Наваждение. Метаморфозы любовной связи. Фраг. рома
...Не в состоянии свернуть
С пути лишь в шаге от милашки
И устремляя взор на ляжки,
Он с упоеньем тронул грудь
Сквозь лён белеющей рубашки.
Юнца направили на путь
Не просто барские замашки.
Герой вознёсся на крыльцо,
Чтоб пасть в объятья… Жар в лицо!
Игра открылась без затяжки…
В игре пока что неваляшки.
Обоих похоть душит, жмёт…
Пусти Пегаса я в намёт,
Любой ханжа, цензурный жмот,
Мне никакой не даст поблажки.
Пусть моралист, словесный мот,
Извечно ханжеским мотивом
Наложит сплошь, иль хоть с разрывом,
Слои сусальных позолот
На вздыбленные ветром гривы!
Зря только зОлото прольёт.
Тела в бесстыдстве столь игривы,
Что мне рвать откровенья плод
Сам Бог велит: рвИ, рифмоплёт!
Ханжам напомню, как припрёт:
«И лицемерны, и хитрЫ вы!
А эротизм – земной приплод»…
В одном пропущенном сквозь плоть,
Помноженном на страсть, порыве
Безумцы встретились на ниве
Любви и… к нЕбу вознеслись.
Она и он из-за кулис
На сцену страсти ворвались
Стремглав в объятия друг друга.
Огонь всесильного недуга
Вмиг пламя свечки загасил.
Объятия прервать нет сил.
И на крылечке невысоком
Любовь свои пустила соки…
Онегин! В беге дней и лун
Ты – бог в любви, а не шалун.
Займись любовью в мхах, в осоке,
Прибрежный облюбуй валун,
Но сам себя ты переплюнь,
Побив в любви рекОрд высокий.
Как много раз гость не засунь
В отмерянные силой сроки
Приспособление для стока,
Я не скажу, что он – форсун.
А ты, ханжа, мой критик-дока,
Нос в эротизм порЕже суй!
Любовь – театр без режиссуры.
Спонтанен каждый поцелуй.
Он и она – любви питомцы –
В войне полов и миротворцы
И боги в сказочном лесу.
Невесть в каком ночном часу
Их пыл высок: им вновь неймётся.
Для ощущений и эмоций
Взят идеально наш герой
В чертог любви ночной порой.
Найдя в объятьях совершенство,
Он словно создан для блаженства,
И новых требует чудес
Хозяйка, пылкая как бес.
Герой, незримый визуально,
Как ни был юн, умел похвально
Попридержать любовный слив.
«Как ты неистов и красив! –
Шептала в искреннем восторге
Партнёрша, подводя итоги
Уже под крышею в избе. –
Да, не ошиблась я в тебе».
По меркам русского подхода,
И сам барчук не Квазимодо,
И ждёт похвал его прибор…
(В среде любовниц до сих пор
Хвалить мужчин не вышла мода.)
Восполнить силы хлебом с мёдом
Усажен баловень судьбы
За стол… пока лишь для еды.
Подруга, пряча мимоходом
Прошедшей оргии следы,
Свой взор в окошко из слюды
Не раз бросала к лунным водам.
Потом, всё так же на ходу
Прикрывши наспех наготу
(Чтоб не сорвать дружку застолье),
За молоком сошла в подполье.
В окне забрезжил уж рассвет…
Любовник, с «ведьмой» тет-а-тет,
Во тьме приглядывался к Поле.
(На месте гостя Полю б вы
Ловить бы стали на пароле?)
Остыв, устав от чувств любви,
И прозревая в новой роли,
Он, осмелев в своём настрое,
Любовь вопрОсом лобовым
Смутил: «Нас двое или трое»?
Ужель повальным групповым
ГрехОм запахло тут с лихвою?
И что ж? Прикинувшись глухою,
Не повернув и головы,
Открытому ответу Поля
Предпочитает тишь подполья,
Во тьме хранилища жратвы.
«Видать, глаза мои правы! –
Опять башка у Женьки кругом. –
Ни обоняньем я, ни слухом,
Не ущемлён был до поры.
Ужель заполучил я нюхом
Дурманящие мозг пары?
Иль колдовством на самом деле
Со мной творили, что хотели»…
Онегин выглянул в окно.
Ему почудилось давно,
Что кто-то есть ещё снаружи,
Кто был хозяйкой обнаружен
Без страха, судя по тому,
Как улыбалась та ему.
А точно ль, собственно, Полина
В избЕ с ним? Может быть и нет.
Так кто ж, податлива, как глина,
И мастерица на минет,
Была в любви с ним воедино?
Не целка, но и не ундина,
Под лунный вышедшая свет…
Девчонка? Ведьма? Что за бред!
С крестом… И снЕдь перекрестила…
Не носят ведьмы крест, вестимо:
У нечисти на крест запрет.
Герой сметлив в тринадцать лет.
Пришло на ум ему иль нет,
Что он обманут маскарадом
И приплюсованной к нарядам
Сплошною мистикой, но свет
Уже пролился на предмет:
«Она тут прибиралась рядом…
Мне примерещилось тогда:
Не столь уж девка молода…
А днём была совсем другою.
И у воды, когда спиною
Была ко мне обращена
В девичьей наготе она»…
Покоя нет в душе у Жени
И вкус застольных подношений
Ему претит, хотя с рожденья,
Не привлекаемый в наём,
Был аппетит всегда при нём.
Мозг от подсчётов и сложений
Кипит: ужель мы тут втроём?
Ярмо своих предположений
Гость рад бы сбросить – тяжко в нём.
Час подозрений и слеженья
Совпал с рассветом за окном.
Вдруг, в подтвержденье мыслей Жени,
Та, что была отнюдь не сном,
К окну прильнула смуглым лбом.
Гость как пример умалишенья
Иль как объект для устрашенья
Содрогнулся, застыл столбом.
У Вас бы тоже при любом
Раскладе сердце б оробело.
«Когда ж ты выбраться успела
Сейчас из погреба за дверь?
Прям хоть глазам своим не верь»! –
Подумал Женя и не сразу
На шум из погреба вновь к лазу
Нос повернул. (Тут бы и мы
Свихнулись, будучи детьми.)
Не сразу Женя понял фразу,
Произнесённую из тьмы:
«…Под полом место для тюрьмы.
Темно и зябко, как в могиле…
Ну, вот и я со снедью… или
Уже за стол не сядем мы?
Чего скукожился там, милый?
Ты ж за столом – открой же рот!
Моя бы воля, я б кормила
Почаще от лесных щедрот».
Ужель мерещится?! Вот мило!
Юнца не сразу осенило.
В глазах Онегинских разброд.
Тут растерялся б сам Эрот
И от интриг своих свихнулся.
Барчук отвлёкся, оглянулся,
К окну вновь сделал поворот:
– Тут только что была… клянусь я…
Тебя увидел там…
– Ну вот!
Последствия бессонной ночки…
– Там ты была, но без сорочки.
А по лицу впрямь ты была
– От озера находит мгла…
Вот и мерещится в тумане.
– Та, за окошком… порумяней…
Ты б свечку поскорей зажгла.
Иль для красы твоей свет вреден?
Там… был другой в волосьях гребень,
Другой висел на шее крест…
Я и не ведал, что окрест
Тебя другие Поли есть.
Иль будем уличать в потребе
Ведьмачьей перемены мест
Одну из дьявольских невест!?
– Что? Мне хватает двух урочищ:
И лес, и озеро при мне,
Где вдоволь рыбы в глубине…
Ужель меня в колдуньи прочишь!?
Не для того сюда тебя
Из чащи вытащила я,
Чтоб голову тебе морочить…
– Всю силу духа призову,
Чтоб не поддаться колдовству!
– О боже! Уличить он хочет!
Не торопись меня порочить,
Подозревая в колдовстве.
И так жить тяжко во вдовстве.
Ври да поклёп не обнародуй!
И сил напрасно не расходуй:
Причин для их расходов две
И меж собой они в родстве.
Твоя пускай идёт в расход дурь,
Ну а мою – прости уж мне…
Ты дочь мою узнал в окне!
Тебе признаюсь откровенно:
Мы с ней вдвоём попеременно
С тобою были в эту ночь.
– Но ты же, как Она, точь-в-точь!
– Я объясню, но непременно
Дай слово, что не тронешь дочь.
– А я её… так и не тронул?
– Ты моему обязан лону
За ночь прошедшую в е_бе,
А я – обязана тебе.
– Как мог я спутать вас!? О боже!
– И голосами мы похожи,
И в остальном…
– А по годам?
Тебе не больше лет я дам,
Чем ей: я видел в свете свечки.
– Для юной девственной овечки
Стара на самом деле я.
– Тебя я видел без белья…
– На озере ты видел Полю.
Девичью свежесть… ну хоть долю,
Я рада бы на время взять.
Но… по годам я всё же – мать.
На кожу складки и морщины
Легли, как горки и лощины.
Ты мог мне грудь часами мять,
Не ощущая и не видя,
В каком она обвисшем виде.
– Выходит, ты без чар страшна?
– О нет!
– Какого же рожна
Прибегла ты к обману? Абы
Меня у дочки увести?
Самой в глазах моих цвести?
– И лес меня не закорябал.
И статью я своей горжусь.
И грУдью даже. Но как баба.
А дочке, гибкой и не слабой,
Я и в подмётки не гожусь.
Когда во мне… всё загорелось,
Я замышляла, не надеясь,
Что можешь ты запасть на зрелость.
Моё цветенье отошло.
– Кто ж разыграл меня так зло,
Используя моё влеченье?
Чьи чары могут, как сверло,
В сознанье влезть без приглашенья?
– Не раскусил ты, что внушенье
От правды к кривде увело
Тебя в два счёта, милый Женя.
Ну а дупло – у всех дупло.
И в нём в любом из положений
Познаешь прелести скольжений.
Ты, чтоб свести тебя с дуплом,
Был убаюкан, усыплён.
И всё познал не понарошку.
Не ведьмой и не Бабкой-Ёшкой
Ты столь счастливо овладел.
– Я оскорблён бы был… немножко…
Такой пикантною оплошкой,
Когда б остался не у дел…
Тебя хочу, как и хотел –
Делил с тобой на славу ложе –
Лишь потому что заворожен
Внушеньем? И сейчас я … сплю?
– Но внешность мнимую мою
Познал ты – взор твой искорёжен.
От настоящей – отгорожен…
Твой дух сомнений был стреножен.
А ты был очень похотлив.
– Меня с ума сводил до дрожи
Твой жар. И разве я… сонлив?
Но всё ж мне истина дороже…
– Скажу, как есть, ведь всё равно же,
Рассвет, сомненья поселив,
Всё губит, правду посулив,
Но только горечь приумножив.
Ты усыплён, но осторожен.
На удивленье, прозорлив.
Другой бы кто, с ребячьей рожей,
В таких годах ещё соплив…
Свидетельство о публикации №110040808017
с теплом,
Ирина Галкина 11.06.2010 10:12 Заявить о нарушении
Благодарный Ушкин
Сергей Разенков 11.06.2010 17:41 Заявить о нарушении
Ирина Галкина 11.06.2010 18:41 Заявить о нарушении