Родина

 
Мой милый край, тебя со мною нет.
Здесь тоже снег и сильные морозы,
и лунный свет прозрачен, словно слезы,
но власти той его над сердцем нет.

О, сколько раз, покинувши тебя,
познав столиц палаты и задворки,
тайком в душе я слал тебе восторги,
но вдаль влекла меня моя судьба.

Который век мы - блудные сыны.
И новых чувств, наверно, в нас не будет.
Мы то что есть: как легкие в простуде,
как скрип пера, как блудные сыны.

И трудно знать, что завтра молвит Бог.
Клятв не терплю. Но если просят громче —
я этот стих не знаю, чем закончу,
откуда ж знать, что завтра скажет Бог?

Но все ж вдали, за тысячной верстой,
есть некий штрих, да штрих ли это? или
нет ничего и все наговорили?
И Родина — всего лишь звук пустой?

И не пристойна мужеству печаль,
а лунный свет — повсюду одинаков...
но что в груди все воет по ночам,
как в подворотне осенью собака?

Ужель шумит в нас глупый русский хмель
и на печи нам слаще, чем на троне?
И только там, за тридевять земель,
горит, горит звезда в моей короне?

О, Родина! Легко сказать „прости!“
Но как надсадны звуки в этом слове.
Свети еще, еще сильней свети!
Смути меня своей красою вдовьей,

но дай не льстить, не совершать обет,
а дай — прозреть, притихнуть и сквозь слезы
лишь прошептать, как некогда поэт:
„Как хороши, как свежи были розы!“

О, Родина! Как ни горьки пути,
и как порой ни тяжелеют веки,
свети еще! Еще сильней свети!
Все — тлен и прах! Но ты в глазах — навеки!