Буланый

После поражения в гражданской войне белогвардейские офицеры уезжали за границу… Их верные друзья, лошади, зачастую оставались брошенными…

Его буланый чувствовал разлуку…
Спал беспокойно, чутко и не ел.
И мокрым носом не мусолил  руку…
И  ничего, казалось,  не хотел.

Пьянящий запах скошенного сена
Не радовал, как прежде, не дразнил…
Его буланый чувствовал измену
И всю неделю лишь хандрил,  хандрил

Он был, как тень, безмолвным, равнодушным…
Таким бывает только человек…
Хозяин звал – он шёл за ним послушно…
Просил «скорей» - переходил на бег.

…И вот  в каюте брошены на полку,
Два чемодана, старенький портфель…
Он уезжает… А  людские толки…
Всё позабудут, лишь захлопнет дверь.

Они вдвоём стояли  у причала,
А пароход пускал клубами дым…
А в дальней роще иволга кричала,
И небо ещё было голубым.

Но  что с того, что конь был лучшим другом,
Что раненного  спас, закрыв собой…
Он просто взял и расстегнул   подпругу -
Лети скорей весь мир перед тобой!

Когда корабль стал в море мелкой точкой,
Конь  бросился в пучину синих вод…
Стал догонять… И плыл до самой ночи…
И пыл, когда стал тёмным небосвод…

И плыл, когда в лазурной дымке нежной,
На горизонте  заалел рассвет…
Когда «догнать» растаяла надежда,
И парохода потерялся след.

И плыл, когда в его глазах от боли
Блеснула одинокая  слеза…
Когда  громы полнеба раскололи,
И началась июньская  гроза.

Вода над ним смыкалась – размыкалась …
Он не боролся,  просто плыл и плыл…
А к берегу, была  такая малость!
Но для себя он, видно, всё  решил…

А на борту, назло штормам и бурям,
Там, где  зевак гуляла череда
Стоял и громко с кем – то балагурил
Тот,  кто в душе остался навсегда…

Нет,  он не думал о своём  буланом,
Жив ли здоров? Не тосковать же век!
Ведь перед ним теперь другие  страны……
Таким быть может только человек…