Он ушёл с ветром. Проза

Он стоял на лестничном пролёте. Он знал, что они его ищут. И тем не менее он пришел сегодня. Знал что то, что им было невдомёк. Он легко сдвинул палец на плеере вправо- вниз. Теперь шаги по лестнице стали не слышны.
Он слышал только песню Джоан Арден, ставшую заглавной к "Gone with the wind". В ней легким постаныванием была передана именно боль. Боль, от того, что её сражение никогда не закончится. Он же только начинал.
Между сечением лестниц появилась голова с растрепанными рыжими волосами.
Он легко сдвинул пальцем шероховатую холодную кнопку, повернул по часовой стрелке тубус глушителя и положил палец под курок.
Первый раз- спокойствие, легкость. Нет Дамоклова меча над душой, дыхание медленное, пульс не выше девяноста. Глаза просто видят Харпера. Эх, Харпер. Именно из за него дорога в бизнес и приличные институты, даже вроде Йове, закрыта.
Курок теплый. Он тихий, не призывает убивать, нет. Но он знает, для чего он тут, полумесяц в никелевой раме. Внезапно от курка и вверх, по пальцу- по венам- по артериям- по шее- по спинному мозгу- протекла ясность.
Тогда он сделал шаг вперед, на ступеньку вниз по лестнице. "No one can tell us we're wrong.." Да, Джоан. Никто. Особенно Харпер.
Ещё шаг. А у этого рыжего идиота ещё и пачка долларов в левом нижнем внутреннем кармане. Из этих денег он может "договориться" на дороге и купить себе хорошие швейцарские часы. Но только эту пачку было бы стыдно брать. Противно скорее. Просто Харперу- живому или не совсем- они нужнее. Ему так будет спокойнее.
Ещё шаг вниз, Харпер обернулся. На лице его застыло на мгновение удивленное выражение лица- высоко поднятые брови и наморщенный лоб.  Но оно тут же сменилось его дипломатической вымученно-натянутой улыбкой. "Джейкоб, ты какими судьб..."
Выстрел. Бах. Слипшийся свинец очень быстро  прогрыз себе путь в воздухе. Он даже разочаованно выдохнул, когда Харпер упал на пол, ведь он не успел полюбоваться соитием плоти с металлом с последующим разрушением первого компонента. Кровь и кровь. Не интересно. Тут бег по лестнице, сирены.
Он открыл фрамугу на лестничной клетке. "We hardly breath...Love is a battlefield".
Рука, протянутая в окно, медленно начала расслаиваться в песчинки, которые откалывались от него, улетали. Тогда он вылез по пояс из окна. Ветер прошёлся по его лицу. Он окончательно перелез и встал на карниз. В него полетели пули. Много пуль. Копы. Но, долетев, до него, пули вместо того, чтобы нанести рану или прострелить насквозь, взрывали отдельные участки его тела клубами песка. Плеер выпал, из ушей, которые сразу же смело очередным порывом.
Через минуту на Фортун-сквер упала черная замшевая куртка со следами от пуль, но без кровоподтеков, ботинки сорок второго размера и джинсы Collins, слегка рваные сзади к низу.
А что он? Он ушел с ветром.