Слово об экологическом кризисе

Вставай заря!
Ты - вымпел дня!
А барабаны - бейте зорю!

Пришла пора животрепещущей проблемы,
ДОСТОЙНОЙ смелого пера, его усилий и поэмы.
Предмет - экологический грозящий кризис,
жизни планеты приближающийся лизис,
защита окружающей среды
от наступающей самосодеянной беды.
В чести, в чести сейчас эколог,
всем стал он близок, даже дорог!
Стоит вселенский хай, международный хипиш.
Экологи гласят, промышленности хиппи.
Симпозиумы, конферениии, конгрессы,
вещанья, интервью, прогнозы прессы.
Бум обсуждений, совмещенье точек зренья,
дождь протоколов, переводов соглашений
и энергичный оптимизм, и прозорливый скептивдзм,
и есть огромные успехи, достиженья
в очистке сточных рек, воздушного бассейна,
в захороненьи атомных отходов,
в сооруженьи мусорных заводов.
Растут расходы, меры, капвложенья,
сознательность, усердие и рвенье,
чтоб умалить отбросы НТР
принятьем эффективных и насущных мер
и сохранить грядущим поколеньям
природы заповедные вкрапленья
в урбанизированном облике Эемли.
Но те ль причины лечат? Посмотри:
Твоя история, разумный человек, - история убийства
и отмечается, дробится, круто меняется, делится смертями и убийством.

Зло! Что такое зло? Не дать определенья!
Зло - темно, неотделимо. Как судьба, как то, что суждено.
Несправедливость - осознанье зла,
им порождённая и кровная сестра.

Несправедливость - прародительница Ветхого Завета.
Ею бытиё по модам всех времён одето.

Убийство, зло, несправедливость вместе с дырами в кости
сенсацией находят в сотня миллионных отложеньях –
щарю Природы одному присущие черты
в генах хранящиеся до последнего колена.

Не может быть, чтоб пролитая кровь,
живящая река, горячая стремнина
смиренно в прах вошла и через перегной
взросла вином - застольем веселить своего убийжу или сына!

Не может бытъ, чтоб человечья жизнь, не деятельность, нет,
само его бытьё, себя осознаванье
не оставляло материальный след,
неистребимый штрих в бурленьи мирозданья.

Не может быть, чтоб смертное страданье
истаяло навек, как лёгкое вздыханъе.
Должно, должно вокруг, в Вселенной что-то возмутиться,
споткнуться, замереть хоть бы одна частица.

Не может быть, чтобы последнее желанье,
последнее проклятье, мысль и вигляд
искру не высекли из нас, забвенья, камня
и чтоб она погасла - вечности заряд.

И эти малости, следы, крупицы, крохи
сроднились, сплавились в одно сплошное зло,
тиски, корону, дух планеты и эпохи,
оно, как буйный рак, неистребимо биосферу проросло.

И сотрясается в землетрясениях земля,
взрываются вулканы злобной лавой,
стенает в недрах кровь, ослепшие моря
отмщенья жаждут жаждою кровавой,
и свирипеет зло в тайфунах, ураганах,
зло, что сверилось на груди у океана,
засуху изрыгает глотка зла
на злом усеянные бранные поля,
и в наводненьях топит зло себя
и в смерчах бесится злопамятства змея,
и травят, душат испаренья зла
липучим смогом жертвы - города.

Восстала в злобе тёмная природа
против своего венца - двуногого народа.

И пусть отъявленный прагматик, реалист
вопит в истерике, трясясь и зеленея:
бред несусветный, чушь и ахинея,
а автор - сволочь, жалкий и убогий гумманист.

Но впору тут спросить у ясновидда
отчего на всех уровнях нельзя договориться?
Не от того, что зло во всех зернится и искрится?
И пусть ответит, не грызя удил,
что есть достигнутое равновесье сил,
триумф, награда, достиженье века,
вершина политического ремесла
как не победа, выраженье суперзла!
Такого страшного, немыслимого зла,
что превратилось в ипостась добра!
И каким надо быть потомственным волюнтаристом,
чтобы считать, что копится один прогресс и прок,
так сказать, в выраженьи абсолютно чистом
и польза - идеальное безвреднейшее средство,
а зла бездонное дышащее наследство
Время с собой уносит за порог.

И есть ещё один таинственный аспект,
его скрывают оба - тьма и свет.

У всех племён, народов, рас
на каждой стадии развития, культуры
есть общая: черта - как общ зрачок для глаз -
умерших предков сходу устранять от пребывающей натуры.

И безвозвратно отправлять беспамятной дорогою забвенья,
их навсегда, понурясь, отдавать Всевышнему на благость,
рассмотренье, его заботе, промыслу и воле,
его прощению, отмщению, любови.

И это очень просто объяснимо:
скорей стереть долги, обязанности, вины -
ноша своя тяжка, неразделима.

Но как им, сирым, оторваться, отойти –
ведь так привыкли, несмотря на беды и печали,
что просто нет у них к Всевышнему пути, -
ведь столько не успели, не смогли,
не захотели, упустили, не сказали.

И мечутся они совсем неподалёку,
словно для них - земное тяготенье.
Теперь им дело есть и каждый им - морока,
и верный их удел - сраженья и сраженья.

Когда над ночью и арктическими льдами
цветёт безмолвная феерия сиянья,
то неизвестно: электронов это ли соревнованье
с релятивистскими иль возле скоростями,
иль продолжается бессмертная борьба
когда-то добрых с олицетвореньем зла.
А пояса, открытые Ван-Алленом,
не электронами, страстями душ накалены.

Но их желания, стремления, дела
невнятны для живых, что ковыли в степях,
и только будоражат массу зла,
восходят тенью в зыбких, странных снах.

Нерасшифрован их взволнованный язык,
никто ещё и слова не постиг
и даже не намечен первый шаг,
не выделена ни одна из ассигнаций.
Другое дело - поиск и контакт
с посланцами иных цивилизаций!

И от того сумятица судеб,
превратности, кошмар, неразбериха,
и от того печёт тяжёлый хлеб
жизнь - наша злая повариха.


Написано в 1976 или 1977 году.