8. Истоки неверного мнения. В. Блеклов

                Восьмой раздел
                VIII. Истоки  возникновения 
                неверного  мнения
              Остается только выделить, как это неверное мнение (Что Борис – убийца царевича Дмитрия.) возникло у русской общественности. И тогда, я думаю, всё встанет  - на свои места. Здесь можно уже обойтись без Е. Драбкиной. Но раз уж мы связаны с ней, то возьмем еще несколько выдержек из ее брошюры, уже, правда, несколько переиначивая их. А она, при разработке своей версии о «страстях», практически сама даёт ответ. Не осознавая, конечно, этого  (Смотрите, выше, последнюю выдержку).
              Вот что она пишет о самом первом восприятии, русской общественностью, пушкинского «Годунова». Восприятия, созданного не без помощи  дремучего Николая-палкина и - его тайного «помощника». Как сейчас установлено, Фадея Булгарина, первым давшим,  для царя, оценку пушкинского произведения.  Произведения, за чтение которого поэту, уже, предварительно, как он выразился в одном из своих писем, «аккуратно вымыли голову» (Уже отсюда идет, у царя, его недоброжелательность к пушкинскому «Борису Годунову», ибо встречен он был, московскими литераторами, с восторгом.).
              «Среди многочисленных легенд, как репей облепивших Пушкина еще при жизни, а особенно после смерти, долгое время бытовала легенда, что пушкинский «Борис» - это переложенные на язык драмы X и XI  тома «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. Что Пушкин, говоря языком нашего времени, попросту инсценировал Карамзина (У Карамзина, смеем дополнить, названного автора, царь Борис – именно убийца царевича Дмитрия.). С наибольшей категоричностью это мнение выражено в заключение анонимного цензора III-его отделения (Фадея Булгарина; - пояснение В.Б. – заклятого врага Пушкина.), куда было послана, по распоряжению Николая I, драма Пушкина. «В пьесе нет ничего целого, - пишет аноним (Булгарин; - пояснение В.Б.). – Это отдельные сцены, или, лучше сказать, отрывки из X и XI тома «Истории государства Российского», сочинения Карамзина, переделанные в разговоры. Характеры, происшествия, мнения – все основано на сочинении Карамзина, все оттуда. Автору комедии (Это название Николаю I так понравится, что он специально выделит, его, в своей «рецензии» на «Бориса Годунова»; - пояснение В.Б.) принадлежит только рассказ, расположение действия в сцене».
              Комментарий В.Б. - Пожалуй, самая интересная, - и важная, разумеется! -  мысль из работы Е. Драбкиной.  Важная мысль, если, разумеется, учесть не только оценку Ф. Булгарина, но и последующие действия, царя, по пушкинскому «Годунову». Именно оценка, Ф. Булгариным,  пушкинского «Годунова», - и последующие действия самого реакционного царя России! - и лежат в основе мнения русской общественности, что именно царь Борис – убийца Дмитрия.
              Судите, об этом, сами. После оценки Булгарина, и уже царской «царской рецензии»,  «советующей» «переделать комедию наподобие романов Вальтера Скотта», - которая фактически запретила, поэту,  опубликование «Годунова» (Очень важный момент.)! - моментально затвердев в сознании людей, того времени, практически и сделала - свое черное дело. Именно оценка Ф. Булгарина, во сто крат усиленная только что названной царской «рецензией» на «Бориса Годунова», и сделала свое черное дело. Во всяком случае, уже к выпуску Пушкиным, в конце 1830 года, «Бориса Годунова», это, ни чем не обоснованное мнение Ф. Булгарина, о пушкинском «Годунове», - еще раз выделим – заклятого врага поэта! - уже преобладало в высших эшелонах русского общества. Общества, кстати, тоже недоброжелательного к нашему поэту.
              При выпуске же «Годунова» именно через указанные вам, выше, строки из «Бориса Годунова», - «кровавые мальчики», «Вели их зарезать, как зарезал ты царевича Дмитрия»! - мнение не только укоренилось. Оно, даже, усилилось. Строки, через которые Пушкин, еще раз подчеркнем, только немного оттенял версию Карамзина. Открыто борясь, с нею, через смысловое содержание своего труда. И через порядок расположения сцен в трагедии. Содержания, смысл которого мы, вам, уже пояснили, выше, именно через анализ первых шести сцен «Бориса Годунова». Поэтому, собственно, сразу же и возникает, указанный выше, Е. Драбкиной, «репей из легенд». И, разумеется, мнение, что Пушкин – инсценировал Карамзина. По обоим мнением света, тоже, кстати, Пушкин, - по приведенным вам, выше, письмам поэта к  Плетневу и к Вяземскому! - не просто возмущался, но и – неистово негодовал.
              Дальше же происходит примерно следующее. Указанный «репей» и уже вторичное мнение -  усиливается из-за малого тиража пушкинского «Бориса Годунова». А, из-за дальнейшего специального непечатания, царем, пушкинских произведений (Негласный запрет на Пушкина, введенный Николаем I после смерти поэта.), ещё больше усиливается  Кстати, по Драбкиной – «особенно после смерти» (Читайте последнюю выдержку из ее брошюры, приведенную, нами, выше.).
              Поэтому, дело уже не спасает: ни постановка в 1870 году, - значительно позже смерти Николая первого! – пушкинского «Бориса» на сцене; ни, даже, бум на пушкинские произведения, начавшийся еще позднее – с 1887 года, когда истек срок монополии на издание сочинений поэта, принадлежащий, до пятидесятилетней годовщины смерти поэта, его прямым наследникам.
              Далее же происходит - еще хуже. Уже доминирующее, или господствующее, в русском обществе, даже уже не булгаринское, а именно николаевское, мнение о «Борисе Годунове», здесь в сотни раз усиливается, - разумеется, уже без пушкинских пояснений, предисловий и комментариев, а именно на основе названных, выше, строк из «Годунова». Здесь уже делает своё  “черное дело”, именно печатный станок. Или – тысячное, а, потом, и многомиллионное, тиражирование “Бориса Годунова”. И уже многочисленными предисловиями и комментариями, разумеется, различных критиков (А сама пушкиниана здесь, практически,  только зарождается после омертвления, России, Николаем первым.), тоже стоящих на позиции этого же мнения. И усиливается, разумеется, уже самими, довольно-таки солидными, тиражами, многочисленными иллюстрациями к «Борису Годунову». Иллюстрациями, основа которых – именно названные, выше, пушкинские строки. Подобные иллюстрации вы можете посмотреть, кстати, и в существующих,  сейчас, пушкинских произведениях.  И так далее.
              Вот в таком состоянии это мнение, - еще раз выделим – в корне, и принципиально, неверное! – и доходит до нас. Следовательно, от него необходимо как можно быстрее – избавиться. Оно, еще раз выделим, булгарино-николаевское. И оно – не только чернит, и оскверняет, нашего поэта. Оно, до настоящего времени, не дало возможности понять, нам, именно Пушкина-историка.
              Вот, пожалуй, коротко и всё о только что выделенном, вам, феномене русской действительности. «Феномене», который, кстати, очень сходен, как вы сами увидите по нашим последующим главам, с самой дуэльной историей нашего Великого поэта. Историей, тоже «обоснованной», П. Щеголевым, на принципиально неверном его мнении. Другими словами, мнения о том, что дантесо-пушкинская дуэль, 1837 года, возникла «из-за плохих семейственных отношений Пушкиных-Гончаровых», из-за взаимной влюбленности, Н.Н. Пушкиной, и Дантеса. Ну и, разумеется, из-за  «втюренности», в Дантеса, Е. Гончаровой, из-за тайного сожительства, поэта, с Александриной Гончаровой.  И так далее.

                Девятый раздел
                IX. Обстоятельства,
                приведшие к непониманию
              Остается только  выделить еще одно, весьма характерное, для русской действительности, - и прямо связанное с только что выделенным вам, выше, феноменом! – высказывание, Е. Драбкиной, по «Борису Годунову». Выделить и дать, на него, ясный и, главное, однозначный ответ. А оно выглядит у Е. Драбкиной, - при создании, ею, версии «страстей» (смотрите, об этом, выше)! - так: «Но если это так, то почему же карамзинская «История» была благосклонно принята властями, а пушкинский «Борис» пять лет находился под запретом?».
              Далее Е. Драбкина, строя версию «страстей», начинает еще больше противоречить самой себе, и, потому, мы, с ней,  уже расстанемся. Ответ здесь – весьма прост: надо дочитывать до конца именно оценку, Ф. Булгариным, пушкинского «Годунова», на основе которой, реакционный царь Николай I, и запретил, фактически, «Бориса Годунова».
              А далее, Ф. Булгарин, пишет, о пушкинском “Годунове”, следующее (Приводим выдержку уже из пушкинианы.): «Николай I, которому Пушкин должен был дать ее на просмотр, поручил это Ф. Булгарину. Последний указал на ряд «недопустимых», с его точки зрения, мест: «Монахи слишком представлены в развратном виде»; «царская власть представлена  в ужасном виде» и отметил, что в «народных сценах совсем не высказывается любви и преданности к царю».
              В чем он был, как вы сами увидели по нашему анализу пушкинских сцен, в корне не прав. Он, как злейший враг  поэта, просто обливал Пушкина, перед царем, грязью, чернил поэта.
              Вот именно эта, то есть именно булгаринская, оценка «Годунова» и послужила царю, тоже ненавидящим Пушкина, как вы увидите из наших последующих глав, основой для его личной «рецензии» на «Годунова», собственно, ничем принципиально и не отличающейся от булгаринской. А свидетельствует нам, об этом, николаевские слова; «комедия», «с нужным очищением»,  и  т.д. Это – первое и, пожалуй, главное.
              Неблагосклонно воспринял новый царь, - отнесшийся и к «Истории государства Российского», Н.М. Карамзина, крайне отрицательно! - пушкинского «Бориса Годунова» и потому, что совсем недавно произошло выступление декабристов на Сенатской площади. Это – второе, тоже, в общем-то, немаловажное обстоятельство.
              Потом, когда острота момента, с декабристами, пройдет, он, по повторному ходатайству Пушкина перед Бенкендорфом, разрешит опубликовать «Годунова». Однако через цензуру изымет многие пушкинские строки, моменты и, даже, эпизоды (Особенно пострадали, в этом отношении, именно так называемые «народные сцены», дающие, как вы уже знаете, совершенно другую направленность пушкинского произведения.). И здесь, как видите уже и сами, все – однозначно, и сходится – с математической точностью.

                Десятый раздел
                X. Странная вещь,
                непонятная вещь
               Закончим же затянувшийся разговор о пушкинском «Годунове», - который должен был произойти, кстати, чуть ли не в момент опубликования «Бориса  Годунова» (Так помешал, Пушкину, царь-Вешатель, царь-Тиран.)! - выделением еще одного немаловажного обстоятельства. Суть, его, примерно в следующем.
              Пушкин хотя и понимал, что осознание его «Годунова», -  из-за специального подчеркивание им, в труде, версии Карамзина (Которой он просто обязан был прикрыть свое детище.)! – произойдет не сразу, но инстинктивно ожидал, что его «Годунова» -  поймут правильно. Поэтому его все-таки неприятно удивило непонимание, русской общественностью, именно его трагедии. Здесь он даже очень нервничал, что видно, кстати, из его переписки.
               Вот, хотя бы, небольшая, выдержка из его письма к П.А. Плетневу от 7-го января 1831 года, свидетельствующая именно о только что выделенном обстоятельстве: «Пишут мне, что «Борис» мой имеет большой успех: странная вещь, непонятная вещь! По крайней мере, я того не ожидал. Что тому причиною? Чтение Вальтера Скотта? (Здесь Пушкин прямо намекает на 1826 год с «рецензией», Николая I, по «Годунову»; - пояснение В.Б.), голос знатоков, коих избранных так мало? (Намекает на Ф. Булгарина; - пояснение В.Б.), мнение двора (Новое мнение царя о «Годунове»; -  комментарий В.Б.). Как бы то ни было, я успеха трагедии моей у вас не понимаю (И не принимаю, потому что понимают, «Годунова», по Булгарину. И, разумеется, по Николаю первому; – комментарий В.Б.). В Москве то ли дело? Здесь жалеют о том, что я совсем, совсем упал; что моя трагедия подражание «Кромвелю» Виктора Гюго; что стихи без рифм не стихи; что Самозванец не должен был так неосторожно открыть тайну Марине, что эта его страсть очень ветрено и неблагоразумно – и тому подобные глубокие критические замечания (Вот так, собственно, и был «переиначен» пушкинский «Годунов»; - комментарий В.Б.). Жду переводов и судов немцев, а о французах не забочусь. Они будут искать в «Борисе» политических применений к Варшавскому бунту, и скажут мне как наши: «Помилуйте-с!…». Любопытно будет видеть отзыв наших Шлегелей, из коих один Катенин знает свое дело. Прочие попугаи или сороки Инзовские, которые картавят одну ими натверженную: “Хреновина! хреновина!» Прости, мой ангел. Поклон тебе».
              Или небольшая выдержка, из письма поэта, к П. Вяземскому от 2-го января того же года: «Все это прекрасно; одного жаль – в «Борисе» моем выпущены народные сцены да матерщина французская и отечественная; а впрочем, странно читать многое напечатанное!».
              А вот и признание, Пушкина, в принципиальном расхождении, его, с Карамзиным именно по историческим  темам, выраженное, Пушкиным, в письме к П.Плетневу от 21-го января того же года: «Карамзин под конец был мне чужд, я глубоко сожалел о нем как русский, но никто на свете не был мне ближе Дельвига».
              Кстати, выделяет поэт, в переписке, и новое мнение, Николая I, о «Годунове», выраженное, им, в письме к Бенкендорфу от 18-го января 1831 года: «С чувством глубочайшей благодарности удостоился я получить благосклонный отзыв государя императора о моей исторической драме…». Что не помешало, поэту, прямо выразить, - под видом благодарности! – саму реакционную суть николаевского правления:
              «Писанный в минувшее царствование, «Борис Годунов» обязан своим появлением не только частному покровительству, которым удостоил меня государь, но и свободе, смело дарованной монархом писателям русским в такое время и в таких обстоятельствах, когда всякое другое правительство старалось бы стеснить и оковать книгопечатание» (Видите, как он, с едва прикрытой иронией, пишет именно о самом реакционном правлении России.). И так далее.
              Важным же является  примерно следующее. Вот именно таким образом, то есть через непонимание, николаевской общественностью, пушкинской эпохи в «Годунове», поэт и «ушел от нас», - чуть ли не при всеобщем обозрении «Годунова»! – в потаенность. Его «Борис Годунов» - это, практически, первое огромное потаенное произведение нашего Гения. Произведение,  лежащее, у всех на виду,  уж 183 года.
              Кстати, потаенное наследие начало складываться - еще при жизни Пушкина. И это – тоже очень важный момент. Наследие начало складываться за счет: его черновиков, набросков,  многочисленных рисунков на их полях, статей, которые он не мог опубликовать. И так далее.
              В них-то он, собственно, весьма точно и, главное, объективно, первым из историков и создал нам, уже не раз выделенную нами, выше, свою Историю по декабризму. Кстати, в только что обозначенном пласте у Пушкина находятся - и множество других исторических тем и вопросов, в том числе, тоже, кстати, и по общеевропейской Истории. Так что потаенного Пушкина надо, как можно полнее выявить, именно из только что обозначенного вам, выше, пласта. Место, где находится «тайный Пушкин», как видите уже и сами, уже точно определено.
Дельцы же от пушкинианы, смутно догадываясь, что потаенное наследие, Пушкина, все-таки существует, стали придумывать - самые разнообразные мифы и легенды. Порой содержащие не только фальсификации, но и просто, - практически ничем не прикрытые, - нелепицы,  и – небылицы.
               Например:
             - о так называемом дневнике под номером один (Миф возник на основании пункта № 1, в жандармской описи, при «посмертном обыске» бумаг поэта. Пункта, за которым, в жандармской  описи, ничего не стояло. Еще и написанным, жандармом, красными чернилами. В этом очерке, - или в последующих очерках и книгах! - мы даже покажем, вам, что у жандармов стояло - за названным пунктом. И  что жандармы искали - в бумагах поэта.);
             - о «донском» или «Таганрогском архиве» поэта. Приплетая, к нему: и вполне определенных лиц, например, некого атамана Кутейникова; и пушкинские строки: «У Лукоморья дуб зеленый…»;
             - и то обстоятельство, что в Таганроге умер, в 1825 году, царь Александр I, а Пушкин, проезжая Таганрог, отдыхал, при этом, в гостинице. И - на кровати, на которой спал  - названный царь.
               Создавая, при этом, в названных мифах и легендах:
             - то «законы развития России, в корне отличные от законов развития Европы»;
             - то «пушкинскую,  необыкновенно волшебную, арифметику и алгебру»;
             - то еще что-нибудь, нелепое и несуразное. Выставляя при этом, поэта:  «Нострадамусом»; необыкновенным Пророком или Провидцем будущего. Что, даже само по себе, очень далеко: как от Пушкина, так  и  от  его творчества.
              «Тайный же Пушкин» оказался – историком. В этом вы уже убедились, наверное, и сами, читая даже наш  первый очерк. Если не убедились, то мы  покажем и это, дав, - в последующих очерках и работах нашего книжного цикла! - размах, - и масштаб, - именно Пушкина-историка.
              И последнее, что хотелось бы выделить именно по пушкинскому «Борису Годунову». Для Пушкина-историка не пропало, даром, только что изложенное, вам, выше (Постепенное накопление запретного, потаенного и – тайного.). В том числе, и сам «Борис Годунов», не понятый - николаевской общественностью. Всего через три года, в 1833 год, он уже специально создаст самое свое удивительное, - и самое тайное, - произведение: свою огромную «Пиковую даму». С общими очертаниями её, совсем  еще неизвестным вам, мы  надеемся познакомить, вас, уже в следующем нашем очерке. Кстати, второй  и третий очерки, нашей первой книги, тоже будет посвящена - именно ей. А сейчас попытаемся  связать, пушкинского «Бориса Годунова», именно с современностью.
                ххх
                (Дополнительный материал)
              А главная суть этой связи тоже не только печальна, но и, пожалуй, даже  неприглядна. Кратко её можно выразить - примерно в следующем виде (Мы пока  способны выразить её, вам, - к сожалению, конечно! - только по памяти.). Если учесть, что большевики вскрывали царские гробы (Более подробно смотрите, об этом, в начале нашего очерка.), то семейная усыпальница Годуновых, - находящаяся в  Троице-Сергиевском монастыре! - вскрывалась, наверное, не менее двух раз: где-то во времена, или после, гражданской войны. И после - ВОВ. Что натворили большевики, при этом, нам – неизвестно. Как, впрочем, неизвестны цель и полный результат второго, то есть после 1945 года, осмотра, советскими учеными, усыпальницы Годуновых.
             Особенно был бы ценен результат осмотра учеными, - для установления истины, разумеется! - могилы самого Бориса Годунова. Ценен потому, что уже Пушкин дает нам, - через не раз уже упомянутые нами, выше, строки  его произведения: «На троне он сидел И вдруг упал: Кровь хлынула из уст и из ушей»! – весьма прозрачный намек именно на отравление, заговорщиками, выборного царя. Если ученые подтвердят, - через соответствующие экспертизы, разумеется! - наличие яда в останках Бориса Годунова, то, следовательно, заговорщиками были убиты не только члены его семьи, но и  - сам выборный царь. Что  приведет, - уже историков, разумеется! - к пересмотру, ими, самого хода Смутного Времени  в Московской Руси.
              Непригляден же второй осмотр тем, что ученые обнаружили, в усыпальнице Годуновых, три скелета без черепов к ним. Об этом нам поведал по телеканалу ОРТ, - совсем ещё недавно: после 4-го ноября 2005 года! – академик Янин. Он, вспоминая этот осмотр, поведал  и  о том, что черепа исчезли из усыпальницы из-за местных мальчишек, тайно проникших в усыпальницу Годуновых и похитивших, из неё, именно названные, выше, черепа.
              Черепа, которыми играли, кстати, как в футбол. Академик Янин отметил, в своем воспоминании, что это могли быть черепа Марии, жены Годунова, Федора и Ксении, то есть сына и дочери выборного царя. Святотатство, да и только. И всё из-за неуважительного отношения – именно к своей Истории. Дай  бог, чтобы ученые обнаружили, в усыпальнице, хотя бы полные останки царя  Бориса Годунова. А исследовать  останки Бориса Годунова –  необходимо. Для выявления  истинного хода и развития Смутного Времени в России.
              И надо учесть, при новом осмотре усыпальницы, судьбу самой Ксении Годуновой. Даже ещё по «Борису Годунову» - избежавшей смерти в последней сцене пушкинского сценического труда. Это, пожалуй, первое. Первое, носящее, уже, подытоживающие черты.
              Попытаемся выделить, здесь, и второе. Не менее, кстати, важное. Оно тоже, в какой-то мере, разумеется, подытоживающее. А смысл его заключен в следующем. Главная тайность пушкинского «Бориса Годунова», - о которой русская общественность еще, кстати, даже и не подозревает! - заключена в том, что он  через «годуновских» Самозванцев (Их «изобилие» - в Русской Истории. Например: в Смуте, в польско-литовской и, потом, в шведской интервенции последовательно возникло - трое Лжедмитриев. Это – официально! Неофициально – даже больше.) делает свой второй шаг - именно к Екатерине II, то есть именно к Екатерине-самозванцу.
              Самозванцев, тоже, как вы уже знаете, агрессивных, то есть идущих,  на Московскую Русь, именно через Смуту, организованную, в России, внутренними заговорщиками во главе с князем В. Шуйским. И, разумеется, через католическую польско-литовскую верхушку, подбитую, - на Смуту в России и на открытую войну с ней! - австро-испанскими Габсбургами и католической церковью, полностью подчинённую им. Именно в этом главный смысл тайности пушкинского «Бориса Годунова».
 Первый шаг, - к ней, как к самозванке! - поэт сделал, в 1822 году, через свои «Заметки по русской истории 18-го века».
              Именно Ангальт Цербстская и вопьется потом, в огромное тело России, как Самозванец (то есть как клещ!). И «заразит», Россию, именно инцифалитом (то есть Россия, - как и живой человек, при инцифалите! – просто «замрёт». В своем развитии, разумеется. На 155 лет, кстати. И, тоже, кстати, так и не догонит, потом, - именно в своем развитии! – хищную Европу. Вот что для России, - и именно по Пушкину-историку! – Екатерина вторая. И, разумеется, его «Борис Годунов».).
              Попытаемся отчетливо выделить, в заключение раздела, уже и саму схему «пути, поэта, к своей тайности». Более подробно мы поговорим, о названном «пути», скорее всего, только в других работах нашего книжного цикла. Или, даже, в отдельно взятых статьях или в заметках. Пока же главный смысл этой схемы видится, мне, в следующей форме. Первое. Пушкин развивался, - уже с Лицея! – и как поэт, и как историк. Другими словами, развивался, в этом качестве, одновременно.
              Второе. Жизнь в Лицее (С его: основательной учебной программой,  историко-литературным кружком «Арзамас», и так далее.), находящемся в Царском Селе, - где часто жили и многие представители царствующего дома! – Отечественная, 1812 года, война и, потом, послелицейские годы, в которые он познакомился: с другими историко-литературными кружками и течениями в литературе, в поэзии, в театре; со многими очевидцами исторических событий и с историческими открытиями; с запрещенными историческими материалами по царствованиям Екатерины II, Павла I и Александра I,  уже дали основание, молодому поэту, на пересмотр и, разумеется, на переоценку, им, именно русской Истории.
              Кстати, исторические открытия – это девяти томная «История государства Российского», Н.М. Карамзина. И, разумеется, другие исторические труды того времени. Запрещены же были исторические материалы по царствованиям Екатерины II, Павла I и Александра I (Екатерининские «Наказы», её «Записки», запрещенная книга А. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», письма молодого Александра I, и другие.).
              Другими словами, поэт уезжал, в изгнание, именно с замыслом написать -  свою Историю России. Что он начинает осуществлять, уже в южной ссылке, через свои «Заметки по русской истории 18-го века». И, всего, через два года, то есть уже в Михайловском, приступит к созданию своего первого «фундаментального» исторического труда: сценического «Бориса Годунова». Через Самозванца, которого, уже отчетливо видит - именно Екатерину II. Разумеется, как – Самозванку. Дальше у него появятся естественно, - если следовать самому хронологическому  ходу  русской Истории! – и его поэма “Полтава”, и его «История Петра I», и его знаменитая, на весь мир, «Пиковая дама». Вот такова самая наипростейшая схема, - в чистом, её, виде, разумеется! – пушкинской История России.
              В заключение же раздела дадим, вам, хотя бы небольшой итог. А он – очень необычен. Пушкинского «Бориса Годунова» общественность не поняла, - и не понимает! - до настоящего времени. Второй исторический труд поэта, его поэма «Полтава» (с «Историей Петра I»), приходит, к читателю, только сейчас. И, потому, своим очень поздним появлением, тоже не помог, читателю, разобраться – именно в Пушкине. Пушкинскую же «Пиковую даму», её реальное содержание, русская общественность – вообще, пока, не знает. Вот почему, собственно, Пушкин, до сих пор, и – потаён.

                ххх
                (Дополнительный материал)
              И, наверное, самая последняя наша заметка по пушкинскому «Борису Годунову». Заметка, к только что изложенному, выше, выводу – уже не относящаяся. Главная суть, её, заключена примерно в следующем. Выше мы неоднократно говорили, с вами: об изменении, поэтом, концовки его трагедии; об её идейном содержании (Что она является, у поэта, «декабристским фактом».); и прочее. Всё сказанное нами, о ней,  остаётся в силе.
              А добавим мы, - к нашему разговору: об изменении, поэтом, концовки его трагедии; о том, как новая концовка повлияла - на саму пушкинскую трагедию и на её идейное содержание; об идейном содержании этой концовки (Что она, у поэта, «декабристский факт».); и прочее! -  примерно следующее.
Старая трактовка концовки трагедии, - «Народ. Да здравствует царь Дмитрий Иванович»! – практически «провозглашающая», у Пушкина, торжество, - или победу! – именно Самозванца, как над Россией, так и над русским народом, к 1830 году – уже совершенно не удовлетворяла нашего Гения.
              Эту мысль поэт проводил в жизнь, кстати, чтобы потом показать, в тайной «Пиковой даме», и торжество Екатерины II, - разумеется, как Самозванца! – над Россией и русским народом. Т не только не удовлетворяла, а скорее, здесь, даже, несколько другое. Такая концовка, трагедии, была, уже, чрезвычайно и опасной для него.
              Почему? Да потому, что, начиная с 1828 года (Это вы увидите, скорее всего, уже во второй части нашего очерка.), поэт уже сделал свой третий шаг к Екатерине-самозванцу. Другими словами, создал, - после своих “Заметок по русской Истории 18-го века” и “Бориса Годунова”! – поэму “Полтава”. Поэтому именно торжество Самозванца Григория Отрепьева, над Россией, уже и стало – опасным для поэта.
              Почему – опасным? Да потому, что читатели, - и в будущем, разумеется, зрители, ибо пушкинская трагедия – сценическое произведение! – заговорили бы, - и с неизбежностью заговорили, особо выделим это! – именно о торжестве Самозванца над Россией.
              Вот Пушкин, уже начавший создавать, с 1828 года:
             - свою поэму “Полтава” и своё стихотворное посвящение ко второму изданию его поэмы «Руслан и Людмила», названное, пушкинистами, «У Лукоморья дуб зеленый…» (В котором уже наметил, - как вы уже увидите по нашей второй книги! - четкий путь к своим тайным произведениям.);
             - «Сказку о царе Салтане» (Начнет создавать, её, тоже в 1828 году, а окончательно создаст, её, в 1831 году.);
             - и уже создавший в сверхускоренном темпе, тоже в 1828 году, и свою знаменитую поэму «Полтава», - в которой и прославил основное деяние Петра Великого: его великую победу, под Полтавой, над шведским королем Карлом XII, - и переменил - именно идейную суть концовки «Бориса Годунова». Только и всего.
              Переменив, её, на безмолвие народа  после убийства Годуновых, - при самом победоносном въезде, Самозванца, в Москву и в Кремль! – он сделал, её, реалистической и - объективной. Ибо всего через год Самозванец – будет убит. А, потом, начнется и освобождение, русским народом, как Москвы, - так и самой России! – от поляков и шведов. Вот на этой ноте мы и завершим своё последнее замечание по пушкинской трагедии.
              И на ноте – что первоначальная концовка трагедии являлась, у нашего Гения, основной в его замысле. И это, пожалуй, самое важное, - и главное! - во всем нашем исследовании по пушкинскому «Борису Годунову. Вам  даже покажется, сейчас, парадоксальным, - наверное! - моё следующее предложение. Новую концовку пушкинского «Бориса Годунова» - надо вновь поменять, сейчас, на старую концовку. Чтобы вновь гремело именно: “Народ. Да здравствует царь Дмитрий Иванович!”. Чтобы вновь гремело, - в пушкинском «Борисе Годунове»! - именно торжество, Самозванца, над Россией.
              Ибо так замышлял, своего «Бориса Годунова», А.С. Пушкин. Замышлял, чтобы «прогремело» - именно торжество Самозванца. А замышлял, торжество Самозванца, для того, чтобы тайно показать потом, в исторической «Пиковой даме», реальное торжество Самозванцев, - начиная с Екатерины II и кончая Николаем первым! – над Россией. И держал, эту старую (или первоначальную!) свою концовку, - в неприкосновенности! – целых пять лет.
              А новая концовка была, кстати, не менее опасной, для поэта, именно по «декабристскому факту» (Смотрите, её идейную направленность, в пятом пункте этой части нашего очерка.). И, тем не менее, поэт – пошел на замену. Пошел для того, чтобы отвести подозрение именно от «Пиковой дамы».
Вот в чем главный смысл изменения, им, концовки трагедии. Здесь мы рассматриваем  мотив, - или причину! – замены, А.С. Пушкиным, старой концовки трагедии на новую концовку. Само же идейное содержание, - и политическая направленность! - выделяемых, здесь, концовок - уже дана выше. 
              Тем самым, через новую концовку трагедии А.С. Пушкин представлял свою «Пиковую даму» (Которую создаст - уже через три года, то есть создаст уже в 1833 году.), именно для своего будущего читателя. Поэтому нам, то есть людям именно из будущего Пушкина, надо знать: как смысловой содержание старой концовки трагедии, так и, естественно, новой.
              А смысл, - и идейное содержание! - новой концовки трагедии мы специально ввели, для вас, еще в пятом пункте этой части нашего очерка, то есть ввели в разделе «Общий обзор «Бориса Годунова». Смысл же, политическую направленность и идейное содержание старой (или первоначальной!) концовки «Бориса Годунова» мы только что изложили, вам,  выше.
              Итак,  читатель А.С. Пушкина должен знать как идейное и смысловое содержание старой концовки пушкинской трагедии, так и, естественно, новой концовки. Ибо обусловлены, - они обе! - как деспотическим николаевским режимом правления, так и борьбой, поэта, именно с торжеством Самозванцев над Россией. И заменяет он концовки для того, разумеется, чтобы создать, всего через три года, именно свою тайную «Пиковую даму». Где налицо торжество, - уже целой “плеяды” Самозванцев (Екатерины II, Павла I, Александра I и Николая первого.)! – над Россией.
              Именно по этой причине и должна звучать, - всегда! – старая, или первоначальная, концовка пушкинской трагедии. Звучать для того, чтобы народ уже в настоящее время мог активно бороться с тайными и с явными марионетками.  Бороться со ставленниками хищных США и не менее хищных государств Европейского Союза. Которых (ставленников!), сейчас, еще раз выделим, очень много.
              Много потому, что бывшие европейские и американские завоеватели с момента колонизации, ими, всех остальных стран мира, и стали ставить марионеток, – именно на главные места в том или другом государстве, подлежащем их  тотальному ограблению. Ставить под видом цветной “революции”, демократического преобразования страны, и т.д., именно со стороны хищных капиталистических государств.
              Другими словами, Пушкин передавал нам из своего настоящего через свою старую (или первоначальную!) концовку, в своё будущее, то есть именно к нам, возникшую, - с момента колонизации хищными европейцами всего остального мира! - особенность этой колонизации или хищничества. Которая и станет, - практически с колонизации, испанцами, Америки! - массовым явлением. Через что, на примере с России, и спасал, в будущем, разумеется, именно её. Да и спасал, - если распространить выделенное, поэтом, явление! – и многие другие страны мира именно от порабощения  их, хищными капиталистическими странами, и в наше время.
 
                ххх
                (Дополнительный материал)
              Ещё раз выделим, Пушкин просто вынужден был, - чтобы прикрыть “рождение” главного своего детища, «Пиковой дамы»! – заменить свою первую концовку в 1830 году, перед опубликованием трагедии, на вторую концовку произведения. Концовку, включающую, в себя, так называемый  «декабристский факт» - «Народ безмолвствует». Прикрыть потому, что он вскрывает, в ней, как царей-самозванцев, так и ига, их, над Россией.
              Заметим и даже уже специально выделим, здесь, тоже не менее  опасную, для него, концовку своего исторического труда. Концовку, прямо указывающую, у поэта, и на безмолвие народа при казне царем Николаем I, 13-го июля 1826 года, пятерых декабристов руководителей. Концовок, смысл замены которых, общественности, так и остался, пока, непонятным. 
              А поэт-историк заменил концовку, своей трагедии, для того, еще раз выделим, чтобы преждевременно не раскрыть - крамольное содержание своей тайной “Пиковой дамы”. А это, ведь, тоже очень важно. Важно для понимания, нами, именно Пушкина-историка. Кстати, поэт специально не ввел, в свой исторический труд, и сам финал “Бориса Годунова”. Например: через сценический эпилог трагедии, прямо указывающий на убийство хоть и Самозванца, но, всё же, царя. Хотя  трагическую развязку самой судьбы Самозванца знал, как историк, очень хорошо. Знал хотя бы по историческому труду “История государства Российского” Н.М. Карамзина.
              Здесь поэт-историк просто физически не мог ввести, в “Бориса Годунова”, такой эпилог. Ибо властвовали в стране, -  в пушкинское время! - именно цари. При показе на сцене такого эпилога обязательно бы получился скрытый показ – цареубийства. Да ещё и загадочная смерть царя Годунова, тоже выведенная, поэтом, в трагедии: “На троне он сидел и вдруг упал Кровь хлынула из уст и из ушей”. Потому сценический эпилог “Бориса Годунова” и был опущен, Гением, даже уже при создании трагедии.
              Таким образом, можно даже  констатировать, что “Борис Годунов” специально “обрезан”, или “оборван”, у Гения, - если можно здесь так выразиться! - именно триумфальным  приближением Самозванца к Москве и к Кремлю. Смотрите, к примеру, первую пушкинскую концовку “Бориса Годунова” с возгласами народа, в ней: “Да здравствует царь Дмитрий Иванович!”.
              В то время как…сам  финал  Самозванца, в России, совсем другой. Пушкинисты прошлого и на эту, - прямо-таки кричащуюся, о себе, особенность “Бориса Годунова”! – не обратили совершенно никакого внимания. И он, то есть названный, выше, эпилог, тоже будет – весьма неожиданным для вас. О нем мы попытаемся рассказать вам, более подробно, ниже. Или, скорее всего, в других работах нашего книжного цикла.
              И ещё одно, пожалуй - наиболее важное. И что недопоняли, - и не понимают по настоящее время! – именно пушкинисты. Кратко его можно выразить примерно так. Пушкин раскрыл нам, современную Историю России, не через исторические труды свои, а именно через целый ряд своих художественных произведений. Произведений, главные, из которых, это: «Борис Годунов», поэма «Полтава» и его - «Пиковая дама»
              Вот, пожалуй, и всё – именно по пушкинскому «Борису Годунову». Во второй же части на рассмотрении, у нас, будет, - если следовать хронологическому ходу русской Истории! – именно пушкинская поэма «Полтава» (с его же «История Петра I»). Поэма, неразрывно связанная,  как с его «Борисом Годуновым», так и - с его знаменитой, на весь мир, «Пиковой дамой».