Синдром Иоанна

«…Именно он, Иоанн, единственный из всех, встал с мечом в руке у входа и рубился со стражниками, не отступая ни на шаг, весь окровавленный, с отрубленным ухом, оскальзываясь в крови, хлещущей из него и из поверженных врагов, пока Учитель, сорвав голос, не подбежал к нему сзади и не вырвал у него меч. Тогда он голыми руками проложил себе дорогу к свободе и бежал, не желая видеть, что будет дальше, потому что он уже знал, что будет дальше». Братья Стругацкие. Отягощённые злом.

1. Персональный Вергилий

Мне кажется, что у каждого из нас должен быть поэт, который — в случае необходимости (хотя бы и откуда она — эта необходимость — взялась?) — устроил бы нам этакую экскурсию по Аду. Этакий персональный Вергилий. У меня такой поэт есть, это Иосиф Бродский. Но поэта-проводника мало, нужна ещё этакая персональная Беатриче (и не реальная, а та самая, мифическая, о которой на филфаках лишь легенды ходят). Она сталкерша по Раю. Но и Беатриче-ссыкуха — это тоже полбеды. Гораздо важнее два меча, которые у всех нас есть (если нет, надо хорошенько поискать их, обязательно найдутся). В них-то всё и дело… Они — вход в Чистилище.

2. Двоезаконие

Каждый раз, доставая эти два меча, мы заранее понимаем: наше дело обречено на провал. Ибо два меча — это два закона. Первый гласит: «Не предай». Второй внемлет: «Не убий». Нарушишь один — нарушишь другой. Что было делать Иоанну? Не начал бы убивать — не нарушил бы второй. Но одновременно нарушил бы первый. Абсолютное нарушение логики. Я всегда в первую очередь нарушал первый. Я предавал. Второй после этого нарушается как-то легче…

3. Лет ит би

И я вынул свои два крыла… Свои два меча… Свои два закона… И я проиграл… Я проигрывал все свои войны… И каждый раз начинал новую… И последнюю свою войну я тоже проиграю. Я знаю… Я верую…