентом РСФСР? Не хочет? Не может? Или двум лисам не место в одном винограднике?
Именно Казбеков, - место которого в заговоре осталось практически незамеченным, как он того сам и хотел, - нашел основное средство к решению по устранению главной проблемы в ходе реализации целей ГКЧП. Он, по совету незначительного человека, передавшего непонятные слова другого человека, сумел расшифровать их как должно. Потом долго смеялся над их кажущейся простотой и высшей мудростью, - и воплотил в жизнь. да так удачно, что никакое подозрение на него не легло. Словно бы все само собой приключилось, по воле судьбы. Наверняка, хитрая бестия дала этот совет, уже зная все те побасенки о попытках покушения на одного видного товарища. Сама бы она до такого не додумалась: просто изучила биографию тщательно… Восхитительная женщина! Не просто красавица и комсомолка, - еще и умница!
Заговор намечали первоначально на утро 19 августа, но, в последний момент, заговорщики немного изменили сроки: решили выступать вечером. Поэтому в вечерних «Новостях» 19 августа 1991 года Гостелерадио проинформировало советский народ, что Президент СССР, в связи с резким ухудшением состояния здоровья, далее не может исполнять свои непосредственные обязанности, - как Президент великой страны.
Ввиду данных обстоятельств, всю полноту власти в СССР временно принимает Государственный комитет по чрезвычайному положению. Который и будет некоторое время руководить страной, охраняя общественный порядок. Уже подтянутые к границам столицы войсковые части, возглавляемые досконально проверенными преданными ГКЧП офицерами, и броневая техника вечером были введены в столицу государства, замершего от неожиданности и шока. Тем большее удивление испытывал народ от всех этих событий, что возглавили так называемый Комитет не какие-нибудь «темные личности» типа Гришки Отрепьева, но очень известные и уважаемые людьми: премьер-министр, - которому, впрочем, доверяли меньше, чем предыдущему премьер-министру Рыжкову, - заместитель самого Горбачева, исполнявший его обязанности в период отдыха Михаила Сергеевича; министр-«силовик» и министр внутренних дел; председатель комитета госбезопасности, некий член совета при Президенте, - по вопросам «оборонки», руководители ассоциаций: крестьянской и промпредприятий.
Всех хорошо знали, некоторых очень уважали. В ночь собрался Кабинет министров, и все собравшиеся полностью поддержали заявление Комитета. Но происходящее казалось крайне непонятным советскому народу. Почти всё окружение Горбачева, все официальные «верха» государственной власти вошли в новый Комитет по Чрезвычайному Положению. Кроме него самого. Неужели Генсек так устал, что заболел? Или его решили отстранить так же, как некогда, в далеком октябре 1964 года, Никиту Сергеевича Хрущёва? Народ терялся в догадках и предположениях. Если Горбачев болен, так почему тогда он нуждается в защите, как то было объявлено? Причем здесь защита советской Конституции? Как можно ставить на одну доску здоровье президента и исполнение им своих обязанностей, - и Конституцию, высший закон страны? Конституция должна быть выше любого президента! Любого Генсека… но все эти мелкие ошибки, допущенные участниками заговора на начальном этапе ввода чрезвычайного положения, - чепуха! Лишь бы удалось не допустить поражения ГКЧП. И здесь уже он сам постарается, в тиши кабинета…
Комитет вёл себя странно, непонятно. Не был издан ни единый приказ против какой-либо нежелательной политической силы в стране, никаких крайних мер не предписывалось в отношении конкретных персон неверной политической ориентации. Подумаешь, не позволили выходить 20 августа «желтой» выродившейся газетенке, чье название еще недавно звучало гордо: «Комсомольская правда», но содержание давно опошлилось, превратившись в навозную кучу сплетен и ничтожных пересудов. Впрочем, закрыли газетку, надо полагать, не надолго: все утрясётся, и вновь «Комсомолка» начнет лить «чернуху» по поводу и без, - в погоне за дешевыми сенсациями.
Глупцы из Центрального Комитета обеспокоились реальной судьбой Генерального Секретаря КПСС, словно тому кто-то мог причинить вред. Не стали торопиться высказывать своё мнение о значении КПСС до появления информации о том, что же в действительности произошло с Горбачёвым. Политическое Бюро ЦК КПСС, по идее, самый действенный орган ЦК, призванный реагировать оперативно на все события в стране и в мире, - так и не приняло никаких резолюций по поводу возникновения ГКЧП, несмотря на то, что значительное количество, - даже большинство, - его членов на тот момент находилось в Москве. Побоялись или не знали, кого поддержать. Следовательно, в любом случае нужна срочная «зачистка» рядов Политбюро, даже если КПСС и удастся сохранить как главную партию страны. Где это видано: более семидесяти процентов членов ЦК сидят по домам, смотрят телевизор, но никто из них не завел речи о проведении внеочередного пленума!
Очень жаль, конечно, что этот мямля-президент так и не решился поддержать Комитет, поставив себя своей трусостью за грань властных полномочий. Но каждый сам определяет для себя меру ответственности за свои деяния на своем посту, на своем месте в жизни. Этот новый Диоклетиан предпочел признать себя изолированным изгнанником в благодатном Крыму.
Лидеры союзных республик, поджав хвосты, схватились за головы и дружно потеряли дар речи, делая вид, что руководство Союза - им не указ, а Президент СССР - утратившая значение фикция во власти, не понимая, не желая понимать: развал многонациональной страны их республикам принесет долгую бедность. Впрочем, не им же лично, этим хапугам и хитрецам! Этим мерзавцам, пролезшим во власть от комитетов комсомола или по партийным спискам КПСС, - благодаря толстой мошне или длинным льстивым языкам, - им всем дела нет до будущности Советского Союза, до того, сколько завтра будут стоить буханка хлеба или литр бензина: им - на все хватит! Они, напротив, даже выиграют в случае, если Союз развалится, - успеют поживиться на развалинах империи, а казна многих республик не досчитается миллионов. В конвертированной валюте и золотом запасе…
Впрочем, жестких решений Комитет в первые сутки своего существования так и не принял. Он просто взял руководство страной на себя. Зато подписания Союзного договора 20 августа так и не произошло. Зная достоверно, что ночью 20 августа должна произойти трагедия, бывший премьер-министр страны предупредил официальных лидеров ГКЧП о том, что в туннеле на Садовом кольце может произойти жуткая трагедия. Поэтому в том месте заранее были выставлены большие, чем намеревалось, силы, и удалось не допустить возведения именно там устроения баррикад и сумятицы, в которой могли погибнуть обманутые демократами наивные, ни в чем не повинные люди. Ни одного БМП в том направлении не отправили, хотя подобный жуткий прогноз о возможных жертвах и казался мистификацией. Но «бережёного Бог бережет»! Вообще, в городе удалось ввести гораздо более жесткий режим чрезвычайного положения, чем вначале планировалось самими заговорщиками, - до того, как в их состав со своей точной секретной информацией, негласно влились бывший премьер-министр и председатель ВС РСФСР.
Некоторые москвичи устремились на защиту демократии, повинуясь призыву своих сторонников. Впрочем, народ в целом в тот момент уже переболел болезнью «политизации», и иронично относился к лозунгам выходить на баррикады. Люди порядком устали за последние шесть лет «говорильни», во время которой «по России мчалась тройка, ее имя - перестройка»…
Однако, ни одна из воинских частей, ни одно из важнейших подразделений так и не изменили своему руководству и целям ГКЧП. Впрочем, до военных столкновений дело так и не дошло.
Казбеков с удовлетворением отмечал: события застыли в одной фазе. Почему все москвичи и люди из глубинки не спешили возмущаться столичными новостями, а только покатывались со смеху, несмотря на всю важность последних известий из Москвы? Ведь ни одно предприятие не устроило забастовку в поддержку на глазах рушившейся демократии: вся страна трудилась в привычном режиме, не обращая внимания ни на какие репортажи с мест! Только биржа на краткий срок прекратила свои торги, но уже днём 21 августа вновь, как ни в чем не бывало, приступила к обычным делам, словно проигнорировав выпавший из привычного ритма день 20 августа.
Чего ждали демократы, почему не спешили «денежные мешки» агитировать народ в тщетных происках защиты демократии от консервативных элементов? Почему все приспешники и идейные вожди демократов замерли в удивлении по поводу происходящего и не знали, как реагировать?
Что именно их, говорунов, так легко вышибло из седла извечной галиматьи звучных, пленяющих простой люд красивых лозунгов? Почему временно замер весь процесс борьбы со старой командно-административной системой и столь нелюбимой демократами былой номенклатурой, из недр которой и возросло девяносто пять процентов самих новых сторонников демократии? Почему уже к ночи 20 августа народ, еще днем ратовавший за роспуск ГКЧП, вдруг начал стремительно расходиться, расползаться по своим домам, - без комментариев, отвернув в сторону лица от нацеленных на них телекамер вездесущих журналистов, этих шакалов истории?
С чего вдруг ранним утром 21 августа наконец-то вновь возобновилась загадочным образом утраченная связь с Михаилом Сергеевичем и нескольким корреспондентам, оказавшимся быстрее прочих, удалось взять у Президента СССР интервью? Почему к нему за указаниями и отправилось несколько человек из числа руководителей РСФСР? Тогда как сам президент РСФСР, к которому, собственно, и должны были обратиться за приказами его подчиненные, безвылазно сидел в доме, не высовывая носа на улицу, забаррикадировшись от любопытных глаз и отказываясь явиться на работу, не желая иметь дела с собственным вице-президентом, вынужденным временно, без официальной санкции, исполнять обязанности президента РСФСР? Почему немедля отстранили от власти премьер-министра РСФСР, очевидно, лишь в том провинившегося, что слишком поддерживал своего проштрафившегося президента да еще ратовал втихаря о необходимости ареста и расстрела всех участников ГКЧП? Что такого странного приключилось с неугомонным демократом и первым Президентом РСФСР? Что-то страшное и правдивое, что выплыло наружу благодаря искрометной задумке маленькой шальной девчонки…
В тот же день 21 августа Горбачева привезли из Крыма, вполне бодрого и недоуменного, делающего вид, что просто была нарушена связь с его дачей. Всем понимающим людям стало ясно: лидер СССР намеренно, выжидая развития событий, не выходил на связь.
Генсек немедленно распустил ГКЧП, заявив официально по Гостелерадио, что уже прекрасно себя чувствует и приступает к выполнению своих прямых президентских обязанностей. Впрочем, он тут же подтвердил заявление ГКЧП о переносе подписания Союзного договора на неопределенный срок, так как необходимо внесение значительных доработок. То есть по этому пункту он согласился с Комитетом.
Горбачев указал, что следует сохранить в стране, еще на несколько дней, чрезвычайное положение, - до полного наведения порядка. Также он подтвердил, что еще действует до особых указаний приказ «О мерах по усилению общественного порядка и безопасности в условиях чрезвычайного положения», изданный поздним вечером 19 августа, в соответствии с которым Московский Отдел Милиции Особого Назначения был вооружен оружием со специальных складов. Никто не спешил разоружать ОМОН еще целую неделю, даже дольше, - до самого наступления сентября.
Когда, в первый день школьных занятий, состоялась новая конференция, с участием большинства субъектов союзных социалистических республик по поводу обсуждения будущих отдаленных сроков подписания нового Союзного договора и необходимости внесения корректив во многие статьи.
Когда, в этот же день первого звонка, в страну хлынула лавина товаров из стран СЭВ: не самых модных, не самых лучших, но с их помощью удалось удовлетворить самый первый товарный голод населения. Также вливание остродефицитных импортных товаров по демпинговым неожиданным ценам быстро сгладило острые углы тлеющих противоречий в республиках.
И, заодно, удалось отвлечь народ от скандальной истории, произошедшей с президентом РСФСР, импичмент которого произошел при закрытых дверях, чтобы не выносить сор из избы. Но в СССР слухи циркулируют быстро, и мигом приукрашенная история с выступлением Ельцина перед своими сторонниками разнеслась от южных окраин страны до самого Заполярья. Очевидно, у депутатов языки с легкостью развязались: всем не терпелось поделиться с близкими людьми такой веселой правдой.
Уже к вечеру 21 августа премьер-министром нового Совета министров, - как вновь переименовали недавний Кабинет министров, - был назначен Рыжков, тогда как Валентин Павлов, который недавно слег с гипертоническим кризом, уступив 19 августа дела Догужиеву, - стал всего лишь его заместителем. Впервые в стране прозвучала ссылка на имя и дела прославленного немецкого политика Конрада Аденауэра, сумевшего некогда вывести страну из разрухи и упадка. Первыми «ласточками» экономической реформы стали указы о поддержке мелкого производителя, о повышении минимальной заработной платы в СССР вдвое, с семидесяти до ста сорока рублей, о понижении суммы подоходного налога… И пошлоо, и поехало. И, как ни странно, получилось!
Главное, что удалось добиться того, что многие пункты «волшебных» листков, переданных премьер-министру странной девушкой из непонятной аналитической конторы, принадлежность которой к определенному ведомству так и не удалось определить, - не сбылись. Удалось избежать того самого явления губительной «повальной приХватизации», которую обещали две предшествующие программы. Следовательно, новая диктатура «новой буржуазии» и новое перераспределение ценностей, доселе принадлежащих государству, не состоялись. Совершенно нелепым начал казаться прогноз о роспуске самой КПСС, - прогноз, который, якобы, должен был провести в жизнь лично Михаил Сергеевич. И, особенно, предсказание о начале распада еще на будущем Съезде всей системы государственной власти в СССР. Ничего подобного не случилось: напротив, во второй сентябрьский день большинство глав республик высказались за укрепление связей с Центром и выразили надежду, что теперь, после «некоторых событий», все нормализуется. Впрочем, при ином раскладе сил такое вполне могло бы случиться. Если бы сам Казбеков не подсуетился с устранением основной опасности в лице главного кликуши страны. После чего «демократическая и сепаратистская волна» плавно пошла на спад. Съезд закончил свою работу принятием четких решений по большей консолидации деятельности большинства министерств и ведомств Союза, что было остро необходимо, с учетом негативных тенденций последних лет.
В декабре был подписан новый Союзный договор, в который заранее внесли коррективы, с которыми, несколько недоумённо, согласились все союзные республики. Из числа входивших на тот момент в состав СССР. Удалось сохранить именно федеративную форму Союза, взамен той конфедеративной нелепицы, что предлагалась в Ново-Огарёвских соглашениях. Никакого подписания соглашения «трех злодеев», готовых пренебречь законным волеизъявлением и интересами остальных субъектов Союза, не произошло, так как «заводила» упомянутой в прогностическом анализе «тройки лидеров», к декабрю 1991 года уже несколько месяцев был не у дел, а сами по себе, главы УССР и БССР немногого стоили. Советский Союз, как единая и неделимая держава, выжил и продолжил свое существование, причем на новом, более достойном уровне, что почувствовали вскоре и рядовые граждане страны.
А все почему? Лишь потому, что товарищ Казбеков постарался буквально выполнить несложное указание по изоляции президента РСФСР. И все проблемы решились сами собой. А произошло следующее…
Глава 28
Высок перевал Алгуйский, иначе именуемый Шорским. Зато вид с него открывается изумительный: облака плывут низко, похожие на стада барашков, леса как на ладони перед тобой, и пик Поднебесный кажется совсем рядом.
Долго карабкались путешественники на него, запыхались за полчаса восхождения. Наконец, добрались до перевала и на краткий миг вздохнули с облегчением. Но впереди их ждали куда большие трудности, чем только что пройденный получасовой путь, приведший к развилке тропок на перевале.
Если идти от перевала напрямую через болото, то придёшь к далекому Рубановскому приюту. Но путешественники не пошли в долину реки Малый Казыр, а повернули налево, мимо странно пахнущего, опасного болота, свернув налево. Прямо перед ними открылись лесистые, зеленые склоны, и узкая тропа повела их за собой все выше и выше, к самому Поднебесному.
Иногда тропка такой крутой делалась, что становилось трудно дышать, и, чтобы отдохнуть, трое путешественников останавливались ненадолго. Делали пару глотков минеральной воды, вдосталь запасенной еще в Междуреченске, и вновь упорно продолжали восхождение. Порою тропа делалась почти ровной, словно шла по альпийским лугам, и таежные цветы дурманили странников дивными, почти неземными ароматами. На пути лишь дважды встретились непонятные языки местных курумов, заинтересовавшие одну Мышку.
Максим на полную громкость включил «Маяк», так они и шли гуськом по тропе, сопровождаемые звуками музыки. Мышке очень понравились старые песни, которые без конца крутили на этом радиоканале: возникло ощущение, что перенеслась в дальнее, светлое детство. Когда начали крутить песенки из мультфильмов, она не удержалась, принялась подпевать: «медленно минутки уплывают вдаль, встречи с ними ты уже не жди. Прошлого, конечно же, немного жаль. Будущее ждёт нас впереди!» Максим и Агафья Тимофеевна почему-то засмеялись и переглянулись. Мышка на них рассердилась.
После второго курума, вновь тропинка углубилась в лес, казавшийся почти непроходимым и таинственным в своей первозданной силе и могуществе. Дышалось в лесу упоительно сладко и свежо. Словно в день творения.
Когда путникам встретился маленький робкий ручеек, они решили устроить возле него короткий привал. Немного перекусили, посмеялись, поговорили о том, о сём, о разном. Бабушка их спросила: как думают дальше жить? Она уже поняла, что молодых людей объединяют некие узы, которые они пока что не решаются перевести в стадию законных отношений. Но глаза их светятся пониманием и нежной заботой, поэтому и не понятно: почему медлят?
Те Агафье Тимофеевне объяснили: чтобы вместе жить, нужно решить вопрос с жилплощадью. У них загвоздка именно в этом пока что: Максимова мать замужем второй раз, у Макса отдельного жилья нет, а у девушки вообще нет своего жилья, - только дача есть, но без возможности прописки в ней. И родителей тоже нет. Просто нет, и все, - не стали ничего рассказывать о том, куда подевались родители Мышки. Одна она на целом свете, вот и всё. Есть, правда, еще бабушка у нее в Волгоградской области, но у той имеется новый муж, не дедушка Лики, а другой человек, сосед бабушкин. И там она будет совсем не ко двору, даже одна, не то, что с Максимом. Мышка не добавила: бабушка ее вовсе ни сном, ни духом не ведает о том, что ее крошечная внучка в этом мире вдруг так неожиданно выросла. И сослаться, как Максим, имевший дальних родственников, на то, что она - бабушкина племянница или иная какая родственница, не было никакой возможности.
Рассердилась Агафья Тимофеевна: как так, негде жить? Да в любом районе можно по дешевке комнату или квартиру снять, лишь бы в семье хоть один человек работал! И хватит денег вполне. А уж Лике, с ее профессией учителя, грех жаловаться: в любом селе, где учителя нужны, ее просто с руками оторвут, - и жилье дадут, и подъемные, и помогут всем миром. Только работай, детей учи! Вот взять хоть того дядьку, что ей листок с адреском брата дал: он же не шутил, наверняка. Нужны, значит, там учителя. И Максиму в любом селе работка найдется. Только на печи не лежи, а поищи эту работу.
Молодые люди переглянулись: а что, это была идея! Остаться поработать на годик в деревне, пока молодые, пока энергии и юного задора много. Воздухом надышаться, попробовать преодолевать трудности, ходить в дальние походы, рыбачить, сплавляться на реках, чистить зимой снег возле дома и лепить снеговиков. И учить детей. Ведь Максиму они не зря тоже дипломы приобрели, и он вполне может себя испытать в роли педагога. А она поможет, чем сможет. Трудно будет, конечно, с непривычки, после городских удобств и теплых батарей центрального отопления, но когда еще испытывать характер, как не в молодости? Зато этот мир, почти первозданный и великолепный в своей красоте, им обоим казался удивительным и каким-то более «своим», что ли, чем жизнь в городе. Почему бы и нет?
- Максим, а что мы будем с дачей делать, в таком случае? Если решим остаться здесь? За нее же нужно взносы платить членские. - Мышка всегда серьёзно ко всему относилась. - Ведь отсюда не наездишься к Черноморскому побережью!
- Есть ли у вас, детки, там кто из знакомых? - мудрая бабушка мигом придумала, как надо поступить. - Это так просто, если есть хотя бы кто-то свой у вас в тех краях: высылаете деньги тому человеку почтовым переводом, сколько там вам причитается в год уплачивать членских взносов, - и никаких проблем. Конечно, если знакомых или родни нет, тогда придется ездить и самим платить хотя бы раз в год. Можно договориться с председателем дачного кооператива, чтобы с ним решать все проблемы, без вашего присутствия.
- Мышик, у нас же есть Нина! Отличная женщина! - обрадовался Максим. - Помнишь, как они нас второй раз на машине встречали на станции? Добрые, нормальные люди, хотя и нерусские. Телефон же у тебя их есть? Вот, на обратном пути из похода позвонишь Нине и попробуешь обо всем с нею договориться. Ты же ей немного помогла с покупкой их дачи, ты же не жадная. Теперь, может быть, и она тебе поможет.
- Подумаешь, помощь! - Мышка засмеялась. - Восемьдесят рублей ровно им не хватало для покупки, так я стольник разменяла и одолжила. Жалко, что ли? Помнишь, в сберкассе нам деньги менять не хотели? Потом разменяли, так еще насильно навязали пару лотереек. Я оба те лотерейные билета Нине вместе с деньгами отдала: не верю ни в какие игры, не люблю полагаться на слепую игру случая. Интересно, выиграют те подаренные билеты хоть один рубль?
- Это просто отлично, что ваша знакомая женщина - нерусская, - заметила Агафья Тимофеевна. - Лично я, даром, что чисто русскую кровь имею, именно нерусским женщинам с удовольствием доверяю. Вот мужчин нерусских - нет, не люблю: самовлюбленные до маниакальности, особенно кавказцы. Однако, их женщины, - и правильные, без вредных привычек, и душевные, и честные. Непременно нужно позвонить этой Нине и попросить заняться уплатой ваших членских взносов, потому что авиабилет до моря отсюда дорого стоит, часто летать не сможете. А поездом - пиликать, как на быках.
Обсудив все насущные вопросы, уделили внимание рассказу бабушки о местных племенах и их культуре. Особенно заострила внимание Агафья Тимофеевна на шорском народе, численность представителей которого с каждым годом все падает: все больше людей записываются как «русские». Со временем, если так дальше пойдет, малых народов совсем не останется.
Посидели у ручейка полчаса, с собой водички чистейшей набрали и дальше двинулись по лесистым склонам Поднебесного. Долго ли, коротко, но тропа неожиданно вывела их к границе леса. Узрели разом три купола у пика. Купола, словно купола церкви, возвышались один над другим, последовательно и прекрасно. Словно в сказке. Оделись теплее, в куртки да штаны длинные, и двинулись по направлению к самому высоченному из куполов пика. До него шла тропинка дальняя. От снежника до вершины пришлось почти целый час добираться. Идти становилось все тяжелее, так как кислорода наверху было все меньше. Температура воздуха здесь понизилась, правильно сделали, что оделись тепло. Но, усталые и упрямые, путники все же добрели до самой высокой вершины пика Поднебесный. Мышка даже не поверила в то, что она, холеная ленивая горожанка, смогла сделать это!
Радостные, Максим и Мышка взялись за руки и начали чуть ли не подпрыгивать от восторга, весело выкрикивая какую-то бессмыслицу. Молодая кровь бурлила по жилам, стало даже жарко, почему-то. Агафья Тимофеевна ласково смотрела на них: почему-то по отношению к двум молодым людям она себя чувствовала никак не теткой, но скорее матерью. Или бабушкой. Крепки родственные узы! А Максим точно любит эту девушку, по всему видно: и валик подушки у нее под головой поправляет, и мешок спальный у нее сам застегивает, без спросу, и куски лучшие ей сам отдает, даже хлеб не забывает передать, тогда как большинство русских мужчин всегда забывают за столом поухаживать за другими женщинами. Такова уже особенность наших сильных половин: не умеют они казаться галантными, в массе своей. Значит, правда, любит он ее.
Вначале Агафье Тимофеевне казалось, что она в этом походе - лишняя. Потому старалась чаще в сторону отходить, чтобы не мешать юным родственникам, которые и так ей царский подарок сделали: взяли с собой в дальний поход! С ними рядом она и впрямь стала чувствовать себя молодой, сорокалетней женщиной, когда было-то ей, на самом деле, гораздо больше…
А потом поняла: нет, молодым в ее присутствии, наоборот, легче и веселее. Но вели они себя так странно для современной молодежи: не бежали в темный лес, не жались с поцелуями по углам, все больше сидели рядком, слушали байки Агафьи Тимофеевны, и только лишь поедали друг друга глазами. Ну, чисто как в книжках пишут про добрые старые времена, когда в отношениях чистота присутствовала бОльшая, - не то, что в современных нравах.
Странная девушка Лика, внешне удивительно похожая на старорусских боярышень: с косой ниже пояса, без грана косметики на лице строгом, но часто озаряемой озорной мальчишеской улыбкой, - удивляла Агафью Тимофеевну гораздо больше, чем родной племянник. Максимка казался бабушке, полагавшей его племянником, простым и недалеким порою: настоящий русский парень с открытой душой. Тогда как его избранница была совсем иной: все обо всем знала, на все у нее был готов ответ, - сразу ясно, что бывшая отличница, но без высокомерия. И разговаривала так по-разному! То как бабка с дикого хутора, не прошедшая ликбезов и сохранившая простоту нрава и языка, - то начинала сыпать научными терминами в определении привычных вещей и явлений. Вдруг улыбалась, словно извиняясь, и вновь становилась близкой и доступной для понимания. Очень странная, слишком грамотная девушка, пытающаяся быть «как все». Иногда ей это удавалось.
Однажды рано утром Агафья Тимофеевна тихонько отошла в сторону от берега Томи, в нескольких метрах от волн которой, на уютной полянке, путешественники раскинули лагерь, - из трех спальных мешков.
Захватив с собою матерчатый мешочек с затягивающимся ремешком, бабушка Максима начала собирать травки разные на лесной обочине. Благо, что место было кристально чистое, травы в сибирских лесах - целебные. Вокруг все пестрело пронзительными красками: голубыми пятнышками алели водосбор, змееголовка и горечавка; оранжевыми и желтыми золотились лютики, маки и купальница; малиновым светом отливали копеечник и мытник. Несколько минут Агафья Тимофеевна в полной тишине собирала необходимые ей травы, пока, наконец, не обернулась, и увидела, что неподалеку стоит любопытная тихоня Лика, - и подсматривает за движениями немолодой женщины. Обнаружив, что ее увидели, Мышка не стала таиться более и весело попросилась в помощницы к Агафье Тимофеевне. Оказалось, к немалому изумлению сибирячки, что южная красавица отлично знает травы, даже, может быть, лучше нее, но не все из местной флоры девушке знакомо: все-таки, травы Юга и Сибири отличаются, как и их растительный и животный мир в целом…
Взойдя на вершину, путники обнаружили на ней большой, из крупных камней выложенный тур и тщательно закрепленный деревянный шесток. В специально укрепленной в туре банке лежало множество записок от ранее бывших здесь странников. Конечно, восхождение на пик Поднебесный особых навыков альпинизма не требует, однако, одну малую гору они уже покорили. Все вместе. Правда, Агафья Тимофеевна была здесь, поэтому она не стала в банку свою записочку опускать, а вот Мышка со своим другом положили в банку записку. Совсем коротенькую, с несколькими словами: «Не в последний раз!» И все. Понравилось им по горам лазить. Ощущение единения с природой надолго сохраняется, если побываешь на высоте. И еще покорение вершин помогает соединению сердец и лучшему взаимопониманию.
Далеко внизу совсем маленькими казались речные долины Малого Казыра и Амзаса. Воды рек искрились под солнцем как радужные веселые змеи. Совсем далеко, где-то под горизонтом, притаились многие горные вершины, и все они звали, манили, дразнили, бросая вызов и приглашая к себе. Бабушка пояснила, что во-он там - горы Средний Зуб, а там - Чистайга и Кугуту. Там - хребты: Терень-Казырский и Межказырский, и перевал Караташ. На многих их этих гор она побывала в детстве с родителями. Теперь подниматься легче стало: троп туристы больше натоптали, с каждым годом покорителей гор прибавляется.
- Ну что, зайчатки, на пик Вареса, - вон тот, что пониже, - полезем? - предложила Агафья Тимофеевна с хитрой улыбочкой. - Или вон на тот, еще ниже, - на вершину Строителя? Не желаете? Здесь отдохнем немного? Замечательно! Предлагаю в честь удачного покорения вершины отметить событие! Нет, не вставанием! Вот что у меня есть: настоящая, на самой лучшей «Пшеничной» водке, настойка на кедровых орешках и шишках. Сама делала сей бальзам целительный. И стопочки вот тоже припасла, еще от отца моего остались: коллекционные, в кожу «одеты», из нержавеющей стали отлиты. Немецкого производства, их отец привёз со Второй Мировой Войны как трофей. Видите, какие интересные надписи и эмблемы? - Максим с особенным интересом принялся рассматривать старинные нацистские стопки. Не удержался, заметил:
- Что-то раньше я их у тебя не видел, Агафья Тимофеевна! Где такая прелесть хранилась? Разве из них вы с отцом моим пили?
- Конечно, нет! - усмехнулась бабушка. - Тимохе всегда все равно было, откуда пить, а матушка твоя предпочитала из хрусталя спиртное употреблять. Чтобы красиво и понемногу, она же мало пьёт, потому и бросила отца твоего. И я бы его тоже бросила: что это за мужчина такой, ежели меры не знает? Смотри, Максим, больше трех рюмок никогда не пей, держись: при таком отце тебе следует следить за собой. Но как ты можешь помнить такие подробности об этих рюмках? Что они раньше на столе не стояли? Ты же маленьким был!
Максим хотел бы очень возразить бабушке, что отца его отнюдь не Тимохой зовут, и что помнит он все очень хорошо, вот только помнит лишь то, что связано с концом девяностых годов и еще более позднего времени. И точно знает: этих вот стопочек не видывал никогда! Но не смог Максим возразить. Только плечами пожал: мол, кажется! Агафья Тимофеевна поняла его, очевидно, не совсем правильно, решив: мужчине мужская вещь понравилась, - и добавила, что потом она эти стопки Максиму на память подарит. И как Макс ни отнекивался, не смог отказаться от такого подарка.
Только Мышка потом не раз повторяла: потому Максим этих стопок не видал в своем детстве, что еще раньше, когда он пешком под стол ходил, бабушка ему же, Максиму, но взрослому, подарила стопки после совместного восхождения на пик Поднебесный. Вот такой парадокс.
- Вдали видите крошечные пряничные домики, похожие на избушку бабы Яги? Это все малые приюты для туристов, которых немало понастроили в последние десятилетия, - бабушка указала пальцем на крошечные крыши далеких домиков вдоль русел рек. - Если двинемся дальше, то непременно заночуем в одном из них: я хотя и предпочитаю уют и тишину, но нужно посмотреть, что же это такое: туристические приюты?
Однако, когда они хотели начать спуск вниз, погода внезапно изменилась: небо потемнело, заволоклось темно-серыми свинцовыми тучами, и ветер возник словно ниоткуда, по мановению волшебной палочки злого волшебника. Страшно стало путникам: путь назад пришлось отложить, спускаться было просто невозможно! Однако, и на Поднебесном оставаться было страшновато, так сильны оказались неожиданные порывы ветра. Казалось: вот-вот, и хляби небесные разверзнутся, пролив на загрустивших странников потоки воды. Но все обошлось: дождь прошел стороной, лишь несколько косых струй сбоку резанули вершину пика, - и все. Однако, ураганный ветер все усиливался, его скорость казалась просто невероятной! Бабушка Агафья заметила со страхом, что подобного ветра за всю жизнь не видывала: не ровен час, метров шестьдесят в секунду будет! Просто страсть божья!
Пришлось им остаться ночевать на вершине, несмотря на заметное ночное похолодание: иного выхода не было. Вздумай они решиться на рискованный спуск, и очередной порыв ветра запросто мог бы свалить одного из путников с узкой тропы. Надели на себя все теплые вещи, которые ветер так и норовил вырвать у них из рук, и залезли в свои спальные мешки, - прижавшись друг к другу как можно теснее, чтобы не замерзнуть. О том, чтобы поставить палатку, и речи идти не могло. Перед сном бабушка заметила молодежи, чтобы свои сны, которые им в эту ночь привидятся, они «приметили», то есть запомнили. Потому как тот, кто проведет ночь здесь, на горе, непременно увидит вещий сон. Так старые люди сказывали.
Утро пришло чудесное: солнечное, безветренное, благодатное. На небе ни одного облачка не бродило: только синь безоглядная, бесконечная!
Что увидела во сне бабушка, она так и не сказала: может, ей и вовсе ничего не приснилось? Максу определенно что-то привиделось: он улыбался с хитрым видом, горделиво поглаживая отросшую за ночь рыжеватую щетину и искоса улыбчиво посматривая на притихшую Мышку. Ей же приснилось столько всего, что и не описать! Только какая именно часть ее сна была вещей, должно показать время, - решила Мышка. Потому как две части ее сна были взаимоисключающими.
Целых три недели путники путешествовали по Поднебесным Зубьям. Совсем позабыли о времени, о мире, о поиске своего места в этом мире. Мышка с Чумой ни разу не обмолвились друг с другом о надвигавшихся событиях в политической жизни страны, - словно сговорились.
Поднялись еще на несколько вершин, ночевали в разных приютах, ловили рыбу в реках: жили полной жизнью, словно вольные предки современного человека. А ближе к середине августа повернули обратно: Агафье Тимофеевне нужно было к концу месяца на работу выходить, хотя и невостребованных отпусков у нее накопилось за два года целых два месяца, но некому было подменять ее столько времени. Поэтому пришлось поворачивать. Да и дни стали чуть прохладнее уже в середине августа, хотя в полдень солнце и пекло еще жарко и люто. Но к ночи уже тянуло холодным ветерком, а ночами и вовсе возникало воспоминание о грядущей, подкрадывающейся тихонько осени.
Назад возвращались более быстро, увереннее, уже хорошо зная маршрут.
Встретив в пути опытных рыбаков, согласились с ними вместе сплавиться по Томи несколько дней: Чуме захотелось половить рыбку не с берега, а с середины реки, где клев прекрасный и быстрый. Один спортивный интерес и не нужно никакого рыбацкого терпения: рыба сама к рыбаку идёт, мечтая стать ухой к обеду. Пришлось Мышке смириться с неудобствами речного плавания: тряску, качку, неожиданные толчки на уключинах реки. Однако, на второй день водного пути она почти свыклась с неудобствами и стала любоваться красотой окружающей природы с видом истинного ценителя. Лето шло на убыль.
Немногим более недели возвращались назад, до станции Лужба.
Здесь путники наконец сели в электричку и отправились в Междуреченск, откуда их путь лежал к исходной цели: деревне Сивые Зори. Молодежь отказывалась еще раз заехать к Агафье Тимофеевне, но та их уговорила лаской да хитростью. Сама же замыслила уговорить парня и девушку навсегда остаться в этих краях.
Еще на станции Лужба позвонила Мышка по знакомому номеру в город Сочи. Звонить пришлось с почтового отделения: там был телефон для набора междугородного номера. Хорошо, что Нина взяла трубку сразу. Немедленно узнав Мышку, она принялась что-то выкрикивать бессвязное на своем языке, чем немало удивила и девушку, и Максима, стоявшего рядом, притулив любопытное ухо к трубке. Исчерпав запас красноречия, Нина перешла на русский язык, но сказанное ею поразило молодых людей:
- Немедленно приезжайте в Сочи! Немедленно! - Мышка просто онемела. Видя ее растерянность, Максим выхватил у нее из рук трубку и сам спросил:
- Теть Нин, да что случилось? Зачем мы вам так срочно понадобились?
- Срочно приезжайте! Те два билета, что нам Лика подарила, оба выиграли! Один - рубль, - при этих словах Макс с подругой зашлись от хохота, - а второй - новенький автомобиль «Волга»! Немедленно приезжайте и забирайте свои выигрыши: нам чужого не надо! Мы - люди честные!
- Теть Нин! - Максим постарался говорить убедительным тоном, - мы сейчас к вам ехать не собираемся. А машину вы сами получайте, раз билет вам подарили. Значит, это ваше счастье такое. Если хотите, мы потом можем у вас старую машину забрать, а новая пусть вам будет. Считайте, что мы вам удачу принесли. Мы, собственно, по другому поводу звоним: нам нужно членские взносы за дачу уплатить, а мы задумали у родственников пожить какое-то время, здесь, в Сибири. Сами понимаете: на самолете летать туда и обратно нам очень накладно выйдет. Вот мы и хотели вас попросить: мы вам деньги вышлем почтовым переводом и все необходимые бумаги тоже перешлем, а вы, уже пожалуйста, там оформите что нужно для дачи. Хорошо? Сможете?
- Да о чем разговор? - возмутилась на том конце провода эмоциональная Нина. - Конечно, все сделаем, как вам нужно, детки. Лишь бы все утряслось в нашем государстве, ведь это уму непостижимо, что творится в стране… Переводы-то можно сейчас отправлять, не слышали? Но как же с машиной-то поступим? Ведь Лика билет этот купила, - мы его не покупали. И машина ваша, значит. Как-то неудобно получается: словно мы его у вас хитростью выманили.
- Теть Нин, деньги кончаются, у нас всего пять минут оплачены! - Максиму надоело объясняться по поводу невероятного выигрыша. - Короче, мы завтра же, - в крайнем случае, послезавтра, - вышлем вам необходимые документы. Все, теть Нин, наше время истекло. Спасибо, что согласились помочь!
- Детки, что это вы про машину какую-то заговорили? - спросила Агафья Тимофеевна. - Объясните-ка толком! Заинтриговали вы меня!
Выяснив, что лотерейный билет, подаренный Мышкой женщине из Сочи, выиграл новый автомобиль, бабушка Максима не знала, как реагировать. Она поняла, что молодежь решила на этот подаренный билет рукой махнуть, и удивилась. Но осуждать не стала такой благородный жест.
- Макс! А что тетя Нина про события в стране говорила? - Мышка словно проснулась. - Какое сегодня число на календаре? Ведь приемник у нас уже неделю как не работает: заряд батареек закончился точно в тот день, когда мы на пик Поднебесный залезли. В походе мы полностью забыли о надвигающихся политических событиях! Вчера было 19 августа! День начала путча, Максим! Мы пропустили все самое интересное!
Максим, однако, не стал с Мышкой на эту тему в присутствии бабушки дискутировать: взял подружку за руку и сжал с силой, чтобы она замолчала. Кивнул на Агафью Тимофеевну, которая в этот момент рассматривала цветы на подоконнике почтового отделения, чуть поодаль.
- Сегодня, значит, 20 августа? - вдруг спросила бабушка тихим голосом. - День подписания нового Союзного договора в Ново-Огарёво, да? Или ошибаюсь?
- Нет, тетушка, совершенно верно! - подтвердил Максим. - Только нам с Ликой почему-то кажется, что он так и не был сегодня подписан. Впрочем, поспешим на электричку, чтобы не опоздать! Все последние новости узнаем на месте, добравшись до Междуреченска, или уже потом, в Сивых Зорях. Поспешим!
Однако, едва сев в электричку, они стали свидетелями тихих перешептываний пассажиров между собой. Все говорили вполголоса, так что было не разобрать подробностей, но одно удалось понять: вчера что-то началось в стране! Путч? А они пропустили начало такого занимательного события в своем походе!
Глава 29
Ельцин не должен вообще подписывать этот указ: «О незаконности действий ГКЧП», - который, как явствовало из хронологического списка событий, он подпишет 19 августа. Даже если путч начать не утром, а вечером 19 августа, - он все равно может подписать этот указ, скажем, 20 числа. Этого нельзя было допустить! Но как?
Также следовало заранее решить вопрос с «Эхом Москвы»: закрыть их заранее на профилактику и плановые работы, что ли, а всем работникам дать премии и отправить заранее к морю? Или просто пригрозить? Или пусть их говорят, что хотят: сохраним видимость демократии?
Самое главное: не допустить выступление президента России у дома Верховного Совета РСФСР. Он не должен прибыть утром рано, - или даже поздно вечером 19 августа к «Белому дому»! и 20 августа тоже нельзя его допустить к собравшимся людям, которые, несомненно, придут со своей верой в чуждую нам демократию, в которой сами не разбираются, но мечтают…
Никаких пламенных речей президента на танке! Он не должен инициировать тот митинг на Краснопресненской набережной, о котором толкует список. Если Ельцин не высунется в Москве, возможно, тогда и в Питере все пройдёт мирно и без эксцессов. Никаких митингов, воззваний, листовок, баррикад, ярлыков типа наименования ГКЧП «государственным переворотом».
Лучше и легче всего этого просто не допустить… и еще не нужен нам в столице генерал-перебежчик с славной птичьей фамилией… вспомнились некстати «Кий, Щек, Хорив и сестрица их Лыбедь»…
Никаких отрядов безоружных ополченцев! Нельзя разрешать Ельцину отправлять своих людей «прощупывать почву» в других городах России и иных странах, - с целью возможного отъезда. Нечего ему мнить себя королевской особой, планирующей создать правительство в изгнании.
Его нужно просто дискредитировать и устранить с дороги. Самоуничтожением остатков своей давно уже подмоченной репутации тот и сам займется: ему не привыкать разрушать и строить. Тот, кто начал с разрушения дома Ипатьевых, с легкостью и свой авторитет разрушит походя. Нужно лишь создать соответствующие условия…
В тот памятный августовский вечер Казбеков пил зеленый чай, поданный бессменной Наташей. Прихлебывал мелкими глоточками обжигающий напиток без сахара, получая удовольствие и отдохновение от дневных дум. Искоса взглянул на свою домработницу, такую верную и исполнительную, что никакой японский робот не сравнится. Наши люди - самые лучшие работники в мире! Если их стимулировать не одними лозунгами о социалистическом соревновании, но еще и рублём…
Мысли Керима Рустамовича бесцельно кружились вокруг одной и той же темы: как незаметно устранить нового президента РСФСР, чтобы его удаление прошло почти незаметно и подозрение не пало бы ни на кого? Словно бы тот сам по себе удалился от дел на короткое время.
Ну, чем президент РСФСР хуже президента СССР? Почему президенту Союза можно уехать на отдых, а нашему российскому - нельзя, так как друзья-демократы не велят? Он им помогает заниматься бизнесом, одним своим присутствием… Как-то недемократично такая дискриминация выглядит… но ни одна путная мысль не посещала Председателя ВС РСФСР, а отпущенное на раздумье время утекало…
Когда позвонил некто и сообщил условленную фразу насчет двадцатого съезда КПСС, Казбекова на месте не было. Но уже через час он примчался домой и ждал с нетерпением следующего звонка от неизвестного, который оказался явно молодым человеком, судя по голосу, и явно ни о чем не ведал: ни о намеченном заговоре, ни о том, с какой целью его попросили позвонить. Голос молодого человека на другом конце провода звучал так испуганно, звонко и натурально, что Казбеков сразу понял: звонит «шестерка». Ему просто сказали позвонить, он исполняет…
К моменту встречи с тем «шестеркой», забавным и явно недалеким старшим лейтенантом с нелепой фамилией, Керим Рустамович переживал, ожидая услышать нечто необыкновенное, но три фразы, услышанные им из уст простого советского милиционера, который охотно представился при встрече, осознав, с кем свел его случай, - поразили Казбекова простотой и практически полной реализуемостью. Это звучало так просто: «Винный погреб. Похищение. Решение всех проблем!» Всё! Что еще нужно?
Спрятать президента РСФСР в винно-водочный погреб и продержать его там пару-тройку дней, до тех пор, пока сторонники демократии прекратят надеяться на то, что их лидер поведет их за собой на борьбу с консерваторами. Или, еще лучше, представить российского президента перед поклонниками его политического гения и медвежьей харизмы, - во всей красе пьяного бреда… это будет шикарное решение всех проблем: без труда и греха.
Не придется брать никакой тяжести на душу: президент сам себя напоит и выставит в отличном негативном свете. Он всегда любил выпить. Тем более, если под рукой не будет воды, чтобы утолить жажду?
Осталось только решить вопрос, как заманить Бориса Николаевича в тот самый погреб? И тут взгляд Казбекова ненароком пал на Наташу, протиравшую тряпкой столик красного дерева: грудь ее вздымалась гордо и воинственно, как у воительниц-амазонок, а из гладко зачесанной аккуратной прически к вечеру выбилось вьющихся несколько прядей, игриво окаймляя нежные очертания щек. Губы не накрашены, пудры на лице нет, но это ничего, дело устранимое. Зато - настоящая русская красавица! Не худосочная модель, которую на ветру шатает и к земле гнет. Как он раньше такой мысли не допустил? Привык воспринимать ее почти как предмет мебели, только умеющий двигаться и выполнять желания! Его Наташа ничуть не хуже той дамочки, ради которой и состоялось знаменитое «купание в реке», красиво наименованное попыткой покушения на жизнь гонимого политического лидера.
Решено: он попросит Наташу, чрезвычайно многим обязанную лично Кериму Рустамовичу, увлечь за собой в определенное место немолодого, наивного самовлюбленного президента, который с удовольствием уверует во внимание к нему со стороны такой молодой красивой женщины: тот так любит себя, что полагает: так же к нему относятся и другие люди… Потом уже она с легкостью убедит президента в своих к нему чувствах и предложит спуститься в одно лишь ей известное место ненадолго: тот поверит!
- Наташа! Тут такое дело… - тихо подозвал к себе Керим Рустамович свою услужливую безотказную работницу, которая, однако, услышав его предложение, всеми фибрами дущи возмутилась. Осознав, что реальной «любви» со «стариком» ей никто не предлагает, - Наташа согласилась неохотно, со скрипом. Так как не любила играть в чувства. Все-таки, она была многим обязана Казбекову, столь многим, что сама ее жизнь, можно сказать, принадлежала ему целиком и полностью.
Теперь предстояло самое трудное: незаметно и без подозрений устроить личную встречу президента и простой женщины, которая, как был уверен Керим Рустамович, непременно окажется по вкусу президенту.
Причем первой встречей, косвенной и мимолетной, дело не ограничится: за ней должна последовать вторая, на которой президент будет рассчитывать получить свое. Именно в ходе второй встречи за ним должна захлопнуться крепкая крышка люка, ведущего в винный погреб, в котором президенту и предстоит провести несколько суток без воды и еды: только спиртное! Впрочем, нет: немного еды не помешает, президент не должен отощать, пару окороков стоит подбросить в погребок. Еще надлежит убедиться в надежной звукоизоляции: если президент вздумает кричать, его не должны услышать даже соседские дворовые кошки!
Николай Иванович, услышав идею о таком похищении Ельцина, долго смеялся, но не был уверен в том, что подобную идею можно воплотить в жизнь.
- Попробуйте! Если ваша домработница действительно так хороша, то ей нужно было идти в артистки, - пожал плечами бывший премьер-министр, еще не ставший вновь главою Совмина. - В том случае, если ничего не получится, постарайтесь, чтобы на вас не пало подозрение!
- Все будет обставлено идеально: словно Наташа, испугавшись неожиданных приставаний, оттолкнет президента в приливе женской стыдливости и сбежит от него, по пути ненароком запахнув за собою крышку люка. Женщина она сильная, крышку захлопнет с легкостью. Погреб, в котором крышка открывалась бы только снаружи, я уже нашел. Причем он находится на даче, которая в настоящий момент пустует: хозяева отдыхают в круизе. Наташа запросто скажется их домработницей, имеющей ключи от дома.
- Каким же образом ей удастся отвести Бориса Николаевича в погреб? - удивился Николай Иванович. - Так прямо и скажет: пойдемте, мол, в погреб?
- Ничего подобного: она предварительно заинтригует президента невиданными запасами импортного спиртного, старых французских и итальянских вин и традиционных русских водок, сделанных еще при былых Генсеках. Наташа умеет быть такой убедительной! Хотя говорит мало: больше смотрит.
- Если у вас все получится, Керим Рустамович, именно вам будет принадлежать основная честь временной ликвидации с поля битвы главного противника ГКЧП. Искренне желаю вам удачи! Чудесно будет, если потом привезти нашего президента РСФСР, в невменяемом от беспробудного пьянства состоянии, к народу, который непременно соберется охранять ваше здание Верховного Совета РСФСР, и высадить прямо верхом на танк: пусть скажет речь перед собравшимися сторонниками демократических завоеваний, а еще лучше, - ничего не сможет сказать! Хорошо бы, если бы он свалился с танка: то-то хохоту будет: не отбелится от позора! Кстати, в каком настроении ныне пребывает наш российский президент? Ничего не предчувствует?
- Он в прекрасном расположении духа, - ответил Казбеков с ленивой усмешкой. - Впрочем, как всегда после 12 июня. После его избрания президентом РСФСР. Но практические дела, которые он прежде не раз делал напоказ, - но все-таки делал, причем по своей доброй воле, - отныне сменились пустыми лозунгами о борьбе со всем старым и отжившим. Словно подменили человека: одни слова! А нового ничего конкретного не предлагает: его ролью стало разрушение, - не созидание. Впрочем, оставим его: давайте лучше обсудим подробности намеченного на вечер 19 августа выступления…
Как и предполагал Казбеков, познакомить Ельцина со случайной, якобы, просительницей, работавшей домработницей в семье одного из политиков, - не составило труда: они «случайно» столкнулись на лестнице, причем Наташа очень удачно упала, словно бы сраженная серпом жнеца, - то есть летящей походкой тяжеловесного президента.
Устроить подобное совпадение стоило немалых трудов. Однако, президент немедля кинулся помогать молодой женщине, внимательно выслушал ее просьбу, конечно же, сводившуюся к жилищной необходимости, и обещал помочь непременно. Оставалось только уточнить детали.
Наташа смотрела ему в глаза с телячьей искренностью, так, что на сердце немолодого мужчины соловьи запели и захотелось немедленно помочь молодой просительнице, такой робкой, немногословной и краснеющей, словно дореволюционная гимназистка.
Тихо, чтобы никто не услышал, Наташа назначила ему встречу на известной им обоим правительственной даче, попросив, чтобы приехал самостоятельно. Лучше без охраны. Или хотя бы, чтобы телохранители находились где-то в стороне. Она с легкостью сыграла на страсти президента к самостоятельному вождению автомобиля и вечному стремлению нарушать всяческие инструкции.
И президент, пренебрегши общественным мнением и личной безопасностью, действительно, принял брошенный вызов: приехал на встречу с молодой женщиной один. Без оружия и без охраны. Так что гордая добрая Наташа почувствовала себя виноватой немного в обмане доверчивого влюбчивого медведя. Настолько виноватой, что, когда повела того в погреб, слабо освещенный и затянутый паутиной, даже выпила с ним немного. И обнялась. И позволила ему много больше, чем обещала самой себе: он оказался неплохим ухажером, простым и лишенным высокомерия в общении с женщинами. Она решила оставить себе воспоминание о нем, и согласилась на все с улыбкой и покорностью русской крепостной девки. Радующейся радости своего барина.
Он с восторгом осмотрел и похвалил винный погреб, расположенный правильным образом, в подвале дома, ниже уровня земли, в таком месте, где создана идеальная температура для хранения спиртного, особенно вин, то есть 10 - 14 градусов. Потому что для качества хранения вин именно постоянная температура имеет значение.
Но размеры этого погреба были очень велики: не менее сотни метров в подвале. Здесь было немного сыро, прохладно и невероятно тихо: никакие сторонние звуки сверху, из большого мира, не доносились в уединённый винный погреб. Наверняка, тут всегда царил сумрак, но Наташа заранее включила подсветку, чтобы легко находить нужные бутылки. Чтобы ему потом не темно было! Все-таки не простой человек! Она с трепетом представила себе, как зол он будет, когда проснется, и обнаружит, что крышка люка закрыта, а «птичка» упорхнула! И ей стало страшно на миг…
Бетонные стены подвала были заложены кирпичом, а в центральной части погреба - декоративными панелями, точно как в романских замках. И еще там глаз радовали несколько арок, увитых виноградной лозой.
Повсюду высились каменные и деревянные стеллажи для бутылей, хранившихся лежа. На стене висели две очень важные вещи: термометр и гигрометр. В самом центре помещения размещался удобный дубовый стол, предназначенный для того, чтобы ставить на него посуду, - с целью дегустации качества спиртного. Подле стола стояли несколько дубовых же табуретов, громоздких, неподъемных, но ценных своим материалом. Сбоку от стола высилась высокая дубовая бочка, обитая медными обручами: судя по всему, она предназначалась для выдержки особо ценных сортов вина. Даже краник имелся в той бочке, чтобы цедить вино.
Наташе даже польстило внимание такого высокопоставленного человека. Настолько, что она готова была уже рассказать ему о готовящемся заговоре против него, но не стала этого делать. Его ведь никто не хотел убивать.
Просто Керим Рустамович попросил ее изолировать президента на короткий срок. Что она и сделала. Но несколько иначе, чем рассчитывал ее работодатель: она напоила президента таким количеством спиртного, столько раз предлагала тому пробовать все новые и новые вина, что тот уснул сидя на дубовой старой табуретке, прижав к себе одной рукой саму пышнотелую Наташу, а другой - бутылку выдержанного тосканского вина. В вино Наташе даже не потребовалось добавить клофелин: оказалось, сильному и крепкому физически мужчине не так уже и много нужно для опьянения. Если он часто пьёт…
Убедившись, что президент крепко спит, что воздух поступает в погреб исправно и света хватает, она осторожно освободилась из его цепких объятий и стремительно ушла из погреба, тщательно опустив за собой тяжеленную дубовую крышку люка. Ее немолодой поклонник остался блаженно храпеть, пребывая в сладостном забвении винных паров.
Вокруг него ярусами на стеллажах возвышались бордо «Сен-Жульен», красное «Шатонёф» - «Южная Рона», тосканское от дома «Антинори», разные старые шампанские вина, - и целые бастионы водок: «Московской особой», «Лимонной», «Посольской», «Золотого Кольца» и других. И несколько окороков висели на стенах, словно для украшения интерьера.
Глава 30
Немногое удалось услышать путешественникам в электричке: что про так называемое «Постановление № 1», и упоминание чрезвычайного положения в стране. Именно бабушка услышала эту фразу о «чрезвычайке»: напряглась вся, удивилась, испуг отразился на ее лице, мигом ставшем немолодым и уставшим. - Что случилось в мире, детки, пока мы странствовали? Вам что-то известно? Так объясните мне, пожалуйста! Чем эти события нам всем грозят? Вы еще раньше, на почте, начали перешептываться о политике! Что вам известно?
- Агафья Тимофеевна, все будет нормально! - только и нашлась, что ответить Мышка. - Очевидно, в СССР произошла попытка переворота, которую уже давно намечали некоторые консерваторы. Но вряд ли они чего-то добьются. Но ничего конкретного мы не знаем: мы же не политики какие-нибудь! Вот на место приедем, тогда и узнаем все в подробностях!
Однако, на свой автобус они опоздали. Решили остаться в Междуреченске заночевать, а наутро отправиться в деревню. Места в местной маленькой гостинице нашлись. Никаких особых мер, связанных с введением в стране чрезвычайного положения, в Междуреченске в целом не наблюдалось: на паспорта путешественников дежурная взглянула мельком, словно мысли ее были заняты делами государственной важности. В гостинице, как ни странно, обнаружился неплохой буфет, и телевизоры были в каждом номере. Максим с Мышкой взяли себе один общий номер, не сговариваясь: двухкомнатных номеров в провинциальном отеле не нашлось, а брать два разных номера, - только людей смешить. И без того Агафья Тимофеевна посматривала на них с излишним восхищением несовременной романтичной сдержанностью. Бабушке заказали отдельный номер. Пришли в свои номера после ужина слишком поздно: программа «Новостей» к тому времени закончилась. По телеканалу «Орбита» можно было позже посмотреть повтор московских передач.
Распрощались до утра. Агафья Тимофеевна быстро уснула в своем номере: сказывалась усталость последних дней. Однако, Мышка с Чумой долго не спали: захватив с собой пару шоколадок, сделали себе кофе и уселись в два кресла друг напротив друга. Поговорили о текущих событиях, полагая, что знают заранее, что обещают ближайшие дни. Порадовались, что успели хотя бы дачу купить на взморье: совсем скоро ее цена взлетит до небес! Только машину купить не успели, увлекшись длительным путешествием и совсем позабыв о том, что впереди страну ждут грандиозные потрясения.
- Денег у нас еще немного осталось, а мы их так и не потратили толком, обо все позабыв в этом странствии! Впрочем, я ничуть не жалею, что так получилось! - сказала Мышка и потянулась, зевая. - Максимка, давай мы с тобой позабудем о том, что ты - Чума, а я - Мышка! Давай будем звать друг друга как все нормальные люди? Только ты зови меня Лика, хорошо? Стану Ликой Лесиной в этом мире, отныне и навсегда! Что же делать? Нужно привыкать к изменениям, которые не в нашей власти. Для тебя я теперь навсегда - Лика!
- Конечно: Лика! - Максим подпрыгнул со своего кресла в два прыжка и обнял свою хрупкую подружку, присев на подлокотник ее кресла. - Мне очень нравится это имя! Моя маленькая, худенькая девочка Лика! Ты помнишь: у нас заказан один на двоих номер, в котором только одна кровать, и нет меча, чтобы положить его между нами в кровати!
- Нам и не нужен никакой меч, Максим! Верно? Зачем нам какой-то меч? - Она встала сама с кресла и обернулась лицом к юноше, робко сидевшему подле нее на деревянном подлокотнике кресла. - Не будь только паинькой, как привык в присутствии бабушки! Или тебе нравится быть скромником? - Её тонкие ручки обвились вокруг сильной шеи Максима, словно две ласковые змеи. - Поцелуй меня, милый: время пришло! Ты ведь так хотел этого там, в Уч-Дере, верно?
Максим не стал спорить: и поцеловал, и обнял, и подхватил на руки, чтобы закружить по комнате в бешеном ритме. Потом остановился, опустил девушку на пол, та встала на цыпочки и протянула ему свои распахнутые губы, обняв за талию со всей силой. Он целовал ее ласково и нежно, грубо и яростно: он уже понял, что ей нужны разные проявления в любви, что она ни в чем не приемлет скуки и однообразия. Его язык дразнил Мышку своей кажущейся нежностью и неутомимыми движениями: казалось, он не знает устали. Вскоре у Мышки голова закружилась так, что весь мир поплыл верх ногами, и в глазах пошли фиолетовые разводы. Ей стало так жарко, так чудесно, так радостно, как в сказке! Словно именно этого мгновения она ждала всю свою жизнь!
Они сами не заметили, как оказались на широкой, слегка скрипучей кровати, как остались без одежды и принялись с безоглядным любопытством разглядывать друг друга. Жадные губы юноши скользили по нежной загорелой коже хрупкого девичьего тела, его пальцы играли ее распущенными кудрями, еще сильнее завившимися после только что принятой ванны. Постепенно Максим стал настойчивее, его руки осмелели, опускаясь в своих поисках ниже и ниже. Мышка выгнулась и вдруг шепнула:
- У меня там будет страшный шрам рваный: не смотри, пожалуйста! - и робко зажмурилась, сделавшись вдруг похожей на маленькую невинную девочку. Однако, когда Максим решил избавить ее от ложной стыдливости и покрыл ласковыми поцелуями все ее тело до самого лобка, он отнюдь не обнаружил на теле возлюбленной никаких следов шрама: только тонкую белесоватую линию, напоминавшую робкий набросок белым карандашом. И ничего больше. Так он и сказал своей подружке: что нет у нее никакого шрама! Та лишь улыбнулась, решив, что юноша хочет просто ее успокоить, отвлечь от естественного в таких случаях стеснения, - и еще жарче притянула к себе милого, оказавшегося достаточно поднаторевшим в искусстве любви. Что показалось ей в тот момент очень приятным…
Сочетание подобной нежности и уместной резкости редко встретишь у столь молодых мужчин. Это позже Мышка поняла: у Максима не просто был личный опыт, - он еще и сумел извлечь из него самые важные выводы, с тем, чтобы любую женщину сделать самой счастливой на свете, и стать для нее незабываемым. В объятиях с ним девушка поняла: все, что было у нее раньше, отныне утратило всяческое значение и смысл, - новая любовь и бесконечное упоение страстью вытеснили из ее памяти все прочие мужские образы, заставив чувствовать тело и желания своего любимого так остро, словно все это с нею в первый раз происходит.
Под его пальцами тело Мышки трепетало, как будто крылышки бабочки на ветру; его губы заставляли ее изнывать от предвкушения радости и наслаждения. И оно пришло стремительной и медленной сияющей волной, словно где-то в глубинах ее тела и сознания взорвалась ослепительная новая звезда, озарив новым сиянием каждую клеточку тела.
Мышка вздрогнула вся, и замерла, впившись в Максима так, словно боялась: налетит ураган и унесет ее вдаль от спасительного берега его рук, его губ, его нежности. Прошло несколько секунд, и она сама ослабила безумный захват своих рук, обвивавших его шею чуть ли не до удушья. Играючи, заскользила губами вниз от его шеи, по линии груди, опушенной чудесным рыжевато-русым пушком, до нежной округлости пупка, который она лишь лизнула шутливо мимоходом. Беззастенчиво опустилась еще ниже, приступив в изучению самого потаенного естества своего юного любовника, который вначале даже засмущался ее вниманию «там», но Мышка была так настойчива и нежна, что он отнял руки, засмеялся и доверился ее работе первопроходца в его рыжих дебрях. Податливая плоть немедля откликнулась на робкие, стремительные и ускользающие прикосновения ее язычка и тонких прозрачных пальцев. Поиграв с членом Максима несколько секунд, Мышка вновь убежала, - еще ниже и ниже, пока не добралась по внутренней стороне бедер до его колен, а затем и икр. Наконец, ее веселые остренькие зубки ласкового мышонка нежно впились в большой палец Максима на правой ноге и принялись терзать, словно пытаясь испить его крови. Макс даже застонал и попробовал вырваться от такой неожиданной атаки.
Тогда ее голова вновь переместилась выше и теплые горячие губы, становившиеся то жесткими, сухими и жадными, то мягкими, как пух и слегка влажными, - упруго обвили головку члена с нежностью и вниманием. Постепенно все его моментально возросшее естество оказалось захвачено жадным, горячим, бесстыдным ртом любознательной Мышки, стремившейся испробовать милого на вкус. Как только она поняла, что еще немного, и он не сможет долее сдерживать себя, - и мигом Максим осознал себя распластанным под сильными бедрами маленькой всадницы. Однако, подобный захват власти маленькой амазонкой мигом привел в юношу себя, - он привстал слегка, - и они с Мышкой оказались в объятиях друг у друга, причем она сидела на самой вершине его минарета, обнимая его ногами и руками, и двигалась то быстро, как стремительная фурия, то медленно, словно ленивая лесная рысь, а он прижал ее к себе за талию, чтобы не упустить свою драгоценную ношу, и глубоко-глубоко ввел язык ей в рот, так что Мышке показалось: еще немного, и она задохнётся! И поцелуй, и сам этот этап секса оказались столь прекрасны, что оба потом так и уснули, обнимая друг друга, причем Максим так и не извлёк свою истомленную плоть из ее горячих глубин.
Так и спали, словно две половинки одного целого, и им это казалось вполне естественным и приятным.
Проспав пару часов, Мышка вновь ощутила в себе медленные, постепенно все убыстрявшиеся толчки: то Максим, еще не вполне проснувшись, стремился овладеть ею снова и снова, и она покорялась ему, радостная, в диком восторге и упоении. Постепенно его движения ускорились до безумия: он яростно впивался в ее тело пальцами, целовал в ухо с нежностью и остервенением, и она все ближе прижималась к нему, двигая бедрами из стороны в сторону, пока, наконец, оба не утонули в пучине радужного экстаза и сладкой истомы.
- Максим, я тебя так люблю! Твои серые скромные глаза, твою милую улыбку, твою морщинку вертикальную между бровей, твой мягкий голос и сильные, добрые руки, - сказала Мышка тихо и робко, почти как школьница. - Я думала, ты гораздо неопытнее. Почему ты не взял меня раньше? Зачем ждал так долго и позволял мне дичиться? Думаю, я была бы счастлива! Как много времени мы потеряли, милый! Столько ночей провели рядом по-братски!...
- Я не хотел, чтобы ты мне отказала! - и он вновь покрыл поцелуями ее ямку в области между ключиц. - Мне хотелось, чтобы ты хотела именно меня самого, а не просто красивого высокого парня, одного из многих, встреченных тобою на жизненном пути. Ты - красивая девушка, образованная, необычная, я бы даже сказал, немного странная: иногда в тебе есть что-то, что пугает меня и, думаю, других мужчин тоже. Словно в тебе просвечивает иная сторона твоя, иная сила. Знаешь, бывают женщины простые, однозначные, но ты не такова! Иногда мне кажется, что ты - девчонка из соседнего села, которая только что вернулась из ближнего леса с богатым уловом кедровых орешков, взятых из нор запасливых бурундуков. Иногда ты похожа на маленькую шаманку, которая одним шаловливым словом может разрушить целый мир, и поэтому боится разговаривать, только начиная познавать свое могущество. Скажи мне, подружка, ты ведь настоящая ведьма, только ученая, верно? И сюда, в этот мир, нас забросила твоя собственная магия? Ты хотела оказаться здесь со мной?
- Не говори чепухи, милый! - возразила Мышка не слишком уверенно. - Магия, во всяком случае, моя, - здесь точно ни при чем. Знаешь, позволь я расскажу тебе историю моей жизни: мне кажется, я могу тебе довериться. И она рассказала ему о своей неудачной, но безумно красивой и упоительной любви, - в ходе рассказа Максим не раз пытался отвлечь ее поцелуями, чтобы доказать, что он - лучше того, другого, что был у нее раньше! Рассказала о своем походе к странной женщине-экстрасенсу, после целительного сеанса воздействия которой швы Мышки мигом стали срастаться как по мановению волшебной палочки. И еще о своих странных впечатлениях во время самого сеанса магии. Как потом ей порой трудно было жить, так трудно, что хотелось на себя руки наложить нередко! Но сил хватило, и годы прошли. А однажды нехороший человек украл у нее стипендию из кошелька, когда повел ее в ресторан. Как потом ходила в милицию жаловаться на этого человека, оказавшегося депутатом! И заявление у нее не приняли…
И тогда Мышка решила сама покарать обидчика и вора, - это и была ее первая и последняя в жизни попытка обращения к магии. Однако, прошло целых три недели, прежде чем вор возвратил покражу и попросил, скрепя сердце, прощения у нее, сирой и убогой студентки, прибегшей в своем воздействии на депутата к высшим неведомым силам. Как она забрала у вора свою жалкую тысячу, и вскоре в ее дверь раздался звонок. Пришла та самая женщина-экстрасенс и предложила Мышке огромные деньги и вот эту самую необычную работу, - не объяснив, впрочем, деталей самой работы, но клятвенно уверив, что выполнение заданий никак не будет связано с актами терроризма и прочими крайними экстремистскими мерами.
- Заданий, говоришь? - Максим поймал подругу на слове. - Так и сказала, во множественном числе? А ты не вернулась и завалила выполнение других «заданий»? Экая непослушная девочка - любительница самодеятельности! Значит, некие силы планируют контролировать в целом все развитие истории человечества? Но вряд ли они планировали, что ты немного выйдешь за рамки их инструкций и вступишь, пусть не по своей воле, в контакт с представителем другой действующей стороны, в данном случае, с Казбековым, шестерки которого тебя похитили по глупости. Впрочем, полагаю, что твоя встреча с ним не имеет никакого значения для судеб мира. Давай-ка спать!
Мышка, в порыве откровенности, готова была Максиму рассказать столь многое еще, о чем молчала раньше. И о том, как в нарды играла с Казбековым и рассказала тому некоторые подробности будущих событий. И о том, как на пляже в Сочи совершенно случайно повстречалась с Петром Кошкиным и, поддавшись шаловливому настроению, выдала ему такие НЗ, что в «центре», где ее готовили, специалисты за голову взялись бы, пытаясь расшифровать столь мудрое послание, которое, однако, было простой шуткой, сказанной наобум. Все это, и многое другое, - она бы хотела бы поведать своему милому, который, однако, прижав ее к себе крепко-накрепко, спал сном праведника, и тогда и Мышка, поймав ритм его дыхания, попробовала дышать точно так же и вскоре вновь уснула, совершенно счастливая и обессиленная.
Утром, уже солнце высоко стояло, Максим еще спал, и Мышка тихонько выбралась из его объятий и отправилась в ванную комнату. Стоя обнаженной перед большим зеркалом, она постаралась найти в себе следы изменений, произошедших в ней после такой бурной пламенной ночи. Никаких следов, естественно, не было, только глаза ее засветились кошачьим блеском и появилась в них бОльшая глубина. Возможно, от недосыпа.
Но не собственное выражение лица всего более привлекло Мышку: разглядывая свое тело критическим взглядом, она не увидела привычной детали, - своих шрамов! Совсем недавно, буквально пару месяцев назад, весь ее живот покрывали страшные шрамы, напоминавшие следы рваных ран.
Но сейчас ей удалось увидеть только тонкую одинокую бледно-белую линию чуть повыше лобка, не более десяти сантиметров длиной. Более того: Мышке показалось, что эта линия буквально на глазах уменьшается, словно шагреневая кожа, наливаясь изнутри розовым свечением, будто неведомый художник вытирает ластиком легкий дефект на эскизе картины.
Она головой потрясла, произнесла: «бррр!», но шрам ничуть не увеличился, оставшись крошечным и незаметным, ничуть не портя красоту ее тела. Мышке пришлось признать: случилось чудо! Келоидные рубцы исчезли! Еще ночью она не верила Максиму, уверявшему, что с ее телом все в порядке!
Проснувшийся Максим прибежал в поисках Мышки в ванную, и весело присоединился к ней в ванне. И она сразу забыла про свое отражение в зеркале. Потому как помнила еще с детства наставление бабушки: если действительно любишь мужчину, если тело твое поет под его руками, - никогда, ни под каким предлогом, ему не отказывай, все его соки принимай с радостью и трепетом. Люби его и давай любить себя. И будешь молодой и счастливой долгие годы!
А потом они включили новости и стали смотреть и слушать, что в этом мире происходит. В мире, однако, происходило, нечто странное. Как поняли молодые люди, ГКЧП еще вчера поздним вечером объявил о самороспуске. Собственно, именно этого они и ожидали. Но результатом ухода ГКЧП стал неожиданный созыв всех депутатов Верховного Совета РСФСР на сегодня, единственной повесткой дня которого явился вопрос экстренного импичмента новоявленному президенту РСФСР и временной передаче полномочий вице-президенту Руцкому, тому самому, который через неполные два года должен был бы оказаться в числе лидеров оппозиции, засевших в Белом Доме. Так же Верховный Совет РСФСР должен быть решить вопрос о новом референдуме, целью которого должен явиться ответ на вопрос: нужен ли РСФСР свой президент? Ко двору ли нашей политической доктрине такая должность? Нужна ли нам президентская республика?
Максим и Мышка взялись по-детски за руки и недоуменно переглянулись. Что-то явно не так пошло в мире. Только что?
Вскоре и Агафья Тимофеевна постучала в их номер. Узрев румяные щеки и горящие глазенки «детишек», обозрев разбросанные по номеру подушки и скомканные одеяла, она лишь улыбнулась покровительственно. Наконец-то детки показали, что уже взрослые!
Бабушка телевизор включила еще раньше, поэтому и знала больше. Сообщила, что генеральный секретарь ЦК КПСС ночью еще возвратился из отдыха на своей даче в Форосе, и приступил к выполнению обязанностей и как президент СССР. Это с его подачи зашла речь о необходимости упразднения должностей президента СССР и президентов республик, как не отвечающих политическим потребностям нашего «электората». Последнее слово бабушка, как человек грамотный, но разумный, произнесла с иронией: она негативно воспринимала все бездумные иностранные заимствования, которые с легкостью можно было заменить славянскими, истинно русскими синонимами. Потому как вся эта «иностранщина» немало смахивает на добровольное психологическое рабство.
То есть Михаил Сергеевич добровольно соглашается стать последним президентом СССР, и не переизбираться на второй срок. Так как СССР не нужны президенты, чья власть слишком далека от достойной и честной коллегиальности, и слишком легко может перерасти во временщичество и даже жестокую единоличную диктатуру. Политическая культура Советского Союза, государства, возросшего из имперской России, чужда президентству.
Так же, якобы, циркулируют слухи, что новым премьер-министром снова назначат Рыжкова, как наиболее знакомого с отечественной экономической конъюнктурой и, притом, человека, которому народ более доверяет. Даже тут, в Междуреченске, его знают и уважают: именно Николай Иванович два года назад, в пору шахтерских забастовок, приезжал «расхлебывать эту кашу».
И он уже якобы выдал некоторые из задуманных нововведений, упомянув лишь имя некоего мудрого политического деятеля Конрада Аденауэра, бывшего канцлера Германии, и мэра города Кёльна. Когда-то ему удалось поднять страну, лежавшую в разрухе, с колен после трудных годин.
Мол, необходимо поддержать мелких предпринимателей с помощью проведения мер протекционизма, и увеличить минимальную зарплату в стране, и разобраться с большей частью криминальных «теневиков», провести чистку в рядах милиции, - с помощью силовых министерств, а еще уменьшить общее налогообложение и изменить финансирование предприятий различного уровня. Необходимо так же поддержать хиреющие хозяйства, но не диктатом сверху, а увеличивая их поддержку. На местах должны создаваться перерабатывающие и обрабатывающие предприятия, чтобы большая часть сельскохозяйственной продукции не терялась по пути.
Должно сменить большинство современных руководителей крупных сельских хозяйств; в некоторые из них, наиболее важные и перспективные, нужно председателями назначить бывших армейских снабженцев, весьма просвещенных в экономических и иных тонкостях. Также нужна и подготовка специалистов-теоретиков в сфере экономики, но их теоретическая база не должна отрываться от практики: все они обязаны заниматься и реальными делами, недопустим отрыв от реалий. Также во всех вузах должны начаться общие перемены: нужно изменить систему образования, но без слепого копирования по западному образцу, а с учетом потребностей именно Советского Союза. Еще объявлено о возможности снимать деньги со вкладов, начиная уже с 21 августа, однако, в одни руки единовременно будет выдаваться не более одной тысячи рублей.
То есть поначалу возникнут естественные очереди, но постепенно ажиотаж спадёт, и суммы снимаемых сбережений уже не будут ограничиваться. Не стоит опасаться быстрого удешевления денег ввиду их резкого выплескивания на товарный рынок: Горбачев объявил о некоем мероприятии, в результате которого излишние денежные суммы, собравшиеся у населения всей страны, будут изъяты с помощью спешного насыщения рынка импортными товарами широкого потребления, с целью немедленной ликвидации самого понятия «дефицит». При этих словах бабушка скептически улыбнулась: где это видано, чтобы в СССР да дефицит пропал?! Так и жить скучно станет, если в магазинах можно будет купить всё и для всех!
Парень и девушка тоже не поверили в последние слова бабушки, восприняв их как пересказ очередной горбачевской байки для взрослых. Однако, последующие события показали, что обещание не было голословным.
- Агафья Тимофеевна, миленькая, но что же мы такое пропустили этой ночью самого важного? - воскликнула Мышка. - Что случилось вчера? Ведь все идёт совсем не так, как должны были бы развиваться события!
- Деточка, дорогая, откуда тебе, не сидящей в Кремле, знать о том, как должны развиваться события? - Агафья Тимофеевна немало удивилась горячности юной девушки, принявшей столь большое эмоциональное участие в происходящем. - Нам, простым людям, многого знать не дано. Например, даже о сущности того обвинения, благодаря которому президенту собираются вынести срочный вотум недоверия. Вот ведь засекретили, как в старые добрые времена, представляете? Вот вам и гласность с демократией! Чем-то Борис Николаевич проштрафился перед народом, да так, что и носа теперь на люди не кажет, а все его политические прихвостни из числа новоявленных богатеев мигом рванули отсюда подальше. Значит, действительно, проштрафился…
Только вот несколько минут назад имела я разговор с местной горничной, так она поделилась со мной слухами невероятными. Похоже, и здесь народ «Голос Америки» слушает, не действуют «глушилки».
Значит, так: говорят люди, что Ельцин перед началом событий с этим непонятным заговором куда-то исчез, как сквозь землю провалился. Не могли его найти пару дней. Потом он вдруг появился перед толпой сторонников, с призывом не поддаваться лозунгам гэкачепистов, защитить демократию. Да только был он так непотребно пьян, что, когда залез на танк, так тут же с него и свалился, но не ударился, пьяным падения не страшны. Только заругался по-нашему, по-русски, а вокруг была куча корреспондентов, и его сторонников, и все они разом поняли, что президент России пьян в дрязгину, до неприличия. Да еще и ругается, как сапожник. Западные журналисты, опознав характерный запах водки и винных паров, который ни с чем не спутаешь, немедля эту новость отправили в СМИ, да и наши не опоздали с такой сногсшибательной новостью: оказывается, несколько лет назад газета «Республика» писала правду, именуя президента, который тогда еще не являлся президентом, пьяницей! Когда «Правда» перепечатала давно еще ту статью, простой народ ей не поверил. Вот такой вышел конфуз.
Толпа же сторонников российского президента и защитников демократии, как пошли по ней слухи гулять о пьяном президенте, так начала расходиться по домам. Не понадобились никакие крайние меры, чтобы разогнать собравшихся демократов. Хотя наш президент и пытался бормотать что-то вроде того, что на него в очередной раз организовали покушение и заперли, мол, в вино-водочном погребе. Это надо же такое придумать: в погребе его заперли! Такое только с пьяных глаз примерещится, тем более, все и так давно знают: не прочь иной раз «принять» президент лишку, на то он и наш, русский человек!
Словом, сработал тот самый эффект сказки Г. Х. Андерсена, в конце которой весь народ зашептался: «А король-то - голый!» А у нас, вроде того получилось: «Президент-то - пьяный! Лыка не вяжет! С кем демократию защищать?» Словом, негативное воздействие явление президента оказало на толпу его сторонников, хуже и быть не может. Разочарован народ до крайности, слов нет! Разве можно было перед людьми да в пьяном виде? Выбрали его, доверили управление, а только теперь поняли, какое оно, «новое платье короля»…
- Давайте, детки, поторопимся: одевайтесь быстрее в дорожную одежду, не то вновь на автобус запоздаем. Что-то вы сегодня разоспались у меня! - хитро улыбнулась молодая бабушка Агафья, и молодежь споро начала собираться, включив телевизор в качестве фона для своих действий.
Зачем-то передавали интервью с Казбековым, - занимавшимся в эти дни экстренным созывом Верховного совета, - который убеждал телезрителей, что отныне жизнь в стране пойдёт совсем по-другому, по-новому, и в конце своей речи, вскользь, искренне поблагодарил некоего спасителя Отечества за благое дело и добрый совет. Которым власти успели воспользоваться вовремя. Только Мышку во время передачи с участием одного из руководителей Советского государства почему-то время от времени дурной смех разбирал, словно у нее пластинка заела: смеется и смеется, ничего не объясняя. Да еще раз она пальцем на экран показала: куда-то за спину Казбекову, явно не на самого Председателя Верховного Совета.
Бабушка убежала в свой номер себя в порядок привести перед дорогой и, воспользовавшись ее отсутствием, Максим тряхнул Мышку что было силы:
- Признавайся! Ты что натворила? Не бывает у тебя смеха без причины!
Давясь от хохота, Мышка рассказала другу утаенный от него эпизод со встречей с Петром Кошкиным на сочинском пляже. О том, как в ходе беседы с недоумевающим, облаченным в пляжные плавки Петром, она ему указала некий номер, по которому велела позвонить во второй декаде августа, и передать лишь несколько слов: «Винный погреб. Похищение. Решение всех проблем!». Вот и все ее сообщение для Казбекова. Правда, сообщение задумывалось как весёлая шутка, розыгрыш, маленькая месть ее собственному похитителю, чтобы он недоумённо нос почесал.
Но получилось наоборот: тот воспринял переданные слова настолько серьёзно, что не просто буквально их воспроизвел в действительности; более того, на заднем фоне в кадре за спиной Керима Рустамовича Мышка узрела того самого забавного старлея Петра Кошкина, со знакомства с которым и началось их общение с Москвой и москвичами. Причем Кошкин в кадре имел деловитый вид и сосредоточенное выражение лица, а в руке держал некие бумаги, которые явно норовил передать Казбекову, и случайно попал в кадр. У Кошкина в жизни все происходит случайно. Судя по всему, он теперь в свите Казбекова, и этой чести удостоился всего лишь за передачу тех самых нескольких слов по телефону. Кто бы мог подумать: из шутливого розыгрыша так может измениться весь ход бытия страны! И что же теперь дальше будет с Советским Союзом?
Судя по всему, подписание Ново-Огарёвских соглашений перенесли на неопределённый срок, причем было заявлено о срочной необходимости внесения изменений в уже написанные статьи предварительного текста Союзного договора. Похоже, Союз решили оставить существовать в качестве федерации, и Мышка почти приветствовала это решение, тогда как Чума, слабо понимая различия между федерацией и конфедерацией, не пустился развивать собственные умозаключения по этому поводу. Он лишь понял, что так Центр сохранит за собой больше властных полномочий, - да и ладно. И еще он понял: ему следует активнее заниматься самообразованием, не лениться, чтобы на равных иметь возможность обсуждать со своей женщиной все на свете. Не должен мужчина уступать женщине ни в чем! И, как человек молодой и полный энтузиазма, вскоре он действительно обложился грудой книг и начал активный процесс самообразования: учиться никогда не поздно. Проявление мужества не в том, чтобы на мотоцикле въехать по лестнице в военное училище, но в том, чтобы во всех ситуациях чувствовать себя достойным человеком, способным все понять и проанализировать.
Они вернулись в Сивые Зори совсем ненадолго: чтобы собрать большую часть своих вещей, оставленных перед отъездом у Агафьи Тимофеевны; дать телеграмму и отправить необходимые документы и телеграфный перевод в Сочинский район для Нины, которая, оказывается, выиграла на подаренный Мышкой лотерейный билет такой большой выигрыш - новенькую «Волгу».
Бабушка, правда, ворчала, что за такой царский подарок, как «Волга», эти сочинские нерусские должны теперь за их дачу сами десять лет платить взносы! Вот как повезло им с лотерейкой! Пришлось Максиму успокоить бабушку, пояснив, что все произошло по чистой случайности, - значит, счастье этой Нины таково, что ей выигрыш выпал. А они с Ликой, скорее всего, выигрышный билет просто потеряли бы: они такие беззаботные! Тогда Агафья Тимофеевна успокоилась, но заметила: судя по всему, «Лика приносит счастье другим людям. Причем случайно». Мышка с Чумой переглянулись, вспомнив про неожиданное возвышение глуповатого Кошкина: вот кому действительно повезло, - так это ему!
Бабушка неохотно расставалась с «детками». Велела им приезжать почаще, тем более, что ездить-то - недалеко: они собрались осесть в той самой деревне, в школе которой директорствовал брат случайно встреченного странниками в электричке шахтёра, спутникам которого Мышка сделала резкое замечание за грубость их речи, не побоялась резкой реакции.
Как ни удивительно, но работа в небольшой деревушке нашлась сразу для них обоих: Мышке предложили работать историком, вести предмет МХК и, в случае надобности, подменять по другим гуманитарным предметам. Она пыталась отказаться от всяческих намеков на «подмены», мотивируя тем, что никогда «русисткой» не была, литературу знает лишь в пределах школьного курса, но директор руками замахал: специалистов не хватает, трудно учебник почитать, что ли? Никто же не хочет ехать в глубинку, все в город рвутся, а тут такая удача: сразу пара специалистов! Которые, к тому же, очень похоже, вскоре станут настоящей парой молодоженов! К тому же, школа на селе была всего лишь неполной средней, дававшей девять классов образования. Никак не удавалось директору выбить статус полной общеобразовательной школы.
Максиму дали почти во всех классах вести физическую культуру. Этой работе он обрадовался несказанно, потому что спорт сам любил и с радостью занимался с деревенскими ребятишками, предварительно обложившись брошюрками с различными возрастными нормативами. Даже организовал пару спортивных кружков для школьников разного возраста. Серьезно отнесся к работе. Тогда как от географии пытался отказаться всеми правдами и неправдами, мотивируя тем, что учился плохо, на факультет попал случайно и так далее. Но пришлось ему отрабатывать купленный диплом, по вечерам отдавая по несколько часов на подготовку к завтрашним урокам.
Мышке в этом отношении было несравненно легче: свои предметы она знала «от и до», особых трудностей для нее не возникало с материалом. Удивление вызывал лишь самый последний этап истории, перекройка которого происходила на глазах буквально. Уча детей, она училась вместе с ними.
Приступив к работе и поселившись в предоставленном им на двоих доме, принадлежавшем местному совхозу, - нужно было три года отработать, чтобы этот дом перешел в их полное владение, - молодые люди вынуждены были почти сразу подать заявление в сельсовет. Чтобы люди не косились, что педагоги живут, как все, во грехе: учителя всем своим поведением должны детишкам добрый пример показывать! Может быть, юноша и девушка и не торопились бы так, но сработал тот самый эффект негласного общественного мнения, над которым еще так недавно оба они смеялись. В деревне трудно быть в стороне от народа: там всё на виду, все у всех на слуху. Поэтому и расписались быстро и без лишней помпезности. И сразу легче стало обоим существовать: пришло понимание правильности всего происходящего. Не нами, но еще предками нашими было заведено: молодые люди должны вступать в брак, но не грешить бестолково и бесцельно.
Став женой Максима, Мышка не раз смеялась над своими первыми сомнениями: как могла она так долго сопротивляться своей любви? Наверное, их с Максимом встреча была запрограммирована кем-то наверху…
Удивительные перемены происходили со страною. Вначале исчез дефицит. Цены поднялись лишь совсем немного, но зато значительно возросли зарплаты! На прилавках уже к концу 1991 года появилось решительно все: от ставших вдруг никому не нужными шпротов до импортной обуви из соцстран, по низкой цене и вполне нормального качества. Еще пару лет назад шахтёры в Междуреченске бастовать начали из-за того, что в магазинах исчезло даже мыло! Активнее начали развивать отечественное сельское хозяйство, причем обращая упор на низовые звенья сельского товаропроизводителя. Почему-то вдруг сняли бывшего сельского участкового и на его место прислали нового, молодого, с горящими глазами парня, которому обещали такую большую зарплату!... Да еще подоходный налог с заработной платы сократили, он теперь не мог составлять более десяти процентов.
Повсеместно в регионах происходили изменения: в политике и экономике. Четко регулировались малейшие проблемы, происходившие на местах, особенно связанные с делами национальностей. Жизнь изменялась к лучшему так быстро и почти неожиданно для людей, что все удивлялись и радовались.
Постепенно сошла на нет волна создания новых политических партий и движений. Вновь бОльшую популярность обрела КПСС, в последние годы заметно утратившая былые позиции. Только название ее изменилось: она стала именоваться «Единой социалистической партией Советского Союза». Впрочем, суть ее программы и целей от перемены названия немногим переменилась.
Однако, молодая пара сельских учителей мало интересовалась политикой: они просто жили и радовались каждому совместно прожитому дню. Им было так хорошо вместе, словно в раю: они не ссорились, не придирались друг к другу по пустякам, они понимали с полуслова малейшее желание спутника жизни. Они были предназначены друг для друга самой судьбой.
Студёные снежные зимы и стремительно наступавшие вёсны, обжигающие летние месяцы и короткие периоды сибирской осени, - всё равно радовало их. Они почти не замечали хода времени, потому что были всегда рядом.
Практически каждое лето, за счёт профсоюза, молодые люди ездили отдыхать и, заодно, проведывали свою дачу и знакомых в Сочинском районе. К следующей весне оба постарались сдать на права, потому как Нина настаивала, чтобы Максим забрал у нее с мужем хотя бы старые «Жигули». Поэтому так и получилось: назад в Междуреченск они вернулись не на поезде, а на машине. Летом 1993 года им обоим дали туристические путёвки по республикам Средней Азии. Из путешествия оба вернулись вдохновлённые новыми впечатлениями. Мышку словно заворожили Бухара и Самарканд, настолько, что она поклялась себе еще не раз туда вернуться. Особенно хотелось бы ей оказаться в этих городах в период их былого могущества, прикоснуться не только к голому камню старинных построек, но прожить какое-то время в тех, ушедших веках, восприняв часть их чуждой, но влекущей ментальности.
Они привыкли жить здесь, в своей Сибири, в Советском Союзе. Который выстоял, несмотря ни на что, и сумел распрямиться от адских нападок и ласковых обещаний псевдодрузей издалека. Даже СЭВ, пусть и усеченная, но сохранилась. Причем СССР вновь пришлось оказывать немалую помощь обществам соцстран, порядком покореженным непродуманными попытками введения «шоковой терапии» в некоторых из них. Былые воспоминания о другой жизни в капиталистической России уже стали подергиваться пробелами в памяти, словно обветшав и затянувшись серой паутиной. Лишь изредка, включая по вечерам «Новости», они вспоминали с улыбкой тот мир, увидев по телевизору столь хорошо знакомое обоим лицо юного зама премьер-министра, такое характерное: светлое, выразительное, с запоминающимся тихим голосом. Связь времён все-таки намечалась, но в иных проявлениях, а персоналии многие остались теми же самыми. Удивляла до невероятия лишь роль Казбекова в развитии последних событий: с виду скромный и незначительный, именно он, похоже, явился режиссером-сценаристом многих событий, сумев так и остаться в тени. Истинный «серый кардинал», спрятавшийся в тени, -рукоположенный в сан несколькими случайными словами случайной незнакомки, - о бесцельной кровопролитной войне и грядущих негативных переменах, в ходе которых мир перестанет быть двуполярным. Иногда Мышка смеялась наедине с мужем и саму себя называла тем «серым кардиналом», изменившим мир. И удивлялась: почему до сих пор ее не настигла карающая рука правосудия времени? Но никому «там», наверху или сбоку от нашего мира, тем загадочным и ленивым наблюдателям, - не было и дела до маленькой Мышки и ее семейного счастья.
Впрочем, Мышка приносила здесь разную пользу, словно некто мудрый задумал по всем параметрам эксплуатировать в этом мире ее знания и умения. Как-то незаметно так получилось, что все абсолютно дети в ее классах перестали заикаться, несмотря на то, что в каждом классе школы обычно бывает несколько ребятишек, страдающих этой бедой.
Мышка сама не знала, как так вышло. Она оставляла после уроков таких ребят на дополнительные занятия, с каждым занималась лично и, попутно, не удерживалась, - кого-то гладила по головке, кого-то брала за руку, кому-то просто пристально и властно заглядывала в глаза, отдавая часть своей уверенности в себе и радости от ощущения полноты бытия. И дети переставали заикаться! Постепенно эти изменения с ребятишками заметили матери и другие учителя, но не сразу связали их именно с воздействием Лики Александровны. Однако, сама Лика невольно выдала себя: проводя беседы в своем классе, в котором была классным руководителем, с детьми, чьи отцы много пили, она начала вызывать в школу тех самых отцов, - матери ее не интересовали.
Разговаривая с мужчинами, она отнюдь не внушала им, что необходимо вести здоровый и более умеренный образ жизни: напротив, просто расспрашивала об их собственных тайных интересах и увлечениях, хвалила, чем могла, успехи детей. Отцы уходили обескураженными и недоумевающими: они полагали, что в школу родителей вызывают исключительно с целью «разборок».
Однако, вернувшись домой после таких бесед с молодым педагогом, мужчины напрочь переставали пить: поглощали три рюмки на торжествах, и все. Зато свободное время начинали уделять любимым занятиям и воспитанию детей.
Не сразу все подобные перемены люди начали связывать с ненавязчивым воздействием юного педагога, но, когда увязали в смысловую цепь беседы Лики с отцами ее школьников, после которых уже на следующий день у всех пьяниц прекратились запои, - по селу поползли слухи, что новая учительница - немножечко «ведьма». Впрочем, времена изменились: давно никто ведьм не боялся, и женщины смело повалили на дом к учительской паре, умоляя излечить очередного пьяницу. Лика только руками разводила, объясняя: она сама не знает, как это получается! Она - не ведьма!
Она ничего не знает и не умеет: она просто смотрит на человека и видит мысленным взором его в самом выгодном свете, увлеченным делом и любящим весь мир и самого себя. Ничего более.
То же самое - с детьми, которые заикались: она мысленно представляет себе их «речистыми», как Демосфен, и так оно и выходит, как по мановению волшебной палочки. Максим, по ночам, играя с длинными волнистыми кудрями своей «колдуньи», смеялся, что, наверное, именно потому их судьба и забросила сюда, в дальний край Сибири, что именно здесь народ всего более нуждался в такой, как она, чудеснице. Потому как сибиряки, более всех прочих жителей страны, заслуживают счастья: у них сердца - всех шире! Разве сравнишь жителей Центральной России и простого сибиряка из глубинки таежной? Кто более душевен и счастья достоин? То-то и оно, что горожане опростились душою…
И за их душевные грехи давно перевелись в городах подлинные целители, лечившие не за деньги, а по велению сердца, - зато на каждому углу пестрят объявления о «потомственных колдунах», прием которых стоит такую-то сумму, как правило, очень немалую… Но, при этом, все те экстрасенсы ничего в итоге не гарантируют, потому как во время сеанса человек не должен «думать об обезьяне», или иных сторонних вещах, иначе ничего не получится. Точно как в анекдотах про Ходжу Насреддина. Постепенно и Максим втянулся в работу, став нужным и необходимым на селе. Особенно полюбили мальчишки занятия в спортивных кружках. Мышка тяготела к большей академичности в работе: умея найти подход к каждому ученику, «сильному» и «слабому», она отлично готовила ребятишек к экзаменам. Через несколько лет даже стали поговаривать об особом, только ей присущем новаторском педагогическом подходе. Мышка только посмеивалась, считая себя обычной, не слишком даже старательной учительницей.
Однако, ее начали направлять на различные конференции и слёты, как подающего большие надежды молодого педагога. Впрочем, чаще всего Мышка от этих поездок отказывалась, справедливо полагая: семейное благополучие дороже всяческих регалий и отличий.
Но иногда отказаться не было никакой возможности. Как, например, весной 1994 года, почти три года спустя после их знаменательной встречи с Максимом в уютном купе поезда, когда Мышке совершенно неожиданно, не дав времени на раздумье, почти в обязательном порядке предложили участвовать во Всесоюзном конкурсе молодых учителей, по секции истории.
Сам Максим, немного ревновавший молодую жену и немного ворчавший по поводу ее периодических отлучек, связанных то с двухнедельными курсами повышения квалификации в областном городе, то с сопровождением на школьную олимпиаду очередной талантливой школьницы, - сам Максим на этот раз согласился: она должна поехать! Потому что жена почти три года не была в родном городе: наверняка, ее туда тянет?
Он почти насильно усадил жену на поезд до Москвы, откуда та должна была пересесть на поезд Москва-Волгоград. Конкурс, словно нарочно, назначили на конец марта: еще шли школьные каникулы по всей стране, но Максим с женой не поехал: у него уроки должны были начаться уже первого апреля, тогда как Мышка должна была вернуться обратно самолетом лишь второго апреля: обратный билет до Кемерово приобрели заранее. Он, конечно, очень хотел поехать вместе с нею в южные края. Но нужно было соседей просить присмотреть за их немалой живностью, заведенной к тому времени: десятком гусей, парой хрюшек, сотней кроликов, куриным царством во главе со старшим петухом-плимутроком, да еще псом по кличке Кирза, лохматым могучим зверем без роду и племени, и двумя кошками, Машкой да Котькой. Решили, что Максим сам поживет неделю, потерпит, а потом уже и Мышка вернётся, чтобы ему не скучно было.
Прощались на вокзале в Кемерово, куда Максим все-таки потащился ее проводить, - суховато и быстро. Чувствовалось: Макс не настроен на долгие проводы, да и ей самой не хотелось долго обниматься в купе. Потому что тогда совсем расхочется ехать: они так привязались друг к другу, что с трудом переносили малейшие расставания, став двумя частями единого целого, - семьей любящих счастливых людей.
В Москве Мышка пересела на Павелецком вокзале на другой поезд. Билеты заказывали заранее за две недели, но, однако, нижних полок в купе уже не было: не зря конец марта - время школьных каникул, - ребятишек возят на экскурсии не только ближние, но и дальние.
Даже в Москву из Кемерово: подумаешь, меньше трех суток езды! Для детей поезд - отнюдь не столь утомителен, как для нас, взрослых: для них длительное путешествие всего лишь напоминает сказочное приключение и запоминается на всю жизнь. Но из-за нескольких групп школьников все купе оказались забиты, поэтому, махнув рукой на необходимость доплачивать самой, Мышка заказала билет в самый дорогой вагон: решила тряхнуть стариной. И Максим тогда еще поддержал ее решение, справедливо полагая: в СВ жена почти гарантированно будет ехать в одиночестве, тогда как в купе простом к ней запросто может подсесть некий холостой капитан или майор, и начать «пудрить мозги» молодой женщине. Мышка уже и не знала порой, куда спрятаться от нелепой подсознательной ревности Максима. Хотя ей было приятно, что он ревнует: значит, любит!
Чем-то вагон СВ показался Мышке смутно знаком. И лицо проводницы - тоже напомнило нечто из далекой юности. Кажется, ее звали Фаина, эту проводницу? Когда-то именно с нею Мышка села в поезд в другом времени, где остались дорогие ей люди и худшие воспоминания жизни, - и с нею же, с этой Фаиной, Мышка вышла на перрон Павелецкого вокзала уже в 1991 году. Как забавно порой жизнь дарует нам некие знаки свыше!
Для Мышки именно проводница Фаина стала таким знаком: словно мостик между прошлым Мышки, ставшим для нее теперь несбывшимся будущим, - и ее счастливым, светлым настоящим. Мышка не сдержалась и радостно обратилась к Фаине:
- Здравствуйте! А мы с вами ехали несколько лет назад вместе! Вас, кажется, Фаиной зовут, правда? Я не ошибаюсь? У вас еще такой изумительно вкусный чай был, с травяными добавками, и темный сахар в пакетиках. Я у вас еще шесть кусков сахару взяла: люблю сладкое!
Проводница, умеренно толстая, но вполне добродушная и молодая, еще ничуть не сердившаяся, как в более поздние времена, на высоких и худых женщин, милостиво улыбнулась хрупкой путешественнице в отличной черной куртке и черных джинсах, с туго заплетенной пепельно-русой косой:
- Нет, я вас не помню, лгать не буду. Я с восемнадцати лет на этом поезде езжу: столько народу перевезла, что всех не упомнишь! Вы, девушка, в гости в Волгоград едете или как?
- Или как! - засмеялась Мышка. - На конкурс учительский. Вы ко мне в купе заходите, я вас медом сибирским угощу: у нас свой мед, сами добывали. Есть разнотравный, гречишный, есть боярышник с медуницей: всякого - по чуть-чуть. Мне одной чай пить скучно: не люблю, знаете ли, одиночество, как от мужа уезжаю на пару дней, так сразу за порогом грустить начинаю. Заходите!
Фаина твердо обещала: зайдет непременно! И зашла: и чай пили с медом, и печенья овсяного съели целую пачку, и шоколадку «Парус», самарского производства, целиком «навернули». Проводница подобрела: сказала, что любит тех людей, которые сладкое любят, потому как сама такая.
И сразу между ними возникло некое взаимопонимание. Мышка тоже не то, чтобы не любила людей, сидящих на диете, - она их просто избегала, полагая внутренне неудовлетворенными и потому нередко категоричными и немотивированно сердитыми.
За окнами мелькали такие милые, знакомые пейзажи. Давно уже не была Мышка в этих краях: последнее время они с мужем все больше на самолетах летали к Черному морю, отдыхать и присматривать за своей собственностью в Уч-Дере. Как ни странно, но цены на жилье и землю отнюдь не выросли так катастрофически, как они ожидали. Потому как шоковую терапию в экономике так и не применили: оказалось, что немало еще резервов скрыто и в родной командно-административной системе. Впрочем, выжить советская экономика смогла не сама по себе: пришлось правительству применить немало мер «драконовских», чтобы заставить многих начальничков пошевелиться.
После того, как были реализованы лишние залежи НЗ, сроки хранения большинства товаров в которых уже подходили к концу, некоторых руководителей тихо и мирно отправили в отставку. С главами иных министерств и ведомств произошли те же самые перемены, и некоторым пришлось отправиться сажать капусту на своих дачах. Впрочем, приватизация дач, даже для членов правительства, прекратилась: отныне вся земля считалась исключительной собственностью государства, а частным лицам и ведомствам предоставлялась исключительно на правах долгосрочной аренды, в длительное пользование. И это было правильно: недопустимо сосредоточение в одних, ничем не примечательных руках огромных богатств, в ущерб другим лицам. Мышка отлично помнила, к чему привела «прихватизация» в нашем времени: к концентрации немалой доли ресурсов и накоплений у крохотной доли населения. Тогда как подавляющее большинство вынуждено было вести борьбу за существование именно в силу того, что это жалкое меньшинство столь оперативно и беззастенчиво присвоило себе права на главные богатства страны: землю, нефть, газ, золото, водные и минеральные ресурсы…
После чая Мышка расщедрилась: извлекла крошечную бутылочку сибирского бальзама на травах и кедровых орешках, но Фаина сказала, что сейчас - никак: придет ближе к ночи, когда начальник поезда спать ляжет. Так что вечер завершился очень мило: под кедровую настойку и вяленую оленину беседа отлично шла. Женщины почувствовали себя почти родными.
Мышка рассказала о своей сибирской жизни: о том, как они с мужем целых два раза уже ходили в пешие походы в поисках легендарного золота Колчака; как пытались выследить загадочного «снежного» человека, о котором все вокруг столько говорят и пишут, но никто его лично не видел; о том, как они ездили в горный Алтай, природой любоваться, и пытались у местного населении собирать факты, свидетельствующие о влиянии такого негативного вещества, как гептил, на состояние природы и здоровье людей. Фаина поведала о своей скучной жизни проводницы, когда все, казалось бы, видишь, но все оставляешь позади, а поезд все мчит вперед, сквозь годы и судьбу.
Прощаясь до утра, Фаина готова была Мышку чуть ли не расцеловать на сон грядущий. Почти прослезилась, так сибирячка ей по душе пришлась.
Девушка быстро переоделась перед сном в теплую скромную пижаму, но не разом уснула: свернулась калачиком, помечтала, погрустила. Все-таки Максима в кровати рядом ей очень не хватало! Сейчас бы он ее обнял за талию, прижал к себе легонько, и сразу из чудесного сонного зазеркалья радужные цветные сны пришли бы: уютные, светлые, радостные…
Как трудно прожить без любимого мужа почти целую неделю! с ума сойти можно от внутреннего одиночества и ничем не заменимой пустоты…
Никакие чужие люди не заменят родного человека! И все-таки сон сморил: серый, грустный, без привычных цветных видений. Хотя что-то ей снилось: словно она стрелой летит через черное беззвездное небо.
Эпилог
В тот октябрьский день погода выдалась теплой, словно бабье лето решило напоследок порадовать волгоградцев своим ускользающим теплом. Мышка вышла из пединститута почти счастливая, что видит вновь солнце, - после нескольких дней непрерывной серой пелены унылого дождя.
В коричневом ее кошельке лежала только что полученная повышенная стипендия: целых сто рублей. Мышка шла по улице и морщила лоб, пытаясь удержать ускользающую мысль: что именно напоминает ей сегодняшний чудесный день? Мысль кружилась так близко, щекотала память и вновь ускользала игривой бабочкой.
На девушке было надето любимое канадское платье довольно яркого розового оттенка. Эффект, производимый этим платьем на мужчин, забавлял Мышку чрезвычайно: розовый цвет она почитала чем-то сродни карнавальной маске. Когда окружающим видна лишь маска и неизвестно подлинное лицо.
Впрочем, платье было ей немного велико, но уже не слишком: совсем недавно она была гораздо худее. После того сотрясения, когда от всего пережитого упала в обморок и сильно ударилась об пол головой. Она и до сих пор не знала, где же правда: в ее воспоминаниях о последних трех годах жизни с Максимом или в том, что не было в ее судьбе никакой Сибири, Поднебесных Зубьев, дачи в Уч-Дере и никакого молодого человека по имени Максим, которого Мышка полагала своим мужем. Впрочем, вопрос относительно дачи, расположенной не так и далеко от Волгограда, следовало еще проверить. Но могла ли она, спустя столько лет, решиться на поездку в Сибирь? Вдруг там нет и не было никогда никакого Максима Воронова, по настоящей фамилии - Мазаева, и все упоительные годы семейной жизни с ним ей пригрезились?
И встреч с двумя важными деятелями нашего государства не было и быть не могло: они и до сих пор у руля, и простым людям, таким, как она, до тех людей далеко, как до звезд. Или еще дальше. Как могла она лично встречаться в Тушине с бессменным премьер-министром страны в течение почти двадцати лет? Но Мышка помнила: другая часть ее сознания знала иную биографию этого человека. Равно, как и биографию иного государственника, Казбекова, с которым они так мило закончили «оином» партию в нарды на даче в Звенигороде, - потому что Мышка ему «поддалась».
Мышка помнила иную историю своей страны, но, даже попав в больницу после сотрясения, ей хватило разума не рассказывать медикам ничего из своих обрывочных воспоминаний. Чтобы ее не сочли просто сумасшедшей. Вначале ей нужно было узнать, что теперь творится в этой стране, в которой она проснулась наутро в поезде, следовавшем из Москвы в Волгоград в конце марта. Только вот села она в поезд в 1994 году, а проснулась… несколько позднее. И вновь не сразу поняла, что перенеслась вторично через время: вагон был тем же самым, и Фаина была почти той же самой, лишь немного располневшей и постаревшей да не помнила, как они вчера вечером славно приняли хорошую дозу кедрового бальзама,- и пейзажи за окном те же самые… Только ближе к обеду Мышка поняла: ее перебросили в точку отправления, когда она этого уже совсем не ожидала. Надо же было так опростоволоситься: взять билет в тот же самый вагон, в то же самое купе!
Дело в том, что за прожитые в Сибири годы Мышка начала многое забывать: ей казалось, что счастливая ее жизнь с Максимом тянется вечно, и никогда не закончится. Однако, счастье оборвалось резко, словно погасили свечу: раз, и она вышла на перроне в совсем другом времени. Два, - и оказалось, что для нее эти несколько прожитых с милым Максимом лет никак не отразились: Мышка умылась перед зеркалом и с ужасом обнаружила, что с переносицы исчезла появившаяся недавно крошечная вертикальная морщинка, возникшая от постоянной привычки хмуриться на учеников, чтобы выглядеть старше и убедительнее. Такое впечатление, что эту морщинку, вместе с прожитыми годами, просто вытерли из ее бытия, оставив знание о прошлом.
Но любимый муж остался где-то в глубоких снегах Сибири, в прошлом. И был ли он вообще? Возможно, он ей только приснился? Вот только куда и зачем, в таком случае, она ездила? Что ей, скромной студентке, понадобилось ранней весной в Москве? Возможно, ей приснился только Максим, но первую часть задания она выполнила, как должно? И даже не вступала ни в какие неуставные беседы с товарищем Казбековым?
В день приезда в родной город у Мышки голова разболелась еще до выхода на перрон: она в страхе ждала момента, когда встретится с той самой жизнью, откуда так рада была исчезнуть. Но в этой жизни у нее были близкие люди: мать и дочь. Если наниматели Мышки простят ее оплошность: ведь она разбила камеру, на которую должна была записывать весь свой разговор с Николаем Ивановичем, - то уже сегодня она сможет увидеть своих милых «девочек», дочку и маму. А пока что ее должны встретить на вокзале представители таинственных нанимателей, с тем, чтобы подробно опросить о поездке, во всех подробностях. Однако, никто Мышку не встретил. Она простояла четверть часа на платформе, и лишь потом поняла: ее молекулярное перемещение в исходную временную точку состоялось случайно. Если бы она не взяла билет в то самое купе, так бы и жила себе спокойно с милым ее сердцу Максимом!
Пришлось брать такси и ехать домой, по старому адресу. Но в квартире никого не было. Лишь на круглом столе одиноко лежала записка: «Доченька! Если ты приедешь сегодня, то, пожалуйста, позвони мне по новому сотовому номеру. Мы с дядей Сашей поехали на дачу. Если хочешь, пойди в наш дом, ключ под крылечком. Собаку я накормила очень хорошо, а завтра мы уже вернемся: только посмотрим, как там дела, на даче… Целую! Мама». И все. Из записки Мышка лишь одно толком поняла: в этом мире у матери все-таки есть еще и дом. Скорее всего, тот самый, который она, Мышка, в далеком 1991 году купила у грузинской семьи, собиравшейся уезжать. Значит, эта часть ее воспоминаний соответствует действительности.
Что еще совпадает в этом мире с ее былыми представлениями? Квартира на улице Невской, тихая и безлюдная, чистенькая, как всегда, почти не изменилась: те же розово-бордовые, чуточку вульгарные шторы, которые так нравились Мышке в пору юности, те же два темно-бордовые кресла. Только полы стали другими: раньше они были порыжевшими, краска начинала облупливаться, и все денег не хватало на новую краску, да и мебель некуда было сдвигать в однокомнатной квартире. Однако, теперь в квартире лежал паркет, новенький, коричнево-желтый и немного скользкий. Дорогой паркет.
В своей пустой квартире Мышка нашла несколько пожелтевших газет и мятых журналов. Мать никогда не любила прессу, не выписывала газет, но все-таки они накапливались на кухне по непонятной причине.
Стремительно Мышка пересмотрела сами названия газет и журналов: «Социалистическая индустрия», «Советский спорт», «Известия», «Огонёк», «Крокодил». Взялась за голову: значит, здесь все еще социализм?!
Но она уезжала из другого мира, в котором только бизнес правил бал, и за успешный тендер или выгодную сделку люди могли друг другу глотку перегрызть! Означает ли это, что сам мир в целом изменился и роль Советского Союза в мире по-прежнему столь же велика, как то было лет двадцать-тридцать назад? Еще раз просмотрела, по верхам, заглавия статей в газетах: «Автаркия, - или вступление в ЕЭС?», «Нужны ли СССР долги европейских стран?», «США планируют разрезервировать свои нефтяные запасы», «Визит шаха Ирана в Москву», «Отдых в Турции - дешевле, но в советском Крыму - безопаснее и качественнее!», «Зачем нам базы на Кубе, если можно их перенести в Мексику?», «Сколько можно помогать Афганистану?» и т.п.
Некоторые статейки по стилю и содержанию вполне напоминали полузабытые ею времена ранней юности, но, судя по всему, в этой новой стране, куда она попала, все еще у руля стояла «Единая социалистическая партия Советского Союза», а на газете «Социалистическая индустрия» скромно, мелким шрифтом, была напечатана цена: три копейки. Это означало, что прессу по-прежнему субсидирует государство? Такую цену рыночной никак не назовёшь. Про другие партии тоже нашла упоминания, но их было значительно меньше, чем про ЕДПСС, но, конечно, партия ЛДПСС и здесь была представлена. Только писали о ней и ее бессменном лидере Владимире Вольфовиче скорее с иронией: очевидно, эта партия играла роль некоего громоотвода. И сам Жириновский, представленный на снимках с неизменной жестикуляцией и резкой мимикой лица, выглядел почти персонажем фельетона. Про другие партии информации было еще меньше, очевидно, их политический вес немногого стоил. Но их не запретили, судя по упоминаниям вскользь о нескольких партиях: значит, в стране сохранили многопартийность.
Почему-то «Комсомольской правды» среди обнаруженных газетных залежей Мышке не попалось. Вспомнила: некогда ГКЧП первым делом запретили эту падкую на дешевые сенсации, неглубокую газетёнку, и пожала плечами.
Залезла с интересом в кухонный шкафчик излюбленного матерью сальского производства. В шкафу стояла посуда, точно такая же, как и раньше. Впрочем, нет: китайской посуды почти не было, в основном - отечественная и немецкая. С теми самыми ширпотребовскими «мадоннами» на тарелках и блюдцах. Значит, все еще завозят из объединенной Германии по приемлемой цене?
В холодильнике лежало несколько тушек стройных курочек: отечественных, явно. Никаких американских окорочков, слава богу. И еще пакеты со свининой и телятиной. И несколько ножек индейки в фирменных пакетах: тоже русская фабрика. Консервные банки: сельдь-иваси, тунец, горбуша и форель. Никаких шпротов и кильки в томатном соусе. Под окном, в особой нише для хранения овощей, Мышка обнаружила приличный запас картофеля и моркови.
Спички удивили: с зелеными серными головками, толстенькие, удобные донельзя. Производства Балабановской спичечной фабрики. При виде этих спичек вспыхнуло в памяти смутное воспоминание детства: точно такими же спичками в деревне бабушка газ зажигала, и хвалила самые лучшие спички в стране. А потом эти спички, с зелеными головками, исчезли из продажи. Теперь, значит, вновь появились…
Нажарила картофель на непонятно откуда взявшемся кунжутном масле, - другого не нашла, - открыла банку форели. Устроила пир на весь мир, для одной себя. Вытащила фотоальбом с последними, цифровыми фотографиями, просмотрела, подивилась, увидев саму себя на них, - сидящую рядом с мамой, дядей Сашей, тем самым соседом мамы из деревни, первым ее женихом. Еще на тех фотографиях присутствовала, совершенно живая и веселая, бабушка Мышки, которая умерла, как она помнила, еще в далеком 2004 году! Но - вот она, смеющаяся, под датой: апрель 2008! Чудеса, да и только! Вот и сама Мышка в марте 2009, счастливая и беззаботная, сидящая в тени раскидистой пальмы, где-то на взморье! Как она могла быть там в 2009, когда у них с матерью денег на прокорм ребенка не хватало? Какое уж там взморье!
В итоге, разнервничавшись, Мышка заварила себе шишек хмеля, выпила густой отвар и спать легла, в надежде, что утром, когда вернется мать с дачи, все прояснится. Судя по всему, мать ожидала ее появления со дня на день: не зря записку оставила. Вот приедет мама, и все объяснит.
Но наутро, с приездом матери, вопросов возникло еще больше. Потому что мать с порога накинулась на дочь с объятиями и расспросами:
- Деточка, дорогая, как прошла твоя командировка? Мы с дядей Сашей, - он не смог приехать, остался в доме на Каспийской жарить зеркального карпа, пойманного на Дону, к сегодняшнему обеду (сама помнишь: он так хорошо готовит), - с нетерпением тебя ожидали!
А ты все не едешь, и не едешь! Мы уже заждались просто! Сколько времени тебя не было, деточка! Как отправили тебя на заграничную стажировку, так ни ответа, ни привета! Нельзя так маму и бабушку нервировать!
- Мама, а как здоровье бабушки? - неуверенно спросила Мышка, боясь попасть впросак. - Давление, наверное?
- Конечно, гипертония! Но держится молодцом, травки пьет и настойки готовит целебные, на тебя сердится, что ты ее так надолго оставила: говорит, у вас с ней какой-то ответственный разговор должен состояться! Стара она уже, конечно, далеко за восемьдесят, но выглядит все еще бесподобно, как молодая!
Мышка потерла нос, воспринимая информацию, что бабушка здесь жива, оказывается. И робко, чуть запинаясь даже от неуверенности, еще спросила:
- Мама, а как Лизонька поживает? Подросла уже, наверное?
- Это какая такая еще Лизонька? - удивилась Наталья Максимовна. - Внучка соседская, что ли? Бабы Насти внучка? С чего бы это тебе о ней спрашивать? В школу скоро пойдет, семь лет исполнилось. А других Лизонек я не знаю!
Мышка хотела спросить: как же так, что мать ее не знает собственной внучки, но осеклась, осознав, что здесь никогда у нее и не было дочери, скорее всего.
- Мама, а моего «бывшего» ты больше не видела? За прошедшие месяцы?
- Какого еще бывшего? - мать уже начинала чуточку сердиться. - И какие прошедшие месяцы?! Ездила ты по своим учебным делам всего три недели. Что с тобой, доченька? Не больна ли ты? У тебя за весь период учебы был только один ухажер, тот высоченный синеглазый черт с отлично подвешенным языком, но он мне никогда не нравился. Скользкий трепач говорливый. Ты, что же, совсем забыла, что его Господь прибрал? Или запамятовала совсем в своей командировке? Как он Катьке, сокурснице твоей, ребеночка попытался «заделать», а Катька та ребенка уже в конце срока потеряла, так пришла в ваш пед бабушка Катькина и прокляла его прилюдно. Так он потом через три дня и потонул. На глубине Дона рыбаки сети натянули, вот ваш красавец в те сети и угодил. Прибрал Господь подлеца, прости меня, Господи, за злой язык. Но он доброты не заслуживал! Или ты забыла, как он на тебя, живого человека, на деньги спорил, подлец синеокий! И не жаль его!
Мышка за голову взялась: оказывается, Он здесь утонул?! Вот так дела!
- Слава тебе, Господи, что тебе не «подсиропил» такого же подарочка, как глупышке Катерине! - заметила мама. - Что-то я гляжу, совсем ты, деточка, переутомилась с этой непонятной стажировкой! Отдыхать нужно уметь! Собирайся, пойдем в наш дом праздновать твое возвращение. Ты, кстати, что надумала после пятого курса: дальше учиться пойдёшь или как? Тебе учиться нужно дальше: одни пятерки на вашем факультете только у тебя да еще у одного мальчика новенького, Максима. Я узнавала специально. И место тебе найдется в аспирантуре, мне ваш декан говорил. Хороший у вас декан: умница невероятный, учеными терминами так и шпарит, так и шпарит, просто умница! И лицо у него такое интеллигентное, прелесть! И бородка характерная…
Судя по описанию матери, Мышка поняла, что та описывает другого декана, того самого, который был раньше. Который все лекции вел без записей.
Девушка быстро переоделась и отправилась с матерью в дом на улице Каспийской. Тот самый, который купила в июле 1991 года. Перед выходом из подъезда мать вытащила из почтового ящика квитанции по оплате коммунальных услуг. Квартира их была кооперативной, поэтому квитанции включали лишь плату за свет, газ, вывоз мусора. Особенно поразила цена света: четыре копейки за один киловатт. Совершенно невероятная цена. Неужели наш рубль так дорого стоит? Мышка с юности ходила в продовольственный магазин чуть ли не с тысячами, а тут - копейки за свет! Голова кругом…
По пути тщательно и осторожно выспрашивала подробности о том, как дом матери достался. Та весело засмеялась, как счастливый человек: мол, некий родственник с Запада деньги ей оставил и велел каким-то клеркам молодым, мальчику и девочке, здесь, в Волгограде, купить на все оставленные деньги вот этот самый дом. Правильно родственник завещание составил: иначе бы она, по молодости лет и по глупости, быстро бы истратила всю сумму, или хуже того, бывший муж помог бы деньгам исчезнуть без следа. Тратить чужие деньги он был мастер! Хорошо, что сумела с ним вовремя развестись, не ожидая, пока непутевый муж сам уйдет… И слава богу, что все так сложилось: хороший человек быстро попался, а ведь не хотела вторично замуж идти, не верила… Ведь это такое счастье: жить с человеком, который тебя понимает!
Слушая мать, девушка поражалась произошедшим в той переменам: куда только подевалась та забитая, усталая, всего в жизни боявшаяся женщина? Совсем другим человеком стала ее мать, сохранив прежнюю внешность. Впрочем, даже внешне мать переменилась: в свои немалые годы выглядела замечательно молодо, глаза светились задорным огнем. Мышка видела в своей прежней, сибирской жизни, подобный огонёчек в глазах старых деревенских людей, которые просто отвечали, что живут радостно и не грустят о прошлом, которого не вернуть. Потому как впереди их ждёт светлое будущее!
Только она сейчас не чувствовала в своем мироощущении радости: одно уныние и ощущение чуждости всего происходящего. Словно потерялась на перепутье дорог, и не знает правильного направления пути.
Дядя Саша оказался почти таким же, как Мышка его запомнила, когда в последний раз в другой жизни ездила в деревню к «своим девочкам». Только теперь дядя Саша стал увереннее в себе, осанистее и жил в городе уже давно. Все так перепуталось! И учебник истории за последние десятилетия следовало учить заново, столько новых незнакомых событий произошло в мире. Но худого оказалось значительно меньше, чем в том прежнем мире…
Когда Мышка вышла через пару дней на занятия, почти все студенты в ее группе показались знакомыми, имена большинства она помнила отлично. Но Его, того самого, который когда-то испортил ей жизнь, правда не было.
Мать не обманула: она невзначай осведомилась у сидевшей рядом Наташки Пекаловой, словно уточнить хотела, когда именно с Ним несчастье произошло. Та ничуть не удивилась, ответила, что и сама уже забывать начала, когда
Мышка уверилась в том, что в этой жизни у нее не было несчастного романа с плохим красивым парнем. И дочки тоже не было. Но как же так? Это не укладывалось в голове!
Однако, эти переживания оказались не самыми странными: ко второй паре в аудиторию зашел парень белобрысый, высокий, в довольно сильных симпатичных очках. Пихнув Мышку под ребра, Наташка прошептала: «Дикарь пришел! Такой симпатяга, но настоящий сибирский медведь! Тебя три недели не было, а его только к нам перевели. Кажется, из Кемерово или Красноярска. Не помню. Почему перевели, не знаю. Он - дикий: увалень настоящий, на девчонок совсем не смотрит! Только в книгу да в тетрадь! Вот ошибка природы: с такой фигурой, такими губами - и любить одну науку! Чудак! Девчонки на этого Макса сами пытались вешаться, да куда там: он себя ведёт как среднеполое существо: здравствуйте -до свидания, - и никакой реакции!»
Мышка внимательно всмотрелась в черты лица «увальня» из Сибири. Очки несколько уменьшали большие глаза и придавали большего изящества лицу, но и без того отчетливо виделось удивительное сходство этого Макса с ее мужем, тем самым, который остался в дальнем тайнике ее памяти.
Но Мышка никогда не верила в существование у каждого из нас мифического двойника: человека, который ведет совсем иную жизнь, но похож на своего двойника полностью, каждой черточкой лица, каждым вихром непокорным. Спросила у Наташки:
- Как фамилия этого Максима, Наташа? Не Воронов?
- Какой там Воронов! - рассмеялась Наташка. - Чем это Макс на ворону похож? Его пацаны наши знаешь, как прозвали? Дед Мазай! Помнишь рассказ детский: «Дед Мазай и зайцы»? А фамилия парня - Мазаев, отсюда и прозвище нелепое! Ладно, на перемене поговорим: ты строчишь, как автомат, а я медленнее пишу, не успеваю полет мысли Сергея Ефимовича стенографировать, как некоторые.
Мазаев, Мазаев… так ведь это - настоящая фамилия ЕЁ Максима! До того, как она своему любимому мужу новый паспорт купила у старлея Кошкина, которому тот паспорт на имя Воронова, наверняка, по случайности попал: многие люди на вокзалах сумки с документами теряют, а потом просто делают себе новый паспорт, заплатив штраф за утрату предыдущего документа…
Но почему он не узнал ее? Когда Макс вошел в кабинет, он мимоходом скользнул по всем присутствующим в аудитории ленивым взглядом, мигом занял свое место, открыл тетрадь и принялся изучать материал предыдущей лекции. Никакое узнавание не промелькнуло на его лице.
Значит, этот парень ее, Мышку, не знает! Но зачем тогда он здесь, в ее группе, оказался? Просто так, по воле случая? Если это - тот самый Максим, который тогда подсел «зайцем» в ее купе, то он должен быть в армии? Но этот юноша ничуть не напоминает дезертира: типичный забубенный отличник, у которого тяга к знанию на лице прописана.
На следующей перемене Мышка сама подошла к парню. Попросила его тетрадь ксерокопировать, так как только он, говорят, на все-все лекции ходит.
- Возьми, конечно! Твоя фамилия Тур, да? - Максим обезоруживающе и мило улыбнулся. - Я тебя раньше здесь не видел. Ты тоже отличница, слышал?
- Максим, а мы с тобой раньше никогда не встречались? - Мышка решила взять быка за рога. - Ты мне очень сильно одного человека напоминаешь! Одного парня из-под Новокузнецка! Но тот в армии служил, в Чечне. Ты был в армии?
- И я - из-под Новокузнецка! - юноша снял очки и начал их протирать в волнении. У Мышки впечатление создалось, что он просто хочет показать ей без очков свои красивые серо-голубые глаза. - Но мы с тобой никогда прежде не виделись, к сожалению. Во всяком случае, наяву. И в армии я не служил: потому что слепой. Близорукий настолько, что не подлежу призыву. Слишком много книг в юности перечитал. Так что извини: ты - ошиблась!
- Да, я ошиблась, - кивнула Мышка и отошла от стола, за которым сидел сибиряк Максим, расстроенная и недоумевающая: пристально, вблизи, глядя на Максима, она убедилась в его полной внешней идентичности тому парню, которого она любила так долго и счастливо. У этого Макса тоже был милый крошечный шрамик над правой бровью: в детстве ее муж упал на камень и рассек себе кожу над бровью. Не бывает таких совпадений!
Вечером Мышка почувствовала себя дурно: голова болела постоянно, виски сжимало тисками, словно ей на голову надели раскаленный давящий шлем. Не желая оставаться одна в таком состоянии, она пошла к матери с дядей Сашей. У них поужинала, пытаясь казаться веселой и жизнерадостной, а потом, после ужина, резко встала. Весь мир в глазах помутился. Мышка упала и сильно ударилась затылочной частью головы о твердый пол. Так сильно, что оказалась в больнице с сотрясением мозга. Она переоценила свои силы.
В больнице пролежала несколько дней, но врачи в неврологическом отделении вскоре сочли последствия черепно-мозговой травмы исчерпанными. Однако, те видения, которые постоянно посещали Мышку, вызывая мучительную головную боль, врачи излечить были не в силах.
Тем более, что девушка не спешила делиться с медиками своими переживаниями, опасаясь, что те сочтут ее больной в «ином плане», так как после сильных сотрясений мозга у пациентов нередко развиваются нарушения и психические. Никто не станет допытываться до причины ее «глюков»: сочтут «чокнутой», и вся недолга! Что же делать?
Мышка ощущала себя потерянной, утратившей в жизни цель: в этом мире не осталось ничего из того, что дарило ей радость прежде. Даже появление в ее группе этого Максима, после разговора с которым она и почувствовала сильное возбуждение, после чего неожиданный подъем давления лишил ее к вечеру сознания, - даже разговор с ним воспринимались как некая шутка над нею. Словно кто-то могущественный и игривый, шутя, сотворил другого парня, точную копию ее любимого. Но только этот парень знать ее не желает! Потому что имеет совсем иную биографию, в которой не было никакой Мышки!
Подружка Надька, которая и в этом временном витке оказалась точно такой же худой, неуклюжей и страшноватой, принесла Мышке пару апельсинов и адрес «жутко сильной ведьмы», официально именуемой представительницей нетрадиционной медицины. Правда, поговаривают, что у той целительницы есть подлинное медицинское образование и даже степень ученая. Хорошо, что в последние годы разрешили хотя бы «нетрадиционную медицину»! вот при Брежневе, говорят, все подобные целители были вне закона, даром, что сами лидеры партии и правительства с интересом и надеждой обращались к разным необычным людям. Просто сейчас все странное и непонятное уже начинают не запрещать, но стремиться изучить…
Мышка взяла у Надьки адрес и, прочтя его, расхохоталась страшно и весело. Так что даже Надька хотела бежать звать медсестру, чтобы подруге укол сделали. Но Мышка сказала: все в порядке, просто она уже где-то читала этот адрес. Надька рассердилась: нигде, мол, Мышка не могла этого прочесть! Так как «ведьма» - «засекреченная», никто о ней нигде ничего не пишет, «ее клиенты» сами чудесным образом, через знакомых, к ней путь прокладывают.
Когда Надька ушла, Мышка тихонько оделась, объяснив медсестре, которая в тот день на этаже дежурила, что ей срочно надо в аптеку. По другим проблемам. Она сама дойдет: все нормально! Как ни странно, медсестра ей позволила отлучиться, ослабила бдительность. И Мышка, взяв такси, поехала к Любови Фёдоровне, той самой, которая однажды заставила зарасти те ужасные раны на ее животе, теперь исчезнувшие без следа, словно их и не было никогда. Или на самом деле не было? Если не было в ее жизни Его, отца ее дочери, утонувшего еще до начала их бурного восхитительного романа?!
Голова болела и в тот момент, когда Мышке пришлось выдержать бурю возмущения со стороны секретаря и помощницы ведьмы, Людмилы Федоровны, с тем, чтобы проникнуть в святая святых, - кабинет целительницы.
Момент встречи с Любовью Федоровной прошел почти так же, как и в прошлый раз: та сама изъявила желание «заняться» здоровьем девушки. Но определенно ведьма ее не узнала: по ее лицу ясно видно было, что юную посетительницу она видит впервые.
Только вот Мышка уже раньше знала здесь все! И этот кабинет, и эти характерные иконы Спасителя, Богоматери и Святого Пантелеймона. Знала она и особенности и цель того обряда, который сейчас проведут над нею несколько странных молчаливых магов, одним из которых будет не то муж, не то любовник ведьмы, а другой - ее взрослая дочь с пронзительными говорящими глазами и ровным течением мыслей.
Мышке на миг показалось, что она здесь - самая старшая, мудрая и всезнающая, но должна молчать до поры. Хотя чувствовала все и понимала: пред нею на миг нарисовалась вся будущая личная жизнь юной дочери ведьмы; и скорое расставание целительницы с этим мужчиной, который излишне меркантильно настроен и не стоит того, чтобы она провела с ним последние годы своей жизни; глядя на ведьму, Мышка чувствовала нечто непонятное, не связанное с сиюминутным развитием этого бытия, то, что придет из других приделов мироздания и как-то еще изменит жизнь и самой ведьмы, и Мышки. Но что это будет, - ей не являлось даже намеком. Нечто чуждое, но не темное.
И был обряд. Вновь двенадцать розовых восковых свечей, расставленных по кругу, сияли то ровным, то мерцающим и трескучим пламенем вокруг Мышки, стоявшей в центре круга с закрытыми глазами, но видевшей все происходящее здесь и не только здесь. Ей казалось: она летит полетом души над мирами и эпохами, над планетами и созвездиями, и все виденное ей знакомо, везде она уже жила раньше или будет еще жить потом, но знание обо всем виденном глубоко и прочно запечатлелось в позади идущей памяти души.
Цивилизации Земли, жившие и исчезнувшие, и те, которым еще суждено быть после нас, не вызывали в ней особого отклика, но лишь невидимую улыбку понимания, что все пройдет, оставив свой неизгладимый след в ментальном поле планеты.
Вдруг душа ее увидела странное окошко: словно высветился экран в волшебном блюдечке бабы Яги. В маленьком круге видения отчетливо ей увиделись две высокие фигуры: мужская и женская, обе одеты удивительным образом, в наряды, напоминавшие разом древнегреческие и средневековые одеяния, - свободные формы опадали плавными складками вокруг тел, а причудливые пояса охватывали талии. На женщине с длинной русой косой наряд отливал прозеленью, а рукава с буфами на миг напомнили о полотнах Тициана. Но и женщина, и мужчина, как ясно понималось девушке, не были землянами, хотя и напоминали их во всем своими ликами и движениями. Однако, пропорции слишком высоких и крупных тел, едва ли не на метр выше привычных нашему взору, удивляли и восхищали.
Черты лица мужчины и женщины показались Мышке чем-то знакомы. Картинку будто еще приблизили к ней: круглый экран заполнил все поле зрения, надвинувшись на нее вплотную, и она увидела лица. Это были их лица, ее и Максима! Сходство было поразительным!
Но те двое прекрасных людей из ее видения шли по другой планете! Под ногами их колосилась, зеленела, отливала изумрудом и сапфиром дивная трава, доходившая гордой паре почти до пояса. Трава слабо колыхалась на ветру. Коса женщины тоже чуть подрагивала от ветра, как и рыжевато-светлый чуб мужчины. Облака плыли над ними в вышине такие странные и знакомые: белопенные, с легким отливом голубизны и лазури. Вдали виднелся лес, высоченный, дремучий, темный, словно вовек не касался его топор дровосека. Мужчина и женщина вдруг обнялись слегка, словно ласкаясь.
Она взяла его под руку, и они пошли быстрее по видимой лишь им двоим тропинке в густой высокой траве, расступавшейся пред ними в стороны. Солнце, какое-то странное и более ласковое, несмотря на свою яркость, осветило их спины. Мышке так захотелось туда, к ним, вдохнуть воздуха неведомого знакомого мира и там остаться навсегда, - как вдруг ее словно вытолкнуло оттуда: она разом пришла в себя, очнулась, открыла глаза.
Трое мастеров смотрели на нее с интересом и вниманием, совершенно нетипичными при окончании подобных сеансов. Мужчина мигом пришел в себя и забыл о своем интересе. Целительница сама молча указала ему на дверь, взглядом повелев выйти. Дочь ведьмы, темноволосая, прозрачно-хрупкая девушка, вдруг загрустила и сама вышла из помещения, в котором догорели все заговоренные свечи. Ведьма смотрела на сияющее лицо своей посетительницы с тоской и светлой грустью. Спросила коротко:
- Ты была далеко, Русалочка? - даже кличку она ей придумала точно такую же, как в том, другом мире, где целью обряда было исцеление физическое.
- Да, я была далеко, - ответила девушка. - Наверное, об этом и рассказывать нельзя. Я была на другой планете и видела иных людей. Любовь Фёдоровна, вы уверены, что вы никогда ранее меня не видели?
- Уверена, моя милая! - вздохнула целительница. - Голова твоя более не болит, не жмёт, не давит на затылок? Отлично! Потом сделаешь томографию, пусть проверят, полностью ли рассосалась гематома. Разумеется, мы с тобою никогда не виделись прежде. У меня отличная память! А у тебя - запоминающаяся внешность! Такие лица не забываются. Тебе кажется, мы знали друг друга раньше? И в чем проявилось наше знакомство? Мне лишь мнится, что некогда я видела тебя во сне. Но подробностей этого сна совершенно не помню.
- Вы вылечили меня, а после предложили мне интересную работу, всех деталей которой сами не ведали, - потому что вы выступали лишь в качестве посредника от лица некоей могущественной и непонятной организации. Совсем ничего не помните? Считаете, что я - неисправимая фантазерка?
- Нет, не считаю, - лицо целительницы осветилось извиняющейся недоуменной улыбкой. - Просто я ничего этого не помню. Но лицо твое мне знакомо, девочка. Ступай! Если будет на то воля создателя миров, мы еще встретимся!
Уже на следующий день Мышка полностью забыла о мучивших ее с самого возвращения домой из Москвы головных болях. Она решила перестать думать постоянно о том, что было с нею совсем недавно, пытаясь убедить себя, что ей всего лишь привиделся удивительно убедительный красочный сон. Что не было никакой ее семейной жизни с Максимом: все она это увидела во сне, в поезде!
Полностью отдавшись учёбе, Мышка нередко сталкивалась в течение весны с парнем по имени Максим, так похожим на ее возлюбленного из Сибири. Только этот Максим не знал ничего о Мышке и их былых отношениях: он избегал даже встречаться с нею взглядом и вел себя, как ученый «сухарь», стараясь лишний раз ни с кем из девушек не разговаривать. Впрочем, и юношей местных он тоже всячески избегал, стремясь к дистанцированию, тщательно скрывая ото всех свой внутренний мир. Однако, с Мышкой ему порой приходилось вынужденно контактировать: их вдвоем неизменно делегировали участвовать в различных конференциях и конкурсах. Но в личные разговоры, после того дня, когда Мышка сама с ним заговорила, они более не вступали. До одного октябрьского дня, изменившего всё, как в сказке.
В тот неожиданно высветившийся солнышком день начала октября, Мышка недолго, по окончании лекций, посидела в читальном зале, где никого из их группы не было, кроме вечного «книжного червя» Максима, и вышла на улицу, к остановке. Почему-то в библиотеке ей не хотелось находиться тогда, когда там готовился к семинарам Максим: возникало впечатление некой диссоциации происходящего, словно рядом сидит ее муж, она чувствует неповторимый аромат его тела, но этот человек не знает ее!
Желудок остро сердился на хозяйку, требуя к себе большего уважения. Совсем она, с этой учёбой, наплевательски относится к здоровью! Решено: хватит на сегодня занятий! Сейчас потратит в магазине большую часть своей стипендии, которую недавно выдали в кассе, и устроит пир себе и коту!
Неожиданно рядом притормозил шикарный автомобиль. Где-то она его уже видела, - как, впрочем, и хозяина машины, не поленившегося лично вылезти из любимого «железного коня», чтобы пригласить девушку, казавшуюся такой прекрасной в чудесном розовом канадском платье, - в ресторан. Пообедать. И, убеждая принять его приглашение, твердо взял ее за локоть. Словно пытаясь силой усадить в свой автомобиль. Складывалось впечатление: этот человек крайне не любит, когда ему указывают на дверь. Мышка напрягла память: когда-то давно этот человек украл у нее стипендию! И звали его… Ну, конечно же, - она вспомнила всё! И отказалась твёрдо:
- Благодарю вас, Виктор Иванович, но с подобными вам мужчинами я не хожу в рестораны! Желаю вам всего наилучшего, - и быть поосторожнее!
Мужчину просто перекосило от удивления: откуда незнакомая девчонка в вызывающе ярком малиново-розовом платье, но почти без макияжа на красивом горделивом лице, - откуда она знает его имя?!
- Я вас прекрасно знаю, Виктор Иванович! - Мышку просто несло от чувства всезнания, вдруг снизошедшего на неё. Она все вспомнила: даже ту историю с кражей денег и наказанием этого подлеца, - о которой надолго забывала. Ведь он, этот красавец с чудесными глазами, - вор-клептоман, которого, в другой жизни, она так жестоко и истово наказала… - Вам стоит перестать воровать деньги у бедных людей, пользуясь их беззащитностью, иначе вас ждёт кара! А теперь: быстро сел в свою колымагу и исчез из моего поля видимости! Брысь!
Онемевший от неожиданности, оскорбленный мужчина встретился на миг с презрительным, пронзающим взглядом ее глаз-хамелеонов. У него почему-то возникло впечатление: юная незнакомка в момент прочла всю его биографию, в которой, реально, клептомания присутствовала, наравне с некоторыми другими худшими пороками. Не стал связываться и вступать в перебранку: оглянулся еще раз на странную девушку, сел в машину и сорвался с места так резко, что чуть не налетел на стоявший впереди троллейбус восьмого маршрута.
Впрочем, Мышка ничего этого уже не видела: резко отвернулась от наглого мужчины неопределенного возраста и стремительным шагом пошла назад, в читальный зал. Когда она влетела в библиотеку со скоростью метеора, цокая металлическими набойками на красивых туфлях, Максим по-прежнему сидел, сгорбившись над столом, пристально вглядываясь одновременно в несколько раскрытых книг. Ему нужна была добротная компиляция цитат и пересказа нескольких монографий к завтрашнему семинару по культурологии.
- Максим! Чума тебя разбери! - Мышка остановилась рядом с удивленным парнем и бухнулась на пустое сиденье подле него. - Не надоело тебе свою близорукость культивировать? Совсем так ослепнуть можно! Кстати, я уже все сделала! Пойдём, я тебе отксерокопирую свою тетрадку к семинарским занятиям. Сколько можно тут сидеть?! Пошли отсюда!
Сказать, что парень был поражен, значит, ничего не сказать: он был просто в шоке. Эту девушку на потоке считали самой главной недотрогой: мальчишки дразнили ее за глаза кто «Белой Лебедью», кто «Синим Чулком». Во всяком случае, когда он навел о ней справки, ему пояснили, что в связях, порочащих ее, эта девушка не замечена. Так что приставать к ней, - «дохлый номер»…
- Меня в детстве правда Чумой звали, - пробормотал парень удивленно. - И зрение раньше у меня лучше было. Перед армией только ухудшилось почему-то, после сильного гриппа. Зато в армию не взяли. Я не сразу в пед поступил…
- Вначале ты мечтал стать военным, но тебя не приняли. По зрению. Так? И рос ты не только в Новокузнецке, но часто по нескольку месяцев жил у бабушки Агафьи Тимофеевны в деревне Сивые Зори. И вы с ней ходили вдвоем в поход к Поднебесным Зубьям. Верно? Все угадала?
- Верно! - подтвердил изумлённый Максим. - Однажды, когда мы с бабулей забрались на самую вершину пика Поднебесный, поднялся ураганный ветер, нас чуть с вершины не снесло. Пришлось там и ночевать. В ту ночь мне сон приснился, в котором была девушка, похожая на тебя. Но ту девушку я звал моей милой Мышкой. Это было давно, еще в подростковом возрасте…
- Собирайся! - Мышка по-хозяйски закрыла все библиотечные книги, лежавшие на столе, и отнесла их к конторке библиотекарей. - Тебе сегодня тоже стипуху дали повышенную, да? Пошли в ресторан! Я тебя приглашаю! Ты хочешь пойти со мной, Максим? - И она без всякого стеснения сняла с него очки и заглянула в такие знакомые, такие родные глаза. - Вижу, что хочешь!
Она сама повела его в ресторан «Волгоград», в котором, за противоположным столиком, уже сидел тот самый клептоман Виктор, который, узрев странную особу, поспешил доесть свой обед и уйти поскорее. Мышка заказала простую еду: лапшу по-домашнему и беф-строганов с картофелем. Пить они ничего не стали: рано, да им этого и не требовалось. Максим смотрел на Мышку во все глаза: оказывается, она ему уже давно понравилась, но он жутко стеснялся подойти первым к такой недоступной яркой красавице. Тем более, о ней говорили, что она еще и богата: якобы ей досталось такое наследство! Гора брильянтов, неизвестно откуда взявшихся, и дача на Черном море… Разве мог бы он первым подойти к такой девушке?
- Ну, как, вкусно? - Мышка смеялась, наблюдая, с каким аппетитом он ест. - Отлично, мясо ты любишь по-прежнему. И мизинец на правой руке точно так же отставляешь в сторону. Точно, как в моем сне, где мы с тобой были знакомы раньше. Очень давно. Знаешь, Максим, мне приснилось, что мы с тобой, в разных телах и веках, любим друг друга необозримые тысячелетия. Представь!
Он не стал оспаривать ее слова. Он только удивлялся своему неописуемому счастью, - оно возросло еще более после того, как Мышка, - не давая ему слова вставить, - повела юношу в свою квартиру на улице Невской. Максим не спорил: он только тихо заметил, что уже был когда-то в этой квартире. Во сне. Хотя никогда раньше, в реальности, не посещал эту улицу. Но он помнит, как они с Мышкой сидели вон на той скамейке в стороне от детской песочницы…
Мышка так и не дала ему сказать ничего лишнего: она не хотела увериться в том, что этот парень - другой Максим, не тот, которого она когда-то любила так страстно, до безумия, в номере междуреченской гостиницы в один из дней продолжавшегося путча.
Она не дала ему сказать ничего: завела в свою квартиру, молча принялась раздевать обомлевшего, онемевшего, покрасневшего юношу. Тот замер, не сопротивлялся, а вскоре начал сам помогать ей. Затем настала очередь Мышки: Максим дрожащими руками снял ее розовое платье, под которым оказались лишь крохотные стринги, - и больше ничего. Его горячие полные губы припали к соску на ее правой груди: почему-то он был уверен, что именно эта грудь у нее более чувствительна. Она застонала, обвила его руками, и весь мир ходуном завертелся вокруг них.
Вскоре Мышка уже рассказывала Максиму сказку: когда-то в далеком прошлом или когда-нибудь в отдаленном будущем, они будут идти рука об руку по узкой тропинке среди высокой, выше пояса травы, под иными лучами знакомого солнца, - на другой планете. И любить друг друга каждым взглядом, каждым пожатием рук, каждой мыслью, понимаемой без слов. Над ними будут плыть странно прекрасные чуждые облака. Но звезда в небе будет привычным нам Солнцем! В нашей звёздной системе! Но где она, та планета? Была ли она раньше, исчезнув, как миф о гордом Фаэтоне, - или еще возникнет через миллионы лет, - или существует и сейчас, спрятавшись от нас за Солнцем, словно невидимая никогда другая сторона Луны? Неизвестно…
И вновь яростные и нежные объятия сменили странно прекрасный рассказ о неведомой чудесной земле. И мир, казавшийся Мышке серым и унылым, вновь засиял для нее яркими красками. От робких вначале, но все более уверенных и требовательных поцелуев Максима, закружилась голова. Хотелось смеяться, плакать и летать, словно открылось второе дыхание на вершине горы.
- Теперь я тебя никуда не отпущу, Максим! - сказала Мышка, крепко прижимая к себе юношу, безмерно удивлявшемуся стремительному развитию отношений с самой красивой девушкой факультета. - Я так давно тебя люблю, мой милый! Если бы ты только знал, сколь многое нас связывает!... даже стопки, которые я захватила с собою в Москву, когда уезжала… потом расскажу…
- Ты мне потом все расскажешь, дорогая моя! Не будем тратить время! - Сейчас Максим показался ей прежним не только по внешности: даже поцелуи его были точно такими же, как в прошлом, искусными и завораживающими… Она с трудом вырвалась, с нежностью пробежалась по коже его тела, опустилась губами до левого колена: там, сзади под коленом, некогда притаился след от укуса пчелы. В детстве Максима неудачно укусила пчела: место укуса воспалилось, и на всю жизнь остался небольшой запоминающийся шрам. Чужой человек не мог знать о нем, вечно спрятанном под одеждой, но Мышка знала. И Максим вздрогнул всем телом, когда она нежно поцеловала его именно туда. Она, действительно, знала о нем всё! Но он видел ее только во сне! Или сон на вершине Поднебесного был вещим?!
Они снова сплелись телами и замерли: раздался звонок, резкий, настойчивый. Мышка вздрогнула: у матери были ключи, она бы звонить не стала. Соседки стучали, как правило: звонок размещался высоко, они не доставали. Чужие люди не звонят так уверенно. Молодые люди переглянулись. Мышка накинула пеньюар, чтобы не тратить времени на одевание, и пошла к двери, сделав Максиму знак молчать. Звонок прозвенел снова и смолк. Мышка, подходя к двери, уже знала, кто пришёл. Не будет им в жизни покоя!
Распахнула дверь: убедилась в предчувствии. За порогом стояла Любовь Фёдоровна. Но не с тем недоуменным выражением лица, какое запомнилось Мышке в день их последней встречи: на лице целительницы было написано понимание происходящего. Всё начиналось снова.
Светлое прошлое. Главы 24 - 30 и Эпилог
© Copyright: Оксана Щербатая, 2010
Свидетельство о публикации №110041107365
Свидетельство о публикации №110041107365
Рецензии
Оксана, окунулась в перестроечные времена. Надо же, сколько всего мы уже пережили! Я политикой не увлекаюсь и некоторые исторические "нюансы " оставались вне поля зрения, сейчас заполнила пробелы. Любовные сцены удались на славу. И персонажи настолько выписаны жизненно, особенно их Сибирская жизнь. И конец подходящий, все повторяется...Вы умница, Оксана!
с теплом
Луника 23.05.2010 18:57 • Заявить о нарушении
с теплом
Луника 23.05.2010 18:57 • Заявить о нарушении
Оксана! давно не слышно и не видно Вас. Все ли в порядке?
всего Вам доброго, с теплом
Луника 02.08.2010 17:19 Заявить о нарушении
всего Вам доброго, с теплом
Луника 02.08.2010 17:19 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.