Может быть сказка

Мне кто-то нашептал такую сказку,
А может, это истинный рассказ.
И я так думаю, что всё же это правда,
И постараюсь рассказать её для вас.
В года минувшие, в давно прошедшем веке,
Но всё же чем-то родственном для нас,
Свои пороки были в человеке,
Но кой-какие встретишь и сейчас.
В каком-то городе (его забыто имя,
Но город был богатый и большой)
Дома роскошные спокойствие хранили
Своих господ, гордившихся собой.
И если мы к ним приглядеться сможем,
То чётко будет видно нам теперь:
Сквозит в одежде, в жестах, в разговорах
И блеск, и фальшь, и вычурность манер.
Но где богатый, там же есть и бедный,
И слуги меж хозяев там и тут.
Одни из них прилежны и усердны,
Другие между тем баклуши бьют.
Среди бездельников один лишь выделялся:
В глазах – живая мысль и острый ум.
Он не ленив, он просто замечтался,
Весь погрузившись в мир высоких дум.
Он был поэт. Немногие то знали.
Кто знал, тот недолюбливал его.
В его сатирах часто узнавали
Себя или соседа своего.
Он молод был. Он верил в то, что люди,
Свои пороки прочитав в стихе,
Подумавши, немного станут лучше,
Стремиться станут к мудрости, к мечте.
Он сознавал несовершенство мира,
Но был обязан платье подавать.
Он делал всё с рассеянностью милой,
И господин решил его прогнать.
Итак, среди толпы, слегка забывшись,
Стоял он, погрузившийся в себя.
И вдруг услышал: “ Ты оглох, не слышишь?
Дозваться не могу никак тебя!
Ты не слуга, ты просто наказанье!
Добро, коль был бы лишь нетороплив,
Так нет, ты пишешь, несмотря на званья,
Стишки предерзкие на всех друзей моих!
Поди же прочь, чтоб мне тебя не видеть!”
“Но сударь...”-“Что? Ты смеешь возражать?
За то, что не побил, скажи спасибо,
Что некогда тебя мне наказать!”
Что возразить? В последний раз покорно
Пошёл он прочь, но некуда идти.
А в городе уже темно и поздно,
И надо бы приют себе найти.
Нашёл под лестницей претесную каморку,
Таков прескромный был его удел.
На жизнь он зарабатывал, как можно,
Слугой же становиться не хотел.
Сказать пора, он звался Даниилом,
Хоть Данькой господа его зовут.
Но позабудем мы второе имя,
Ведь он уж не слуга – другой есть путь.
Он много знал о людях, в размышленьях
Он вечера и ночи проводил.
Хотелось действовать, но он не видел цели,
К которой все старанья устремить.
Но раз туман на улицах рассеял
Вдруг резкий, красноватый солнца луч,
И в мыслях наступило проясненье,
Свет мысли разогнал остатки туч.
И Даниил решил все свои знанья,
Всю желчь, всю злость на пошлый высший свет
Вложить в одну сатиру без названья,
Чтоб каждый мог там видеть свой портрет.
Прошло три года, может быть поменьше,
Но годы непрерывного труда.
И родилось на свет произведенье,
Подобных свет не видел никогда.
Ирония и тонкая, и злая,
В читателя впивалась, как игла,
В любой тайник душевный проникая,
Упрёком уколоть она могла.
То было гениально, бесподобно,
И те немногие, кто это прочитал,
Все находили это превосходным,
Но высший свет о нём ещё не знал.
Но вот хозяин бывший Даниила
У нового слуги отнял листы,
И то была прекрасная сатира,
Усмешка над наивностью мечты.
И господин разгневался ужасно,
Свои правдивые увидевши черты,
И рукопись он бросил прямо в пламя
Камина дорогого у стены.
Под лестницей, в пыли коморки тесной
Поэт узнал от нового слуги,
Что господин читал произведенье,
И рукописи были сожжены.
Но копии, конечно, сохранились
В каморке,  в запылившемся углу,
Всего дороже были Даниилу,
Казались лучше всех богатств ему.
В домах богатых, в залах и в гостиных
Его Эзопом стали называть,
И непременно разыскать решили
Не чтоб хвалить, а чтобы наказать.
Им не хотелось слышать горьких истин
И зреть свои правдивые черты.
Хоть знали, но признаться не спешили,
Что верно были изображены.
Раскаяться, исправиться не в силах,
И от того на всех озлоблены,
Приказ искать отдали Даниила,
Но уж ушёл из этой он страны.
Он осознал, что он один не сможет
Вселить умы в безумцев шумный полк,
И рукопись, что всех была дороже,
В огне костра дорожного он сжёг.
Вот такова была судьба шедевра:
Кто его создал, тот и умертвил.
Был тот поэт безумец или гений –
Из вас уж каждый сам определил.
Сей случай скоро предался забвенью,
И в этом никого я не виню.
Так сын земли создал произведенье,
Подобное небесному огню.