Кулак в небо

Были, были учителя –
поучали, шипели,
обезвреживали дьяволят,
облачали в шинели;
мог же ты промолчать
знал, что по шее двинут,
высунулся, каланча,
чувяк мордвинов.
Сопли теперь мотай,
хнычь и в углу дуйся –
вызовут на партай
с ёжиковой шуйцей;
ладно, забудь, брось,
сплюнь, разотри туфлей,
только один вопрос
есть до тебя, муфтий:

Слушал бога в себе, лез
в душу своей избы,
пусть все говорят «собес»
или там «кегебе»,
им – чтО пел потайной хорёк,
отличное от твоего?
Не укради, а не то – упрек,
не заводи скво,
или что – у них бог другой
или антенны – хлам,
или забит молитв ерундой
каждой души храм?

Нету, пожалуй, искры святой
в набожных молчунах,
в этих чинах,
под новой фатой,
сытостью сдавлен страх
не удержаться, сойти с пути,
навзничь раскинуть крест;
да, ты – боишься уйти слепым,
но принимаешь перст,
бьёшься и бьёшь, утираешь кровь,
пачкаешь ей зенит,
колокол – гулкий пустой гроб –
не по тебе звонит;
даже и сгинешь – не по тебе
кОлокола утопия,
в пастве жестокой – не бог – ребе
слепо размножен в копиях.

Бог бы – в тебя, в эту хлипь, в боязнь,
только ты дверь – взахлоп,
не признаешь его – мысли грязь
выкинул – барахло;
он умудряется выживать
в тех, кто не верит, как ты,
в павших под каменные жернова,
в тех, кого след простыл;
верят они, а в них его нет,
он в тебе есть – ты глух,
как он бессилен меж двух монет
выбрать одну из двух!
Так и уходят года, века
мелко посеяны споры,
да еще сносит с материка
почву в каждую бору:
негде растить насущное просо,
хоть трепещи от гнева,
так и помрешь, дьячок,
с вопросом,
тыча кулак
в небо.