Отраженные огни

Мне очень нелегко далось это письмо, но держать все в себе еще труднее.
Я полюбила его всем сердцем –– чужого мужа, отца чужих детей. Эта сладкая мука, похожая на пытку, длилась не один год. Сначала мы не понимали, почему нас так тянет друг к другу. Мы могли говорить с Сергеем часами и не замечали, как летит время. Я подружилась с его женой, привязалась к его малышам, как к родным… Это продолжалось до тех пор, пока в моей жизни не появился молодой человек. С Сашей я познакомилась во время сессии в Рязани. Для меня это был мимолетный роман, не затронувший душу, а в разговоре с Сергеем однажды я случайно обмолвилась об этом. Что тут началось! Я впервые слышала от него, всегда такого тактичного и осторожного в выражениях, злые слова: «Как ты можешь так жить, быть такой легкомысленной!» Я возмутилась: ну какое право он имел меня судить? В тот раз мы впервые поссорились всерьез. И я поняла — это ревность.

Несколько месяцев я обходила их дом стороной, избегала бывать в местах, где мы могли бы встретиться. Его обидные, несправедливые слова задели меня за живое. Я устроилась работать в детский сад, собиралась проходить медкомиссию…

Судьба столкнула нас в поликлинике. Гордо задрав нос, я прошла было мимо, сделав вид, что не заметила его. Он сам подошел ко мне:

— Привет! Извини, тогда обидел тебя… Я не имел права так говорить с тобой — кто я тебе? Ты совсем перестала у нас бывать. Дети так по тебе соскучились.

Дольше копить злость я уже не могла. В тот же вечер я была у них в гостях. Засиделась допоздна, и он решил подвезти меня домой: на улице был настоящий ливень. Он остановил машину недалеко от моего дома, но я почему-то не торопилась прощаться. Было так здорово сидеть с ним в теплой уютной машине. Отгороженные от всего мира стеной дождя, мы не могли наговориться. Внезапно слова иссякли. Я стала что-то чертить на запотевшем лобовом стекле, он — подрисовывать… А потом поцеловал меня. Это было настолько неожиданно, что я не успела отреагировать. Просто сидела и смотрела на него во все глаза… Дальше последовало его объяснение в любви, такое путаное, что приводить его здесь просто не имеет смысла. Все сводилось к тому, что он долго и упорно боролся с собой, но ничего поделать не мог. Я стала для него наваждением. Конечно, семью бросить он не может, но и без меня ему жизнь не жизнь… Ляпнув что-то невпопад в ответ, я выскочила из машины, зачерпнув туфлей пол-лужи.

«Доигралась!» — была первая моя мысль. «Идиотка! Но ты же сама этого хотела! Ведь специально же ему про Сашку проболталась!» — «Я об этом даже не думала!» Подобные споры с собой продолжались всю ночь.

Так началась наша двойная жизнь. Я в свои 19 лет обнаружила, что умею притворяться, как заправская актриса. Все так же общалась с его женой, играла с малышами… А потом были только наши мгновения, воспоминания о которых до сих пор заставляют сладко сжиматься сердце. Правда, определенной грани мы так и не позволили себе переступить.

Но разве ворованная любовь могла сделать нас счастливыми? Эти драгоценные минуты он отнимал у своих близких. А мне приходилось подавлять в душе зависть и ревность к его жене, периодически вспыхивающие угрызения совести… А вечерами на глаза наворачивались слезы — бессильные, злые. Нет, я злилась не на него, а на себя, дуру, –– ну почему меня угораздило полюбить женатого мужчину, отца семьи? Он нужен был мне весь, до конца, до последней родинки… И вместе с тем, брось он свою семью, я сразу отвернулась бы от него. Или я лгу себе, пытаясь оправдать нас?

Днем меня спасали дети. Детский сад, где я работала воспитательницей, стал для меня отдушиной. Разъедавшие душу горькие чувства я пыталась растворить в работе, в общении с детьми. И все же долго не видеть его я не могла, находиться рядом с ним стало заветнейшим моим желанием, которое я скрывала от самой себя. Иногда мы сбегали вдвоем. Сергей возил меня на свое любимое место, на берег реки, откуда открывался потрясающе красивый вид. Там он привык бывать в одиночестве, отдыхая душой. Как-то весной мы поехали смотреть разлив, освещенный ночными огнями:

— Мы с тобой как отражение этих фонарей в воде. Утром они погаснут. — Грусти в его улыбке было столько, что на глаза мне навернулись слезы.— Я люблю тебя. Это не имеет значения, но это так. И изменить я этого не в силах…Ты мое утешение. Если бы я мог, я бы выбрал себе другую жизнь. И прожил бы ее с тобой. — Эхо этих слов до сих пор звучит у меня в душе.

Между тем ситуация все больше запутывалась. Поползли сплетни, общие знакомые при встрече стали как-то нехорошо отводить глаза, его жена стала о чем-то догадываться. Как-то во время сессии в Рязани мы с однокурсницами пошли в театр, где я и познакомилась со своим будущим мужем. Умом я понимала, что с любимым человеком необходимо расстаться, но сердцем…Что заставляло меня вскакивать в выходные в шесть утра и, обдирая руки, собирать малину, чтобы порадовать его детей? Мыть горы посуды в их доме после дней рождения их детей и использовать каждую легальную возможность, чтобы увидеть его?

Мой будущий супруг оказался очень настойчивым. Он долго добивался взаимности, не понимая, что стоит у него на пути. Позволять любить себя всегда легче, чем любить самой. Через два года мы поженились, и я переехала жить в Рязань, к мужу. Спустя какое-то время мой любимый с семьей тоже переехал жить в другой город.

Но остались воспоминания. До сих пор у меня перед глазами стоит этот его взгляд — словно его лишили последней надежды, отняли у него самое дорогое, когда я сказала ему, что выхожу замуж. Попытайся он остановить меня тогда — я бы осталась, наверное. Только зачем? Кто знает, что означает жить на краю чужого семейного гнезда, меня поймет.

Мы расстались меньше года назад, а кажется, прошли века. Иногда я звоню ему — просто чтобы услышать этот такой далекий и такой родной голос, убедиться, что у него все хорошо. Он принес в мою жизнь столько света, радости и тепла, что все остальное по сравнению с этим просто меркнет. Даже моя в целом счастливая жизнь с мужем, интересная работа, достаток… Иногда, когда бывает совсем невмоготу, я начинаю мечтать: вот сейчас рядом со мной остановится его машина, и я опять увижу эти глаза, эту улыбку. И почувствую себя самой счастливой женщиной на земле.