Сценарий спектакля по Маленьким трагедиям А. С. Пу

В пьесе должен быть поясняющий пролог (монолог Некто в чёрном) и завершающий эпилог (спор Священника и Некто в чёрном).

Актёры «переходят» из своей сцены в «Пир во время чумы», как бы становясь участниками Судного Дня. Все актёры, кроме Моцарта и Священника, ходят в масках. В «Пире» поначалу на них маски, потом постепенно они их снимают (почти в финале). На протяжении всей пьесы появляется Некто в чёрном (Рок, Дьявол, Чума). Всего задействовано 12 актёров.

Музыка:

Пролог и Эпилог: И.С.Бах  «Токката и фуга ре-минор» // И.С.Бах «Air BWM 1068»

«Скупой рыцарь»: Э.Григ «В пещере горного короля», С.Прокофьев «Танец рыцарей» из балета «Ромео и Джульетта», запись перестукивания лошадиных копыт.

«Моцарт и Сальери»: В.А.Моцарт «Реквием», «Фантазия ре-минор», И.С.Бах «Соната №4 для скрипки и клавесина до-минор», запись голосов людей, гула.

«Каменный гость»: С.Прокофьев «Танец рыцарей», музыка из к/ф «Ромео и Джульетта», гр. «Мельница: запись «Тарантеллы» с альбома «Дорога сна», бой башенных часов, пение птиц, М. де Фалья «Испанский танец», Г. Пёрселл «Трио из сонаты №11 фа-минор», стук копыт.

«Пир во время чумы»: А.Вивальди «Зима. Декабрь», («Шторм»), В.А.Моцарт «Реквием», гр. «Мельница» «Тарантелла», С.Прокофьев «Танец рыцарей, И.С.Бах «Токката и фуга ре-минор».

Костюмы: стилизация под средневековье, на первые три сцены – обязательно маски в венецианском стиле, плащи с капюшонами, перчатки для Барона, Альбера, Герцога, Дона Гуана, Дона Карлоса и Командора (всего 3 пары).

Декорации и реквизит: чёрный бархатный фон задника и кулис, кресла, шпаги, шлем, бутылки из-под вина, листы бумаги, покрывала, сервировка для застолья, стулья,  постамент для памятника Командору, рисунок улицы Мадрида, колонны с аркой (как будто окно средневекового замка), гитара, сундуки и ларцы, силуэт чумной повозки, подсвечники со свечами и охотничьи спички (или каминные), мешочек золота, монеты, связка больших ключей, каминные часы, ноты, перья-ручки, пузырёк с «ядом», шипучие таблетки, скрипка, бутылки с водой, искусственный камин, собачка.

Пролог

Пустая сцена. Только чёрный бархатный задник. В центре сцены простой стул. Звучит музыка Баха, постепенно сходя на нет (до слов: «Я обожаю ставить эксперименты»)
Входит Некто в чёрном.  Не торопясь, проходит по сцене из конца в конец, словно осматривает её, ищет кого-то или что-то, потом подходит к авансцене и смотрит пристально в зал. Отходит к стулу и устало садится на него. Молча смотрит в зал. Но молчать нужно очень осмысленно, словно ждёшь ответа на только что заданный вопрос.

Некто в Чёрном (после паузы, как бы нехотя). Нет правды на земле, но нет её и выше… (опять молчит, но совсем недолго) Или всё-таки есть? Возможно ль убедиться в этом? Где та грань морали, за которую никогда, НИ-КОГ-ДА!, не переступит человек? Чего боится он больше смерти? Больше бедности? Больше безвестности? Или же только это приводит его в трепет? О-о-о! Я обожаю ставить над человеком эксперименты! Видеть в его глазах страх и трепет, и алчный блеск! Только не спрашивайте, кто Я! Вы давно знаете меня. А я – ЗНАЮ ВАС. Сдаётся мне, что старый ворчун ТАМ (показывает вверх) не больно-то заботится о своих бедных, заблудших овечках. Люди… (презрительно усмехается и замолкает, словно задумавшись). Он оставляет их мне на забаву. А может, и на попечение. Ну что ж. Коли так – я сумею о них позаботиться. И вывернуть всю их душу наизнанку. И посмотреть, что в ней, в её самой потаённой глубине. И я докажу Ему, чьи это создания и кто был вправе распоряжаться судьбами людей. Пусть убедится в Своём ничтожестве передо мною.

На середине пролога (после  слов: «Коли так – я сумею…»)  начинает звучать музыка Э.Грига «В пещере горного короля».  К концу монолога она усиливается.
Занавес закрывается.

1 сцена. «Скупой рыцарь».
Явление первое.

Комната Альбера. Стол с письменными принадлежностями, стоит бутылка вина, бокал. Рядом стул. В углу – сундук, в нём лежит шлем. Входит Альбер. Он чем-то очень расстроен, ходит взволнованно по сцене взад-вперёд. Потом садится у стола и хочет писать письмо. Начинает писать, читает и зачёркивает написанное. Опять ходит. Останавливается по середине сцены.

Альбер (говорит быстро, раздражённо, как бы сам себе). Во что бы то ни стало на турнире я появлюсь… Посмотрим-ка мой шлем… (достаёт из сундука шлем, рассматривает его с неудовольствием) Пробит насквозь, испорчен… Достать мне надо новый… Проклятый граф Делорж! Какой удар! Хотя и я ему порядком отплатил… А всё ж он не в убытке: его нагрудник цел… (садится на стул и закрывает лицо) Зачем с него не снял я шлема тут же! (опять вскакивает и ходит из угла в угол) А снял бы я, когда б не было стыдно мне дам и герцога… Проклятый граф! Он лучше бы мне голову пробил!

Опять садится на стул и хочет начать писать, но останавливается и поворачивается лицом к зрителям.

Альбер. И платье нужно мне. В последний раз все рыцари сидели тут в атласе да бархате; я в латах был один за герцогским столом. Отговорился тем, что на турнир попал случайно.
(опять вскакивает) А нынче что скажу? О бедность, бедность! Как унижает сердце нам она! (Пауза) Да! заразиться здесь нетрудно ею под кровлею одной с моим отцом… (опять молча ходит по сцене из конца в конец, потом останавливается, далее говорит раздумчиво) Ужель отец меня переживёт?..

На последней реплике Альбера появляется Некто в чёрном. Звучит Э.Григ « В пещере подземного короля» (но чуть слышно). Некто неслышно проходит сзади Альбера, пристально смотрит на него. Альбер в продолжение сцены сначала стоит к нему спиной, потом медленно поворачивается к нему лицом. Внимательно слушает.

Некто (очень почтительно, вкрадчиво). Как знать? Дни наши сочтены не нами; (Пауза) Цвёл юноша вечор, а нынче умер, и вот его четыре старика несут на сгорбленных плечах в могилу… (вальяжно садится на стул, закидывает ногу на ногу) Барон здоров. Бог даст (посмеивается) – лет десять, двадцать и двадцать пять, и тридцать проживёт он.

Альбер (со злостью и отчаянием). Ты врёшь! Да через тридцать лет мне стукнет пятьдесят! (Бегает по сцене, потом останавливается) Тогда и деньги на что мне пригодятся?!

Некто (иронично, насмешливо). Деньги? – деньги всегда, во всякий возраст нам пригодны… (тянется к бутылке, наливает вино и с удовольствием выпивает, потом на свет рассматривает бокал, потом смотрит на Альбера) Но юноша в них ищет слуг проворных и, не жалея, шлёт туда-сюда. (Подходит к Альберу, берёт за руку и сажает его на стул, а сам становится у него за спиной) Старик же видит в них ДРУЗЕЙ надёжных и бережёт их как зеницу ока.

Альбер (говорит, повернувшись лицом в зал, как бы загипнотизированный). О! Мой отец не слуг и не друзей в них видит, а ГОСПОД! И сам им служит. (Поворачивается к Некто, говорит с жаром. При этом Некто выходит из-за стула и начинает ходить по авансцене взад-вперёд, с довольным видом потирая руки) И как же служит?! Как алжирский раб! (с трудом подбирает слова) Как пёс цепной. В нетопленной конУре живёт, пьёт воду, ест сухие корки, всю ночь не спит, всё бегает да лает – а золото спокойно в сундуках лежит себе.  (Некто останавливается напротив Альбера и что-то хочет сказать) Молчи! Когда-нибудь оно послужит мне! (Сжимает кулаки, привстаёт со стула) Лежать забудет!

Некто (засмеявшись) Да, на бароновых похоронах прольётся больше денег, нежель слёз. Пошли вам бог скорей наследство!

Альбер (чуть успокаиваясь). Аминь!

Некто подходит к Альберу, берёт его доверительно за локоть и почти шепчет на ухо.
Некто. А можно б…

Альбер. Что?

Некто. Так, думал я, что средство такое есть…

Альбер. Какое средство?

Некто (как бы нехотя). Так… Есть у меня знакомый старичок, аптекарь бедный… (Жестом подзывает Альбера наклониться ближе, почти шепчет) Он составляет капли… В стакан воды подлить… Трёх капель будет достаточно… Ни вкуса в них, ни цвета не заметно; а человек без рези в животе, без тошноты, без боли… (Пауза, потом говорит совсем на ухо, но так, чтобы было хорошо слышно зрителям) умирает…

Альбер (в ужасе отшатываясь от Некто) Как! Отравить отца! И смел ты сыну… (не может сразу подобрать слов, мечется в гневе по сцене. Некто сидит на стуле и с интересом наблюдает за Альбером). Да знаешь ли, собака, змей! что я тебя сейчас же повешу на воротах?!

Альбер в гневе подскакивает к Некто и протягивает к нему руки, желая схватить за грудкИ. Но Некто встаёт и единым ледяным взглядом останавливает Альбера. Пауза. Альбер останавливается и отступает на шаг назад.

Альбер (с чувством). Вон, пёс!

Некто, ухмыльнувшись, уходит.

Альбер (оставшись один, остывая и впадая в задумчивость, потом в отчаяние). Вот до чего меня доводит отца родного скупость!.. (Оборачиваясь во след Некто) Что смел он предложить!.. Я весь дрожу… (наливает из бутылки воду, руки дрожат, он проливает на стол, выпивает второпях и обливается сам, вытирается ладонью). Однако ж деньги мне нужны… (с размаху бьёт по столу, бутылка падает) Проклятое житьё! Нет, решено – пойду искать управы у герцога: пускай отца заставят меня держать как сына, не как мышь, рождённую в подполье!

Звучит С.Прокофьев «Танец рыцарей». Альбер подходит к сундуку, достаёт из него шпагу, плащ и широкими шагами уходит со сцены.  Музыка становится громче.
Занавес.

Явление второе.

На сцене стоят разнообразные сундуки, тумбочки со шкатулками. Где возможно – стоят подсвечники со свечами.  «Танец рыцарей»  ещё звучит, но гораздо тише. На первых репликах Барона музыка стихает. Барон на сцене переходит от одного сундука к другому, любуется ими, гладит их, словно ласкает детей. Посмеивается. В продолжение всей сцены почти не смотрит в зал, хотя и поворачивается к нему. Всё внимание его поглощено сундуками.

Барон. Весь день минуты ждал, когда сойду в подвал мой тайный к заветным сундукам. Счастливый день! (Отпирает сундук). Могу сегодня я в шестой сундук (сундук ещё неполный) горсть золота накопленного всыпать. (Перебирает его руками, играет с ним) Немного, кажется, но понемногу сокровища растут… Так я, по горсти бедной принося привычну дань в подвал, вознёс мой холм – и с высоты его могу взирать на всё, что мне подвластно.

Незаметно (т.е. не привлекая к себе внимания) на сцене появляется Некто в чёрном. Он стоит, укутавшись в плащ, на фоне задника.

Барон (прибавляет в голосе, вздымает руки). Что не подвластно мне? Как некий демон отселе править миром я могу! Мне всё послушно, я же – ничему! Я выше всех желаний! Я спокоен. Я знаю мощь мою: с меня довольно сего сознанья… (Смотрит на своё золото. Пауза. Потом говорит обычным голосом). Кажется, немного, а скольких человеческих забот, обманов, слёз, молений и проклятий оно тяжеловесный представитель!.. Тут есть дублон старинный… (роется в шкатулке) вот он. Нынче вдова его мне отдалА, но прежде с тремя детьми полдня перед окном она стояла на коленях воя. Шёл дождь, и перестал, и вновь пошёл – притворщица не трогалась. (Засмеялся, махнул рукой) Я мог бы её прогнать, но что-то мне шептало, что мужнин долг она мне принесла и не захочет завтра быть в тюрьме…(Пауза. Стоит, задумавшись. Потом продолжает, как бы очнувшись) Да! если бы все слёзы, кровь и пот, пролитые за всё, что здесь хранится, из недр земных все выступили вдруг… (хихикает), то я бы захлебнулся в моих подвалах верных… Но пора.

Достаёт мешочек с золотом и ссыпает золото, опять любуется им. Музыка всё та же, усиливается.
Барон под музыку проходит и зажигает свечи. Ему помогает Некто в чёрном.  Потом Некто отступает назад к заднику и стоит там, словно статуя.

Барон (отступает на авансцену, поворачивается лицом к залу, торжествуя). Я царствую!... Какой волшебный блеск! Послушна мне, сильна моя держава! Я – царствую!... (Пауза. Вдруг говорит быстро, словно чего-то испугавшись, спохватившись). Но кто вослед за мной  примет власть над нею? Мой наследник! (Со злобой и ненавистью). Украв ключи у трупа моего, он сундуки со смехом отопрёт. И потекут сокровища мои в атласные дырявые карманы!

Барон мечется по сцене, в гневе сжимая и разжимая кулаки, что-то шепчет себе под нос. Потом останавливается.

Барон. А по какому праву? Кто знает, скольких дневных забот, ночей бессонных мне это стоило?.. Нет! Выстрадай сперва себе богатство, а там посмотрим… (Оборачивается к сундукам, протягивает к ним руки, с отчаянием в голосе). О, если б мог от взоров недостойных я скрыть подвал! О, если б из могилы прийти я мог, сторожевою тенью сидеть на сундуке и от живых сокровища мои хранить, как ныне!...

Бросается ниц перед сундуками и рыдает. Музыка Грига  «В пещере горного короля». Некто отходит от задника, с насмешкой глядит на Барона, перешагивает через него и уходит со сцены.
Занавес.

Явление третье

Комната в герцогском замке. Стоят два кресла. В одном из них сидит Герцог. Перед ним почтительно стоит Альбер.

Альбер. Поверьте, государь, терпел я долго стыд горькой бедности. Когда б не крайность, Вы б жалобы моей не услыхали.

Герцог (милостиво разрешая жестом сесть). Я верю, верю: благородный рыцарь, таков, как вы, отца не обвинит без крайности. Спокойны будьте: вашего отца усовещу наедине, без шуму. Я жду его. Давно мы не видались. Он был друг деду моему…

За сценой слышен перестук копыт.

Герцог (смотрит в окно). Это кто? Не он ли?

Альбер (с волнением). Да, он, государь.

Герцог. Подите ж в ту комнату. Я кликну вас.

Альбер уходит в кулису, а с другой стороны на сцене появляется Барон.

Герцог (протягивая Барону руку для поцелуя. Тот, припадая на одно колено, с трудом целует перчатку). Барон, я рад вас видеть бодрым и здоровым.

Барон (с трудом поднимаясь с колена). Я счастлив, государь, что в силах был по приказанью вашему явиться.

Герцог (вставая с кресла, ходит по авансцене. Барон следит за ним глазами). Мы теперь знакомство возобновим. (Пауза. Ходит в задумчивости, потом останавливается и смотрит прямо на Барона). Барон, усердье ваше нам известно; вы деду были другом; мой отец вас уважал, и я всегда считал вас верным, храбрым рыцарем – но сядем. (Жестом приглашает сесть и сам садится). У вас, барон, есть дети?

Барон (крайне неохотно). Сын… один. Он дикого и сумрачного нрава.

Герцог (как можно более небрежно). Нехорошо ему дичиться. Мы тотчас приучим его к весельям, к бАлам и турнирам. (Пауза. Наклоняясь к Барону, но при этом почти приказом). Пришлите мне его; назначьте сыну содержанье… (Замечает, что Барон хмурится). Вы хмуритесь…

Барон (второпях, почти перебивает Герцога). Простите старика, но, право, государь, я согласиться не могу на это…

Герцог (нетерпеливо перебивает). Но почему ж? (Видит, что Барон мнётся, и приказывает). Я требую: откройте мне причину отказа вашего.

Барон (почти неслышно, не поднимая глаз на Герцога). На сына я сердит… (Пауза. Герцог нетерпеливо ждёт). Мне стыдно вам признаться… (Пауза).

Герцог (очень нетерпеливо, но всё-таки сдерживается). Но что же сделал он?

Барон (как бы с трудом подбирая слова). Он… он меня… (теперь смотрит в глаза Герцогу) хотел убить.

Тут же довольно громко вступает музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».  Когда начинает говорить Альбер, музыку увести на тихо.

Альбер (в бешенстве врывается в комнату). Барон, вы лжёте!

Герцог (в шоке, обращаясь к Альберу). Как смели вы?..

Барон (в полной растерянности, но потом всё более распаляясь). Ты здесь! Ты, ты мне смел!.. Ты мог отцу такое слово молвить!.. Я лгу! И перед нашим государем!.. Мне, мне… Иль уж не рыцарь я?

Альбер (с холодным бешенством). Вы лжец.
Барон (хватаясь за шпагу и покачнувшись, как от удара). И гром ещё не грянул, боже правый! (Сдирает перчатку с руки). Так подыми ж, и меч нас рассуди!

Музыка опять даётся громко.
Барон бросает перчатку. Альбер почти с жадностью её подымает.

Альбер (саркастически). Благодарю. Вот – первый ДАР отца!

Герцог (в сильном волнении и негодовании, встаёт между Бароном и Альбером). Что видел я?! Что было предо мною?! Сын принял вызов старого отца! (Обращаясь к Барону). Молчите, вы, безумец! (оборачиваясь к Альберу) и ты, тигрёнок! Полно! Бросьте это; отдайте мне перчатку! (С трудом вырывает перчатку из рук Альбера). Так и впился в неё когтями! – изверг!

До этих слов Альбер и Барон стоят друг против друга не шелохнувшись, смотрят друг на друга с ненавистью. Потом нехотя расходятся.

Герцог (обращаясь к Альберу, в гневе, но уже взяв себя в руки). Подите: на глаза мои не смейте являться до тех пор, пока я сам не призову вас.

Альбер уходит.

Герцог (обращаясь к Барону). Вы, старик несчастный, не стыдно ль вам…

Барон (качаясь, согнувшись, как от страшной боли, еле дыша) Простите, государь… Стоять я не могу… (падает на колени, потом упадёт навзничь на пол). Мои колени слабеют… душно!.. душно!.. Где ключи? Ключи, ключи мои!..

Герцог (в ужасе). Он… умер!

На эту реплику вбегает Альбер. Он испытывает смешанные чувства: страх, ужас, радость, сожаление. Останавливается над трупом Барона. Ничего не говорит. Но после слов герцога опускается на колено перед отцом и схватывает в кулак ключи. Почти одновременно с ним на сцене появляется Некто. Он с любопытством следит за происходящим. Его явно веселит эта картина.

Герцог. Боже! Ужасный век, ужасные сердца!

Немая сцена. Все застывают на своих местах. Звучит музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».
Занавес.

2 сцена. «Моцарт и Сальери».
Явление первое

Комната Сальери. Кресло, письменный стол с разбросанными нотами, перьями, подсвечниками, небольшим ларцом. В углу стоит пианино, где-то рядом – сундук, на пианино – часы. Сальери сидит у пианино, что-то пишет, потом пытается играть: берёт один аккорд, другой, морщится – ему не нравится собственная музыка. Он встаёт, в задумчивости ходит по сцене. Потом решительно подходит к пианино, ещё раз берёт аккорд, как бы вымещая злобу. Подбегает к столу, хватает ноты и рвёт их в клочья. Клочки подбрасывает вверх, а сам садится в кресло и тупо наблюдает, как бумага падает на пол, он пинает её ногой.

Сальери (устало, со скрытой злобой). Все говорят: нет правды на земле…(Пауза). Но правды нет и выше. Для меня так это ясно, как простая гамма. Родился я с любовию к искусству; ребёнком будучи, когда высоко звучал орган в старинной церкви нашей, я слушал и заслушивался – слёзы невольные и сладкие текли… (Встаёт, медленно, словно в раздумье, ходит по сцене). Науки были постылы мне. От них отрёкся я и предалсЯ одной музЫке. Преодолел я ранние невзгоды. Ремесло поставил я подножием искусству… (Усмехается, останавливается возле стола, берёт в руки нотный лист и что-то словно напевает или шепчет, одной рукой дирижируя. Потом перестаёт). Я сделался РЕМЕСЛЕННИК! Перстам придал послушную, сухую беглость; верность – уху… Звуки умертвив, МузЫку я разъял, как ТРУП…

После этих слов начинает звучать музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».  Сначала довольно тихо, но к концу монолога она усиливается и замолкает только после слов: «Гуляки праздного!»

 (Поворачивается к залу, говорит громко, довольно торопливо, словно хочет оправдаться). Проверил я алгеброй гармонию. Тогда я стал творить. Нередко, просидев в безмолвной келье два, три дня, позабыв и сон, и пищу, вкусив восторг и слёзы вдохновенья, я ЖЁГ мой труд и холодно смотрел, как мысль моя и звуки, мной рождены, пылая, с лёгким дымом исчезали… (Замолкает, опять поворачивается к столу, что-то лихорадочно на нём ищет и не находит. Опять поворачивается к залу). Усильным, напряжённым постоянством я наконец в искусстве безграничном достигнул степени высокой. Я СЧАСТЛИВ БЫЛ! (Садится в кресло и устало закрывает лицо одной рукой. Небольшая пауза. Потом продолжает говорить). Я наслаждался мирно своим трудом, успехом славой… Нет! Никогда я зависти не знал! О, никогда! А ныне – сам скажу – я ныне ЗАВИСТНИК!  (На этом слове Сальери вскакивает с кресла и мечется в исступлении по сцене, кричит). Я завидую! ГлубОко, мучительно завидую! (Останавливается. Поднимает глаза к потолку, сцепляет пальцы рук, трясёт руками). О небо! Где ж правота, когда священный дар, когда бессмертный гений – не в награду трудов, усердия, молений послан – а озаряет голову БЕЗУМЦА! ГУЛЯКИ праздного! (Обессиленный, опять садится в кресло и закрывает одной рукой лицо). О Моцарт, Моцарт!

Входит Моцарт. Он весел, оживлён, напевает какой-то мотивчик. При виде его Сальери встаёт, пытаясь скрыть признаки волнения на лице.

Моцарт (весело обнимает оторопевшего Сальери). Ага! Увидел ты! А мне хотелось тебя нежданной шуткой угостить.

Моцарт с удовольствием усаживается в кресло. Сальери остаётся стоять, отходит к пианино и облокачивается на него спиной).

Сальери (уже справившись с волнением). Ты здесь. Давно ль?

Моцарт (с любопытством просматривая ноты). Да нет… Я шёл к тебе, но, проходя перед трактиром, вдруг услышал скрипку… (Встаёт, идёт к Сальери). Нет, мой друг Сальери, смешнее Отроду ты ничего не слыхивал!... (Приобнимает Сальери за талию и ведёт к авансцене). Слепой скрипач в трактире разыгрывал мою музЫку. Чудо! (Хохочет). Не вытерпел, привёл я скрипача, чтоб угостить тебя его искусством. Войди!

Входит Некто в чёрном, но закутанный в драное покрывало и со скрипкой. Моцарт жестом  приглашает его подойти поближе, улыбается, сам подходит к нему. Сальери остаётся стоять. Лицо его мрачно.

Моцарт (подмигивает Сальери, говоря старику). Из Моцарта нам что-нибудь!

Некто играет что-то на скрипке.  Моцарт хохочет. Сальери морщится. Потом подходит к «старику», заставляет его прекратить. Поворачивается к Моцарту.

Сальери (раздражённо). И ты смеяться можешь?

Моцарт (перестав смеяться, со вздохом). Ах, Сальери! Ужель ты не смеёшься?

Сальери (с холодным гневом). Нет. Мне НЕ СМЕШНО, когда маляр негодный мне пачкает Мадонну Рафаэля! МНЕ не смешно! (Не поворачиваясь к старику, говорит).  Пошёл старик!

Некто разворачивается, чтобы уйти.  Моцарт с сожалением смотрит на Сальери и догоняет «старика».

Моцарт. Постой же! Вот тебе, пей за моё здоровье. (Подаёт ему большую монету).

Некто кланяется и уходит. Моцарт подходит к Сальери и приобнимает его за плечи.

Моцарт. Ты не в духе нынче.

Моцарт подходит к пианино, садится и берёт в задумчивости пару нот. Сальери усаживается в кресло.

Сальери (как можно более равнодушно). Что ты мне принёс?

Моцарт. Нет – так, безделицу. Намедни ночью бессонница меня томила… (Решительно поворачивается к Сальери, порывается встать и уйти). Но теперь тебе не до меня.

Сальери (жестом просит сесть). Ах, Моцарт! Когда же мне не до тебя? Садись, я слушаю.

Моцарт (поворачиваясь к пианино). Представь себе… кого бы? Ну, хоть меня – немного помоложе; влюблённого не слишком, а слегка, --  с красоткой или с другом – хоть с тобой… Я весел… Вдруг: виденье гробовое, внезапный мрак иль что-нибудь такое… Ну, слушай же. (Играет).

Звучит музыка В.А.Моцарта «Фантазия ре-минор».

Сальери (с закрытыми глазами). Ты с этим шёл ко мне и мог остановиться у трактира и слушать скрипача? – Боже! Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Встаёт с кресла и отходит к авансцене, сдерживает с трудом волнение. На его кресло (как бы незаметный) садится Некто в чёрном.

Моцарт. Что ж, хорошо?

Сальери хочет начать говорить, но его перебивает Некто, словно говорит за него, передразнивая.

Некто (издеваясь). Какая глубина! Какая смелость и какая стройность! Ты, Моцарт, бог и сам того не знаешь. Я знаю, Я!

Встаёт с кресла, уступая место поражённому Сальери. Тот садится.

Моцарт (повернувшись к Сальери, весело). Ба! Право? Может быть… Но божество моё проголодалось. (Встаёт, потирая руки).

Сальери. Послушай, отобедаем мы вместе в трактире «Золотого льва».

Моцарт. Пожалуй. Я рад. Но дай схожу домой сказать жене, чтобы меня она к обеду не дожидалась. (Жмёт руку Сальери и уходит).

Сальери (кричит вдогонку). Жду тебя, смотри ж. (Оставшись один, начинает ходить по сцене взад-вперёд). Нет! Не могу противиться я доле судьбе моей. (Останавливается, поднимает указательный палец кверху). Я ИЗБРАН, чтоб его остановить, – не то МЫ ВСЕ погибли! (Опять мечется по сцене). Что толку, если Моцарт будет жив и новой высоты ещё достигнет? Как некий херувим, он несколько занёс нам песен райских, чтоб, возмутив бескрылое желанье в нас, после улететь! Так улетай же! И чем скорее, тем лучше.

Останавливается вдруг, осматривается, бросается к ларцу и нервно ищет в нём что-то. Потом достаёт пузырёк с ядом. Глядит на него на просвет.
Звучит музыка И.С.Баха «Соната для скрипки и клавесина до-минор).
На сцене появляется со скрипкой в руках Некто в чёрном и якобы играет, аккомпанируя мыслям Сальери.

Сальери. Вот яд… Последний дар моей Изоры… 17 лет ношу его с собою – и часто жизнь казалась мне с тех пор несносной раной, и часто я сидел с врагом беспечным за одной трапЕзой. (Подходит к креслу, садится). И никогда на шёпот искушенья не преклонился я, хоть я не трус, хотя обиду чувствую глубоко, хоть мало жизнь люблю. Что умирать? Я думал, что, быть может, жизнь мне принесёт внезапные дары. И я был прав! (Встаёт с кресла, ходит по сцене). Теперь – пора! Заветный дар любви, переходи сегодня в чашу дружбы! (Надевает плащ, уходит).

На сцене остаётся смеющийся Некто. Опять звучит музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».
Занавес.

Явление третье.

Комната. Стол, сервированный к обеду, три стула, В углу стоит пианино. За столом сидят Сальери и Моцарт. Моцарт хмурится, рассеян, вертит в руках салфетку. Сальери за ним пристально наблюдает.
За сценой слышен приглушённый гул множества голосов посетителей трактира.

Сальери (небрежно). Ты, верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен? Обед хороший, а ты молчишь и хмуришься (тянется к бутылке, наливает из неё в бокал Моцарту и себе).

Моцарт. Признаться, мой «Реквием» меня тревожит.

Сальери (от неожиданности чуть не расплескал бокал, потом опять как можно более небрежно). Вот как! Ты сочиняешь «Реквием»? Давно ли?

Моцарт (бросает наконец салфетку, берёт бокал, отпивает). Давно, недели три. Но странный случай… Не сказывал тебе я?

Сальери. Нет.

Моцарт. Так слушай. Тому недели три назад пришли ко мне.  Спросили, дома ль. Я вышел. Человек, одетый в чёрном, учтиво поклонившись, заказал мне «Реквием» и скрылся. Сел я тотчас и стал писать… (Замолкает. Сальери терпеливо ждёт. Потом продолжает дальше). И с той поры за мною не приходил мой чёрный человек.

На этих словах выходит Некто в чёрном и садится за стол посередине, лицом к зрителям. Сидит молча, не двигаясь, не смотря по сторонам, как статуя. Моцарт словно бы его ощущает, а Сальери о нём даже не догадывается.
Очень тихо начинает звучать фрагмент «Реквиема».

Моцарт (взволнованно, почти шёпотом). Мне день и ночь покоя не даёт мой чёрный человек. За мною всюду, как тень, он гонится. (Оглядывается вокруг, потом силится рассмотреть то место, где сидит Некто в Чёрном, продолжает говорить громко, как в бреду). Вот и теперь мне кажется, он сам-третей сидит.

Сальери (заражаясь страхом Моцарта, оглядывается вокруг, потом говорит громко, как можно более непринуждённо). И, полно! Что за страх ребячий? Рассей пустую думу! Бомарше говаривал, бывало: «Как мысли чёрные к тебе придут, откУпори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро».

Моцарт (рассеянно, слабо улыбаясь).  Да, Бомарше… Ведь был тебе приятель. Ты для него «Тарара» сочинил, вещь славную… (Пауза). Ах, правда ли, Сальери, Что Бомарше кого-то отравил?

Сальери (поперхнувшись, утирая губы). Не думаю: он слишком был смешон для ремесла такого.

Моцарт. Он же гений, как ты да я. А гений и злодейство – две вещи несовместные. Не правда ль?.. (отодвигает прибор). Довольно, сыт я.

Встаёт и идёт к фортепиано, садится  за инструмент.

Моцарт. Слушай же, Сальери, мой «Реквием». (Играет).

Звучит «Реквием» («Lacromosa»). Сальери бросает яд в бокал Моцарту. Некто  поворачивает лицо к нему и жестоко и страшно улыбается и медленно кивает головой. Сальери содрогается, пытается перекреститься. Некто беззвучно смеётся. Сальери плачет. Музыка постепенно стихает. Моцарт возвращается к столу.

Моцарт (замечая слёзы Сальери). Ты плачешь?

Сальери (вытирая слёзы). Эти слёзы впервые лью. И больно и приятно, как будто тяжкий совершил я долг… (Улыбается Моцарту). Друг Моцарт, эти слёзы… Не замечай их!

Моцарт (обнимая Сальери за плечи, потом садясь). Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! За твоё здоровье, друг, за искренний союз, связующий МоцАрта и Сальери, двух сыновей Гармонии!

Берёт отравленный бокал и выпивает.  Сальери с ужасом, а потом с облегчением глядит на него. Сначала у него возникает желание остановить Моцарта, но он не делает ничего. Некто опять улыбается и беззвучно хохочет.

Сальери. Постой, постой, постой!.. Ты выпил!.. без меня?

Моцарт (вдруг пошатнувшись и ухватясь за стол). Но нынче я нездоров, мне что-то тяжело… Пойду засну. Прощай же!

Моцарт, пошатываясь, уходит. Сальери остаётся сидеть за столом.

Сальери (не поднимая головы, как бы сам себе говорит). Прощай… Ты заснёшь надолго, Моцарт! Навсегда… (Пауза. Поднимается из-за стола, глядя только на Некто). Но если… ПРАВ он, и я  -- НЕ ГЕНИЙ? Гений и злодейство – две вещи несовместные… Неправда… Неправда!.. Неправда-а-а!!!...

Некто смеётся в голос, всё громче и громче.  Звучит «Танец рыцарей». Сальери тоже начинает кричать, стараясь перекрыть смех Некто и музыку.
Занавес.



3 сцена. «Каменный гость».
Явление первое.

Улица Мадрида. Недалеко от какого-то монастыря. Посередине стоит памятник Командору (это Некто в чёрном). Возле монастырской стены стоят двое, закутанные в плотные тёмные плащи и в масках. Лепорелло обходит сцену, осматривая её, как осматривают ненадёжное  место. Дон Гуан стоит в глубине сцены, нетерпеливо ожидая слугу. На башне монастырской церкви бьют часы 3 раза.
Запись боя башенных часов и пения птиц (последнее – на всю сцену).

Дон Гуан (подошедшему Лепорелло). Дождёмся ночи здесь. Ах, наконец достигли мы ворот Мадрита!.. (Озабоченно оглядывает себя). Как думаешь – узнать меня нельзя?

Лепорелло (насмешливо, но при этом сохраняя почтительность к своему сеньору). Да! Дон Гуана мудрено признать! Таких, как он, такая бездна!

Дон Гуан (слегка смущенно и оттого немного раздражённо). Шутишь? Да кто ж меня узнает?

Лепорелло (с жаром, бьёт себя в грудь). Да первый сторож! Гитана! Или пьяный музыкант!.. Или свой же брат, нахальный кавалер, со шпагою под мышкой и в плаще!

Дон Гуан (беспечно отмахиваясь). Что за беда, хоть и узнают! (Отходит от Лепорелло и проходится по сцене, глядя по сторонам, взад-вперёд). Только б не встретился мне сам король… (Пауза. Останавливается. Потом подходит к Лепорелло и почти на ухо). А впрочем, я никого в Мадрите не боюсь! (Бьёт по-дружески Лепорелло по плечу). Ведь я не государевый преступник. Меня он удалил, меня ж любя, чтобы меня оставила в покое семья убитого… (Опять отходит от Лепорелло и всё пытается что-то в зале, за кулисами разглядеть).

Лепорелло (ворчливо). Вот то-то же! Сидели б вы себе спокойно там…

Дон Гуан (раздражённо перебивает Лепорелло). Слуга покорный! Я едва-едва не умер там со скуки! Что за люди, что за земля! А небо? (Продолжает ходить из конца в конец сцены, периодически останавливаясь). Точный дым… А женщины? Сначала они мне нравились… Глазами синими, да белизною, да скромностью – а пуще новизною! (Смеётся. Лепорелло, глядя на хозяина, тоже улыбается). Да, слава Богу, скоро догадался, что с ними грех и знаться! (С жаром). В них жизни нет! Всё куклы восковые!.. А наши?.. (оглядывается на монастырскую стену). Но послушай, это место знакомо нам… Узнал ли ты его?

Лепорелло (мельком, но довольно внимательно оглядывает стену). Как не узнать! (С трудом припоминает). Антоньев монастырь!.. (Уже более будничным тоном, обращаясь к Гуану). Теперь которую в Мадрите отыскивать мы будем?

Дон Гуан (мечтательно и страстно). О, Лауру! Я прямо к ней бегу являться, к ней прямо в дверь!.. А если кто-нибудь уж у неё – прошу в окно прыгнуть! (Опять смеётся вместе с Лепорелло. Вдруг слышит шум за сценой и голоса идущих – говорит встревоженно)…  Кто к нам идёт?

Лепорелло (выглядывает в зал, тоже встревоженно). Сейчас должна приехать Дона Анна на мужнину гробницу.

Дон Гуан (с оживлением). Дона Анна де Сольва! Как! Супруга командора убитого! Так здесь похоронили командора?

На эти слова начинает звучать довольно тихо музыка Г. Пёрселла «Трио из сонаты №11 фа-минор».

Лепорелло (всё ещё смотрящего по сторонам и проходящего по сцене, озираясь). Здесь… Памятник жена ему воздвигла и приезжает каждый день сюда за упокой души его молиться и плакать.

Дон Гуан (в недоумении, как бы сам с собою).  Что за странная вдова?.. (Опять к Лепорелло, как можно небрежнее). И недурна?

Лепорелло хочет ответить, но Дон Гуан делает знак, чтобы тот быстро подошёл к нему, показывает рукой на входящую процессию закутанных в чёрные покрывала людей. Впереди идёт Дона Анна, она подходит к памятнику и встаёт на колени, чтобы молиться. Её сопровождающие (два человека) встают по обе стороны от Донны Анны. Дон Гуан и Лепорелло отходят к авансцене.

Лепорелло (громким шёпотом Дону Гуану). Что, какова?

Дон Гуан (тоже шёпотом, в восхищении). Её совсем не видно под этим вдовьим покрывалом… Чуть узенькую пяточку заметил.

Лепорелло (иронически). Довольно с вас. У вас воображенье в минуту дорисует остальное. Оно у вас проворней живописца – вам всё равно, с чего бы ни начать. С бровей ли, с ног ли…

Дон Гуан довольно ощутимо толкает в бок Лепорелло, перебивая его. Лепорелло замолкает.
 Музыка смолкает.

Дон Гуан (с азартом). Слушай, Лепорелло! Я с нею познакомлюсь!..

Лепорелло изумленно смотрит на Гуана и даже хватает его за руку, чтобы удержать на месте.

Дон Гуан (продолжает шептать Лепорелло, но взгляд его поглощён Доной Анной). Однако уж и смерклось. Пока луна над нами не взошла и в светлый сумрак тьмы не обратила, войдём в Мадрит, к Лауре.

Лепорелло облегчённо вздыхает. Оба плотнее закутываются в плащи и уходят со сцены.
Звучит музыка гр. «Мельница»  «Тарантелла».

Явление второе.

Комната Лауры. Кресла, сервированный стол, подсвечники, цветы, гитара. В комнате двое: Лаура и Дон Карлос. Лаура танцует. Карлос ею любуется.
Звучит музыка М. де Фальи «Испанский танец».

Дон Карлос (наливая бокал). Скажи, Лаура, который год тебе?

Лаура (садится небрежно в кресло, берёт гитару, словно хочет играть). Семнадцать лет.

Дон Карлос (задумчиво глядя на свой бокал, вертя его в руке). Ты молода… И будешь молода ещё лет пять иль шесть. (Смотрит на Лауру). Вокруг тебя ещё лет шесть они толпиться будут и серенадами ночными тешить…

Лаура смеётся. Карлос раздражается. Он встаёт и начинает ходить по сцене. Лаура следит за ним глазами и улыбается – он её забавляет.

Дон Карлос. И за тебя друг друга убивать на перекрёстках ночью! (Смех Лауры) (Подходит к Лауре, смотрит ей в лицо, заходит за её кресло, кладёт руку ей на плечо). Но когда пора пройдёт, когда твои глаза впадут и веки, сморщась, почернеют, и седина в косе твоей мелькнёт, и будут называть тебя старухой, тогда – что скажешь ты?

Эти слова Лауру нервируют. Она перестаёт улыбаться, но слушает Карлоса с напряжённым вниманием. На последнюю реплику резко встаёт, сбрасывая руку Карлоса с плеча.

Лаура (отходит от Карлоса в противоположную сторону и, повернувшись, смотрит на него, уперев руки в бока). Тогда? Зачем об этом думать? Что за разговор? Иль у тебя всегда такие мысли? (Вдруг опять смеётся).

Негромко звучит музыка И.С.Баха «Соната №4 для скрипки и клавесина до-минор» (звучит до слов Лауры: «Слушай, Карлос…»

Лаура (подходя к авансцене, мечтательно, томно). Как небо тихо, недвИжим тёплый воздух… Ночь лимоном и лавром пахнет, яркая луна блестит на синеве густой и тёмной… И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..» А далеко на севере, быть может, небо тучами покрыто, холодный дождь идёт и ветер дует… (Оборачиваясь к Карлосу и смеясь). А нам какое дело? (Кокетливо-требовательно). Слушай, Карлос, я требую, чтоб улыбнулся ты…

Лаура подходит к Карлосу, берёт его за руку и глядит ему в глаза. Сама улыбается. Карлос тоже через силу улыбается.

Лаура. Ну, то-то ж!
Раздаётся за сценой резкий стук в дверь.

Дон Гуан (за сценой). Эй! Лаура!

Лаура (недовольно, в страхе и растерянности). Кто там? Чей это голос?

Тихо начинает звучать музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».
Жестами энергично показывает, что дон Карлос должен уйти или спрятаться. Дон Карлос раздражён, злится: он ревнует и уходить не торопиться. Лаура его умоляет. Он прячется за портьеру на авансцене. С другой стороны быстрыми, широкими шагами выходит на сцену Дон Гуан. Он оживлён и радостен.

Дон Гуан. Ну, здравствуй, милый друг, моя Лаура!

Лаура (сначала в замешательстве, потом радостно бросается ему на шею). Ужели!.. Боже!.. Дон Гуан!

Дон Карлос (в ярости и ревности выскакивает на сцену). Как! Дон Гуан!

Дон Гуан (отстранив от себя Лауру, недовольно). Вот  нечаянная встреча! Я завтра весь к твоим услугам. (Опять обнимает Лауру и хочет отвернуться от Карлоса).

Дон Карлос (разворачивает Гуана к себе лицом). Нет! Теперь, сейчас! Ведь ты при шпаге.

Дон Гуан (надменно). Ну, ежели тебе не терпится, изволь.

Музыка становится громче, после падения Карлоса она резко стихает.
Гуан резко выхватывает шпагу и встаёт в боевую стойку. Карлос делает то же самое. Лаура кричит от страха, отскакивает в сторону. Доны бьются. Гуан делает выпад и пронзает Карлоса. Тот падает. Лаура зажмуривается.
Лаура (в страхе, ещё не разжимая глаз). Что там? Убит? (смотрит на Карлоса, с досадой в голосе, боясь, подходит к трупу и осторожно осматривает). Прекрасно! В комнате моей! Что делать МНЕ, Гуан? Куда я выброшу его?!

Дон Гуан (небрежно, садясь в кресло и наливая себе бокал вина). Оставь – я вынесу его под епанчою и положу на перекрёстке.

Лаура (возвращаясь к столу, садясь в другое кресло). Только смотри, чтоб не увидели тебя… (Смотрит на Гуана, начинает улыбаться, он отвечает ей тем же). Откуда ты? Давно ли здесь?

Дон Гуан. Я только что приехал. И то тихонько – я ведь не прощён.

Лаура (игриво, кокетливо). И вспомнил тотчас о своей Лауре? Да полно, не верю я. Ты мимо шёл случайно и дом увидел (надувает губки).

Дон Гуан (подходит к Лауре и становится перед нею на одно колено, берёт её за руку, глядит ей в глаза). Нет, моя Лаура! Спроси у Лепорелло! Я Лауры пришёл искать во всём Мадрите (целует ей руку. Лаура с улыбкой гладит его по волосам).

Лепорелло (за сценой, кричит очень взволнованно). Эй, сударь! Охрана будет здесь с минуты на минуту! Пора бежать!

Лаура (с сожалением). О, Дон Гуан! Увиделись и сразу расставаться! Когда же вновь?..

Дон Гуан (убегая). Увидимся, дай срок!

Лаура машет ему платочком. После замечает на полу тело Карлоса и в ужасе застывает, глядя на него.
Звучит «Тарантелла» гр. «Мельница».
Занавес.

Явление третье.

Монастырское кладбище. По середине сцены стоит памятник Командору – это закутанный в чёрный плащ Некто в Чёрном.  Дон Гуан, одетый в монашеское платье, прогуливается в задумчивости возле памятника.
Звучат голоса птиц.

Дон Гуан (задумчиво, как бы сам себе говорит). Всё к лучшему: нечаянно убив Дон Карлоса, я скрылся здесь – и вижу каждый день мою прелестную вдову. Сегодня пущусь в переговоры с нею… (Поглядывает на часы на монастырской башне, говорит в некотором нетерпении). Пора б уж ей приехать! (Иронично, разглядывая статую). Без неё – я думаю – скучает командор… Каким он здесь представлен исполином! А сам покойник мал был и тщедушен. Здесь, став на цыпочки, не мог бы он рукою до носа собственного дотянуться! (Усмехается).

За сценой слышится перестук копыт. Входит Дона Анна.

Дона Анна (с беспокойством). Опять он здесь. (Любезно обращаясь к Гуану). Отец мой, я отвлекла вас от помышлений ваших – извините.

Дон Гуан (крайне любезно). Я просить прощенья должен у вас, сеньора. Может, я мешаю печали вашей вольно изливаться.
Дона Анна (печально). Нет, мой отец, печаль моя во мне. Я прошу и вас свой голос с ними соединить.
Дон Гуан (страстно). Мне, мне молиться с вами, Дона Анна! Я не достоин участи такой. Я только издали с благоговеньем смотрю на вас и думаю, что счастлив тот, чей хладный мрамор согрет дыханием небесным вашим и окроплён слезами любви…

Дона Анна (перебивая, в смущении). Какие речи странные! Мне показалось… я не поняла…

Дон Гуан (бросаясь на колени перед Анной, желая взять её за руку). Да, я не монах – у ваших ног прощенья умоляю!

Дона Анна (испуганно пятясь от Гуана, в растерянности). О боже! Встаньте, встаньте… О боже мой! И здесь, при этом гробе! Подите прочь!

Дон Гуан (настойчиво, ползёт на коленях за Доной Анной). Минуту, Дона Анна, одну минуту!

Дона Анна (со страхом оглядываясь вокруг). Ну? Что? Чего вы требуете?

Дон Гуан (страстно, стараясь поцеловать руку Анны). Случай, Дона Анна, случай увлёк меня. Не то вы никогда моей печальной тайны не узнали б. Я вас люблю!

Дона Анна зажимает руками уши, отворачивается и хочет уйти. Дон Гуан останавливает её.
Звучит музыка из к/ф «Ромео и Джульетта».

Дона Анна (очень растерянно, останавливается и слушает Гуана, но не поворачивается к нему). И любите давно уж вы меня?

Дон Гуан. Давно или недавно, сам не знаю. Но с той поры лишь только знаю цену мгновенной жизни, только с той поры и понял я, что значит слово счастье.

Дона Анна (с усилием, пытаясь преодолеть чары Гуана). Подите прочь – вы человек опасный. Я слушать вас боюсь!

Дон Гуан (не отпуская руки Анны). Я замолчу; лишь не гоните прочь. Я ничего не требую, но видеть вас я должен, когда уже на жизнь я осуждён!

Дона Анна (вырывая руку, сердясь). Нет, видно, мне уйти…

Дон Гуан (уверенный в победе). Ещё одну минуту! Я завтра вас увижу?

Дона Анна (с растерянностью). Если вы клянётесь хранить ко мне такое ж уваженье, я вас приму, но вечером, позднее…

Дон Гуан (в восторге). Ещё не смею верить счастью моему! Я завтра вас увижу! И не украдкою!

Дона Анна (улыбаясь). Да, завтра, завтра. Как вас зовут?

Дон Гуан (ничуть не смущаясь). Диего де Кальвадо.
Дона Анна. Прощайте, Дон Диего. (Уходит).

Дон Гуан провожает Дону Анну обожающим взглядом. Остаётся один. Он очень весел.
Музыка смолкает.
Явление четвёртое.

Дон Гуан (весело). Лепорелло!

Лепорелло. Что вам угодно, сударь?

Дон Гуан. Милый Лепорелло! Я счастлив! Я петь готов, я рад весь мир обнять! (Вдруг бросается обнимать Лепорелло).

Лепорелло (крайне удивлённо). Вы говорили с Доной Анной? (Показывает через спину на статую Командора). А командор? Что скажет ОН об ЭТОМ?

Дон Гуан (беспечно). Ты думаешь, он станет ревновать? (Смеётся). Уж, верно, нет. Он человек разумный и, верно, присмирел с тех пор, как умер.

Лепорелло бросает взгляд на статую и вздрагивает: Командор делает мгновенную злобную гримасу и опять принимает прежний вид. Начинает тихо звучать музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».

Лепорелло (со страхом, крестясь). Ох, сударь! Посмотрите на его статую! Кажется, на вас она глядит и сердится.

Дон Гуан (с азартом). Ступай же, Лепорелло, проси её пожаловать ко мне – нет, не ко мне, а к Доне Анне, завтра.

Лепорелло (с испугом и растерянностью). Статую в гости звать? Зачем? (Опять смотрит на статую – она опять кивает. Лепорелло в ужасе). Ай, ай! Умру!

Дон Гуан (в досаде). Что сделалось с тобою, Лепорелло?

Командор кивает головой. Лепорелло, как загипнотизированный, тоже кивает. Музыка усиливается.

Дон Гуан (раздражённо к Лепорелло). Ты кланяешься?

Лепорелло (в ужасе, не отводя взгляда от статуи). Не я, она!

Дон Гуан (всё более раздражаясь). Какой ты вздор несёшь!

Лепорелло (с обидой). Подите сами, сударь!

Дон Гуан (храбрясь). Ну, смотри ж, бездельник! (Обращается к статуе, говорит с вызовом). Я, Командор, прошу тебя прийти к твоей вдове, где завтра буду я, и стать на стОроже в дверях. Что? Будешь?

Командор опять кивает и сам улыбается. Дон Гуан  вздрагивает. Лепорелло в ужасе падает на колени, закрыв лицо руками.

Дон Гуан (в смятении). О боже! (К Лепорелло). Уйдём.

Оба уходят. Звучит музыка С.Прокофьева «Танец рыцарей».
Занавес.




Явление четвёртое.

Комната в доме Доны Анны. Два кресла с подушками. Стол, на нём ваза с цветами, книги, подсвечники. Невдалеке стоит камин. Дон Гуан и Дона Анна сидят в креслах. У Доны Анны на коленях собачка. Анна её рассеянно гладит. Дон Гуан почтительно молчит и с обожанием смотрит на Дону Анну. Это её смущает.
Звучит музыка Г.Пёрселла «Трио из сонаты №11 фа-минор».

Дона Анна (немного хриплым голосом, как от долгого молчания). Я приняла вас, Дон Диего. Только боюсь, моя печальная беседа скучна вам будет: бедная вдова, всё помню я свою потерю. Слёзы с улыбкою мешаю, как апрель… (Грустно улыбается). Что ж вы молчите?

Дон Гуан (не отводя нескромного взгляда).  Наслаждаюсь мыслью быть наедине с прелестной Доной Анной. И вижу вас уже не на коленах перед мраморным супругом…

Дона Анна (поспешно перебивает Гуана, но с улыбкой). Дон Диего, так вы ревнивы? Мой муж и во гробе мучит вас?

Дон Гуан. Нет… Я не должен ревновать – он ВАМИ избран был.

Дона Анна (опять печально). Нет, мать моя велела мне дать руку Дону Альвару. Мы были бЕдны, Дон Альвар богат…

Дон Гуан (со страстью). Счастливец! Он сокровища пустые принёс к ногам богини, вот за что вкусил он райское блаженство! Если б я прежде вас узнал – с каким восторгом мой сан, мои богатства, всё бы Отдал! Всё – за единый благосклонный взгляд! Я был бы раб священной вашей воли. Все ваши прихоти я б изучал, чтоб их предупреждать!

Дона Анна (в смущении, встаёт и отходит к камину). Диего, перестаньте! Я грешу, вас слушая… (Вздыхает, на Гуана не смотрит). Мне вас любить нельзя. Вдова должна быть верная и гробу… (Повернувшись к Гуану, с отчаянием, стараясь себя убедить). Когда бы знали вы, как Дон Альвар меня любил!..

Дон Гуан (горестно, отворачивая лицо от Доны Анны). Не мучьте сердца вечным поминанием супруга! Полно вам меня казнить, хоть казнь я заслужил, быть может.

Дона Анна (удивлённо). Разве вы виновны передо мною? Скажите, в чём же?

Дон Гуан (в смятении). Нет, нет! Никогда!

Дона Анна (сильно заинтересовавшись). Диего, что такое? Вы передо мной не правы? В чём, скажите!

Дон Гуан. Нет! Ни за что!

Дона Анна. А! Так-то вы моей послушны воле! (Сердится будто понарошку, очень кокетливо). А что сейчас вы говорили мне? (Передразнивая Гуана). Что вы б рабом моим желали быть! Я рассержусь, Диего: отвечайте, в чём предо мной виновны вы?

Дон Гуан. Не смею. Вы ненавидеть станете меня. Не желайте знать ужасную, убийственную тайну.

Дона Анна. Ужасную! Вы мучите меня! Я страх как любопытна – что такое? И как меня могли вы оскорбить? Я вас не знала. У меня врагов и нет, и не было. Убийца мужа был один – да, Дон Гуан. Но он в изгнанье.

Дон Гуан (как бы про себя, повернувшись в зал). Идёт к развязке дело! (Обращаясь к Анне). Скажите мне, несчастный Дон Гуан вам незнаком?

Дона Анна (настороженно). Нет, отроду его я не видала…

Дон Гуан. Что, если б Дон Гуана вы встретили?

Дона Анна (страстно). Тогда бы я злодею кинжал вонзила в сердце!

Дон Гуан (вставая на колени, раскидывая руки в стороны; сокрушённо). Дона Анна, где твой кинжал? Вот грудь моя!

Дона Анна (в смятении). Диего! Что вы?

Дон Гуан (вставая с колен, с надрывом). Я не Диего, я Гуан! Я убил супруга твоего и не жалею о том! И нет раскаянья во мне!

Дона Анна (дрожа, в смятении, отступая от Гуана). Не-… Неправда! Что слышу я?! Нет, нет, не может быть!

Дон Гуан (всё так же настойчиво и страстно). Я Дон Гуан, и я тебя люблю!

Дона Анна падает в обморок. Дон Гуан в растерянности стоит над ней, потом бросается приводить её в чувство.

Дон Гуан. Небо! Что с нею? Что с тобою, Дона Анна? Встань, встань, опомнись: твой Диего, твой раб у ног твоих…

Дона Анна (медленно приходя в себя, отдёрнув руку из рук Гуана). Оставь меня!.. Так это Дон Гуан…

Дона Анна встаёт, проходит мимо Гуана. Держит себя презрительно с ним. Гуан остаётся стоять на коленях, следит за Анной глазами.
Тихо звучит музыка из к/ф «Ромео и Джульетта» до конца сцены.

Дон Гуан (с горькой иронией). Не правда ли, он был описан вам злодеем, извергом… (Взволнованно). Но с той поры, как вас увидел я, мне кажется, я весь переродился. Вас полюбя, люблю я добродетель и в первый раз смиренно перед ней дрожащие колени преклоняю…

Дона Анна (перебивает его, холодно, презрительно). О, Дон Гуан красноречив – я знаю. Слыхала я, вы хитрый искуситель? Вы, говорят, безбожный развратитель? Сколько бедных женщин вы погубили?

Дон Гуан (опустив голову). Ни одной доныне из них я не любил.

Дона Анна (презрительно замеявшись). И я поверю, чтоб Дон Гуан влюбился в первый раз, чтоб не искал во мне он жертвы новой!

Дон Гуан (с укором). Когда б я вас обманывать хотел, сказал бы я то имя, которого не можете вы слышать? Где ж видно тут обдуманность, коварство?

Дона Анна (раздумчиво, но всё ещё насмешливо). Кто знает вас?.. (Пауза. Голос Анны смягчается, в нём слышится тайная забота и тревога о Гуане). Но как могли прийти сюда вы? Здесь узнать могли бы вас, и ваша смерть была бы неизбежна.

Дон Гуан (встаёт с колен, подходит к Анне, говорит нежно и взволнованно). И вы о жизни бедного Гуана заботитесь! Так ненависти нет в душе твоей небесной, Дона Анна?(целует ей руки, прижимает своё лицо к ним).

Дона Анна (в смятении, глядит сверху вниз на склонённую голову Гуана с нежностью). Ах, если б вас могла я ненавидеть! (с трудом вырывает свои руки у Гуана). Однако ж надобно расстаться нам.

Дон Гуан (с настойчивой нежностью). В залог прощенья мирный поцелуй.

Гуан хочет поцеловать Дону Анну. Дона Анна уворачивается от поцелуя, ей и страшно и есть желание поцелуя.

Дона Анна (как бы про себя). Как сердцем я слаба… (обращаясь к Дон Гуану) Пора, поди…

Дон Гуан (ещё нежнее и настойчивее). Один лишь поцелуй! Холодный, мирный…

Дона Анна (сдаваясь в этой борьбе). Какой ты неотвязчивый! На, вот он.

Дона Анна целует Дона Гуана в лоб. Дон Гуан с благодарностью принимает этот поцелуй.
Начинает тихо звучать музыка Прокофьева « Танец рыцарей». На крик Дона Гуана она резко прибавляется в громкости, потом звучит так, чтобы не заглушать голоса актёров, но достаточно громко.

Дона Анна (словно что-то услышав). Что там за стук?.. О, скройся, Дон Гуан.

Дон Гуан (торопливо и счастливо). Прощай же, до свиданья, друг мой милый! (Уходит за кулису и сильно кричит). А!...

Дон Гуан, пятясь, выходит обратно на сцену. В его глазах ужас. Следом за ним идёт тяжёлыми шагами Командор.

Дона Анна (в страхе бросаясь к Дону Гуану). Что с тобой?! А-а-а! (Видит командора, кричит от ужаса и падает замертво).

Командор. Я на зов явился твой.

Дон Гуан (не глядя на Командора, бросается к Доне Анне). О боже! Дона Анна!

Командор. Оставь её. Всё кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан?

Дон Гуан (с трудом поднимаясь с колен, с вызовом глядит на Командора). Я? Нет. Я звал тебя и рад, что вижу.

Командор (протягивает руку Дону Гуану). Дай руку.

Дон Гуан. Вот она… (Очень болезненно, но пытаясь справиться с болью). О, тяжело пожатье каменной его десницы! (Хочет вырвать руку, но это не удаётся). Оставь меня! Пусти! (Кричит). Пусти мне руку… Я гибну… Кончено… О, Дона Анна!

Дон Гуан падает ничком на пол. Командор смеётся, торжествуя. Он снимает шлем – это Некто в чёрном.
Звучит «Танец рыцарей».
Занавес.


4 сцена. «Пир во время чумы».
Явление первое.

Сцена без декораций. Только чёрный фон задника и кулис. По середине сцены стоит накрытый стол (бутылки, кубки, подсвечники со свечами, цветы), вокруг стола расставлены стулья, кресла, За столом сидят ВСЕ актёры. Председатель сидит в центре. С левого торца стола сидит Некто в чёрном, потом он незаметно покинет застолье. Все актёры в чёрных плащах и масках.
Звучит музыка А. Паганини «Карнавальная песня».
Пока музыка звучит, актёры изображают самое непринуждённое веселье: беззвучно произносят тосты, аплодируют, пьют вино, обнимаются друг с другом. Вдруг один из гостей падает замертво на пол (это будущий Священник). Все застывают, поражённые. Упавшего выносят за кулисы.
Музыка смолкает.

Некто в чёрном (как можно более беззаботно). Почтенный председатель! Я напомню о человеке, очень нам знакомом. Наш общий хохот славил его рассказы, и невозможно, чтоб мы в своём веселом пированье его забыли! Хоть кресло здесь стоит пустое, будто ожидая весельчака, но много нас ещё живых, и нам причины нет печалиться!.. (Все радостно кричат). Итак, я предлагаю выпить в его память с весёлым звоном рюмок, с восклицаньем, как будто был он жив!

Все встают, опять радостно кричат и тянутся уже чокнуться друг с другом. Председатель Вальсингам жестом заставляет всех замолчать и остановиться.

Вальсингам (мрачно и спокойно). Он выбыл первым из круга нашего. Пускай в молчанье мы выпьем в честь его.

Все молча пьют. Потом садятся. Некоторое время за столом тишина. Вальсингам обращается к девушке, сидящей возле него.

Вальсингам. Твой голос, милая, выводит звуки родимых песен с диким совершенством. Спой, Мери, нам уныло и протяжно, чтоб мы потом к веселью обратились безумнее!

Все сидящие за столом кричат: «Просим, просим!»
Звучит музыка В.А.Моцарта «Реквием».

Мери (печально, с надрывом). Было время, процветала
В мире наша сторона.
В воскресение бывала
Церковь Божия полна.
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща тёмная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, –
Тихо всё – одно кладбИще
Не пустеет, не молчит –

Поминутно мёртвых носят,
И стенания живых
Боязливо Бога просят
Упокоить души их!
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей;
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.

И потом оставь селенье!
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
А когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонта не покинет
Дженни даже в небесах!

Вальсингам (не поднимая глаз от стола). Благодарим, задумчивая Мери, благодарим за жалобную песню! Нет, ничто так не печалит нас среди веселий, как томный, сердцем повторённый звук!

Мери (взволнованно). О, если б никогда я не певАла вне хижины родителей моих! Они свою любили слушать Мери… Самой себе я, кажется, внимаю, поющей у родимого порога. Мой голос слаще был в то время…

Луиза (насмешливо и несколько враждебно). Не в моде теперь такие песни! Но всё же есть ещё простые души: рады таять от женских слёз и слепо верят им. (Зло смеётся, показывая на растерявшуюся Мери пальцем). Она уверена, что взор слезливый её неотразим, – а если б то же о смехе думала своём, то, верно, всё бы улыбалась!

Сидящие за столом тоже громко смеются. Мери смущается до слёз и хочет убежать из-за стола. Вальсингам её останавливает, хватая за руку: он хочет её утешить.

Луиза (видя движение Вальсингама и явно впадая в ревность). Вальсингам хвалил крикливых северных красавиц: вот она и расстоналась.  (Вдруг вскакивает с места). Ненавижу волос шотландских этих желтизну!

Звучит музыка «Кёльтская романтическая музыка».
Луиза начинает танцевать. Остальные присоединяются к ней. За столом остаётся Вальсингам: он всё ещё утешает плачущую Мери.  Вдруг внизу сцены проезжает черная повозка. Её катит Некто в чёрном. Он весело машет танцующим рукой в такт танца. Луиза первой замечает его, кричит от ужаса и падает в обморок.
Музыка смолкает.
Все перестают сразу танцевать, окружают упавшую Луизу. Вальсингам пробирается среди окружающих и склоняется к Луизе. Мери помогает ему приводить Луизу в чувство.

Вальсингам (с сожалением и укором). Ага! Луизе дурно. В ней, я думал, по языку судЯ, мужское сердце. Но так-то – нежного слабей жестокий, и страх живёт в душе, страстьми томимой! Брось, Мери, ей воды в лицо… Ей лучше.

Луиза (приходя в чувство, садясь). Ужасный демон привидился мне: весь чёрный, белоглазый… (С содроганием). Он звал меня в свою тележку. В ней лежали мёртвые – и лепетали ужасную, неведомую речь… (Порывается встать, как в бреду). Скажите мне: во сне ли это было? Проехала телега?

Некто в чёрном (прикинувшись гостем пира и успокаивая Луизу). Ну, Луиза, развеселись – хоть улица вся наша безмолвное убежище от смерти, приют пиров, но, знаешь, – эта чёрная телега имеет право всюду разъезжать. Мы пропускать её должны! (Обращается к Вальсингаму, как можно более беззаботно). Послушай, Вальсингам! Ты спой нам песню! Вольную, живую! Не грустию шотландской вдохновенну, а буйную, вакхическую песнь, рождённую за чашею кипящей!

Вальсингам (отходя в сторону). Такой не знаю, но спою вам гимн я… в честь ЧУМЫ! Я написал его прошедшей ночью. Мне странная нашла охота к рифмам впервые в жизни. (Наливает кубок вина, выпивает его, утирается. Делает всё это с ощущением, как будто в последний раз). Слушайте ж меня.

Гости кричат: «Гимн в честь Чумы! Послушаем его! Прекрасно! Браво! Браво!»
Звучит музыка А.Вивальди «Зима. Декабрь» (но довольно тихо).

Вальсингам (с торжеством и одновременно отчаянием в голосе).
Когда могучая Зима,
Как бодрый вождь, ведёт сама
На нас косматые дружины
Своих морозов и снегов, –
Навстречу ей трещат камины,
И весел зимний жар пиров.

Царица грозная Чума
Теперь идёт на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой…
Что делать нам? и чем помочь?

Как от проказницы Зимы,
Запрёмся также от Чумы!
Зажжём огни, нальём бокалы,
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы!

Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

Итак, хвала тебе, Чума!
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твоё призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьём дыханье –
Быть может… полное Чумы!

Раздаются хвалебные крики гостей.  На сцене появляется Священник. Он потрясён увиденным. Он в сильнейшем гневе.

Священник. Безбожный пир! Безбожные безумцы! Вы пиршеством и песнями разврата ругаетесь над мрачной тишиной, повсюду смертию распространённой! Средь ужаса плачевных похорон, средь бледных лиц молюсь я на кладбИще, а ваши ненавистные восторги смущают тишину гробов – и землю над мёртвыми телами потрясают!

Священник переходит от одного пирующего к другому, те смеются ему в лицо. Вальсингам с каждой фразой всё больше мрачнеет. Его лицо переходит в гримасу, как от боли.

Священник (поднимая руки к небу, как бы молясь или посылая проклятия). Когда бы стариков и жён моленья не освятили общей, смертной ямы, – подумать мог бы я, что нынче бесы погибший дух безбожника терзают и в тьму кромешную со смехом тащат.

Некто в чёрном (насмешливо и зло). Он мАстерски об аде говорит! Ступай, старик! (Толкает священника в грудь). Ступай своей дорогой!

Священник (немного отступая назад, но всё равно продолжая увещевания). Я заклинаю вас святою кровью Спасителя, распятого за нас: прервите пир чудовищный, когда желаете вы встретить в небесах утраченных возлюбленные души! Ступайте по своим домам!

Вальсингам (в отчаянии вскакивает, стукнув по столу кулаком). ДомА у нас печальны – юность любит радость.

Священник (в крайнем удивлении и огорчении). Ты ль это, Вальсингам? Ты ль самый тот, кто три тому недели, на коленях, труп матери, рыдая, обнимал и с воплем бился над её могилой? Иль, думаешь, она теперь не плачет, не плачет горько в самых небесах, взирая на пирующего сына?! В пиру разврата, слыша голос твой, поющий бешеные песни?!.. Ступай за мной!!

Вальсингам. Зачем приходишь ты меня тревожить? Не могу, не должен я за тобой идти! (Кричит). Я здесь удержан отчаянием, воспоминаньем страшным, сознаньем беззаконья моего и ужасом той мёртвой пустоты, которую в моём дому встречаю!.. Тень матери не вызовет меня отселе… Поздно… Слышу голос твой, меня зовущий, признаю усилия меня спасти… Старик, иди же с миром… Но проклят будь, кто за тобой пойдёт!

Некто в чёрном (в восторге). Браво, браво! Достойный председатель! (Обращаясь к священнику). Вот проповедь тебе! Пошёл! Пошёл!

Священник (в последней надежде встаёт на колени, тихо, почти умоляя). Матильды чистый дух тебя зовёт!

Тихо звучит музыка И.С.Баха «Соната для скрипки и клавесина до-минор».

Вальсингам (вдруг скорчившись, как от страшной внезапной боли). Клянись же мне, с поднятой к небесам увядшей, бледною рукой – оставить в гробУ навек умолкнувшее имя! (Кричит в отчаянии, подняв лицо к небу). О, если б от очей её бессмертных скрыть это зрелище!.. (Пауза. Дальше говорит тихо, очень печально, встаёт на колени). Меня когда-то она считала чистым, гордым, вольным – и знала рай в моих объятьях… (Вдруг озирается вокруг, словно впервые видит всё происходящее). Где я?.. Святое чадо света! Вижу тебя я там, куда мой падший дух не досягнЁт уже…

Луиза (со страхом глядя на Вальсингама). Он сумасшедший!..

Мери (печально и сочувствуя Вальсингаму). Он бредит о жене похоронённой…

Священник (подходит к Вальсингаму, обнимает его за плечи и хочет увести). Пойдём, пойдём…

Вальсингам (в отчаянии скидывает его руку, кричит). Отец мой, ради Бога, оставь меня! (Плачет).

Священник (поражённо, задумываясь, отходит). Спаси тебя Господь! Прости, мой сын. (Уходит в кулисы).

Звучит музыка В.А.Моцарта «Реквием», постепенно усиливаясь.
Артисты медленно встают со своих мест, снимают маски (кроме Некто в чёрном), подходят к Вальсингаму, стоящему на коленях в центре, и становятся вокруг него на колени. У каждого в руке по зажжённой свече. Некто в чёрном закутывается в плащ и отходит к заднику, сливаясь с ним.
Занавес.

Эпилог.

Пустая сцена.  На сцене двое: Священник и Некто в чёрном.
Сначала тихая сцена. Потом начинает звучать музыка И.С.Баха «Air BWM 1068».

Священник и Некто в чёрном стоят друг напротив друга, смотрят пристально друг другу в глаза.

Священник смотрит спокойно и скорбно, от всей души сожалея о всех героях трагедий, жалея их погубленные безвозвратно души.

Некто смотрит сначала очень презрительно, но потом ему становится страшно и неловко, он начинает отводить взгляд, боится смотреть прямо. Наконец он не выдерживает и падает на колени и плачет.

Священник разворачивается и смотрит в зал.

Занавес. Поклоны артистов на музыку С.Прокофьева "Танец рыцарей".