Родинки

1.
Когда о матери России
Начнёшь печалиться, мой друг,
Знай – это нивы золотые
Тебя зовут на вольный круг.

Тогда стремись на скорый поезд
Езжай, с Зарайска на восток, –
Узнать, что есть Любовь. И что есть
Её нечаянный ожог.

В дороге сердцу не до скуки:
С небес гусиный караван,
Как ближний – дружеские руки,
Протягивает крылья к нам.

Всё деревеньки и коровы,
И звёзды тёплые степей,
И реки под крылом мостовым
Сияют милостью своей.

Ты смотришь из окна вагона
Под перебивчивость колёс –
– Закатный ельник, как икону,
В окладе тоненьких берез.

Но, чуть обследовать возьмёшься
Чай с подстаканником витым,
Ты в этот мир уж не вернёшься…
Мир завогонный стал иным!

Деревни остов над горою
Цветком незнаемой вины,
Сожжённым будто бы войною…
Но ведь как будто нет войны?

И видишь грубости всевластье.
И мыслишь – на три стороны
Уж разнесли свое несчастье
Бездомья русские сыны.

***
Как в этой басне тривиальной…

…Жила вдова в деревне дальной,
Жила как может наш народ –
Держа козу и огород.

Четыре сотки огорода,
Картошки ежегодный вал,
Но бедной женщине природа
И Бог молитвы помогал.

Она в труде тяжёлом билась
Всю жизнь, и в осени её
Находка дивная случилась,
Врачуя быта забытьё.

В один из дней в тумане хрупком
(уже предзимье за окном)
Брела, укрывшись полушубком,
К соседке с козьим молоком.

Вот, думает, отдам Авдотье,
И хлебца, да платок куплю.
Вдруг… будто у криницы скотьей
Как кто-то хнычет на ветру?..

Приблизилась и обомлела:
Младенчик в морозной траве
Недвижный и совсем уж белый
Бессильно плачет о судьбе.

Ах, Господи! Беда какая…
И в слёзы – ведь совсем зачах...
Себя не помня, обмирая,
К соседушке – с кульком в руках!

Куда ж это?… Да что ж я, дура…
Скорей домой – согреть, кормить!
У печки села, развернула.
Ну, Слава Богу… Будет жить!

Гудит от жара печка!
Малец не зря ведь – в дом :
Так ярко у сердечка
Пять родинок – крестом.

Ах, вот же Божья милость –
Пропал осенний сон!
Я милостью кормилась,
Прокормится и он.

Остался пришлый мальчик
У горестной вдовы.
Был горд он и запальчив
На бедность и труды.

Смышлёным рос и быстрым,
И стиснув зубы, ждал…
За счастьем, за лучистым,
Подрос – в Москву удрал.

И почерком упрямым
Оставил боль свою:
«На жизнь надейся, мама.
Я всё тебе куплю!»

Поплакала старушка
Что ж, разве сыт слезой?
Ах, был бы жив Ванюшка,
А ей – и так… с козой.

И перед Богом, сидя
Молила всё: «Спаси!
…Ни зло к нему не приди,
Ни рана – к телеси…»

В письме звенел высоко 
Старушьих строк псалом:
«Храню заветный локон
И родинки крестом…».

***
Иван писал не часто,
Не веруя словам.
И знал – зовись хоть счастьем,
А судят по делам.

Вошёл не праздным гостем
В столицу на поклон –
Он доставал что просят:
Стекло, цемент, бетон.

Да это ж разве деньги?
Не с тем он грыз Москву,
Чтоб день тянулся средне,
А –  к лучшему куску…

Надумал Ваня просто:
Раз куры не клюют,
Заняться надо ростом
Сперва чужих валют.
 
И стать необходимым
На скользкой полосе,
Пусть жёсткая рутина –
Зато не плыть как все.

И в битве криминальной
За жизнь. За власть. За хлеб.
Путем больших стараний
Он стал Авторитет.

Элитной стройке века –
Куски родной земли
И слёзы человека –
Сбывая за нули.

Подмахивал, не глядя,
Контракты большинством
И грамотной Бригаде
Передавал на слом.

***
Вот так приехали однажды
В родимый дом моей вдовы:
Фашисты?… Тати?… Кто ей скажет,
Откуда ген такой беды?

И чьей же веры эти люди,
Когда усталых стариков
Пожечь грозились, тыча в груди
Обрезами шальных стволов.

Вот так спалили деревеньку.
Писали жители в кремля,
А власть им: стоит-то копейку
Бесценная для вас земля.

Как бабы выли, ребятишки…
«Хоть мало нас, но мы ведь ЕСТЬ?»
Считали деньги со сберкнижки –
На смерть накопленную персть.

Стреляли даже... Местный батя
Танкист-наводчик дед Михей
Ходил с берданкой против татя
И зацепил – кого склочней.

Теперь судом грозят и вышкой.
Теперь сгрызут фронтовика…
Старик сказал: «с-под Курска вышел.
… а на миру и смерть – легка».

И он стоял простоволосый,
Седой, и плакал в микрофон
Щеголеватого барбоса
С вопросами про их район…

Старушку жгла печаль о Ване.
Куда ж ему теперь прийти,
Случись вдруг ежели в кармане
И двух полушек не найти?…

***
Прошло едва полгода
Не пишет мать давно
И вот – в глуби комода
Последнее письмо:
 
«…не знаешь, бедный мальчик,
Что жизнь не взять силком.
И всех на свете жальче
Тех, слабости нет в ком…»

Тут бросив всё, нелепый
От горя и тоски,
Иван рванулся слепо
К теплу её руки…

На месте деревеньки
Был вырыт котлован.
И грузный, помаленьку,
Тянул хребтину кран.

Ни жителя… Кто знает,
Где родина?... И где
Единственно родная
В нагрянувшей беде…

Как что-то надломилось
В Иване с этих пор.
Не спал ни дня, и мнилось
Кричат: «смотрите – вор!»

Застыл больным мерилом
Цементный вой в груди.
Почти мертвец бродил он,
Не чувствуя ни зги.

Однажды Провиденье
Сошлось с душой больной,
Когда у врат прощенья
Застыл он, чуть живой…

2.
В отпевшей церкви светлый пленник,
Вступив в сияющую пыль
Полудня, старенький священник
Накладывал епитрахиль.

Здесь Бог, средь вознесённых стоя,
Сам нёс доверчивый призор.
Пред Ним в слезах, у аналоя,
Метался на коленях вор.

И в тишине, как червь ничтожен,
Не о прощении молил:
«Свидание подай мне, Боже…
Пред казнью, что я заслужил.

Проклятых денег укоризна
Испепелила до костей…
За пропасти разбитых жизней
Меня, ничтожного, убей!

Казни. Наказывай. Ты вправе!
Поверь мне, всё готов отдать…
Пойти этапом, след кровавя,
Дай только мне увидеть мать…»

 «Эээ… милый, помереть-то просто, –
Ответ был ласковый ему, –
А ты иди… И до погоста
Трудись за каждую суму».

В глухой деревне год как праздник –
Подворье новое растёт.
К хозяину любой отказник
Как к матери родной – идёт.

И Промысел в том виден высший,
Иван отмечен был не зря:
Кому сей мир без дна и крыши,
Здесь греются, благодаря…

***
Ведь это ж сказочная милость –
Однажды  сказанное нам:
«Что вами – близким – приносилось,
Всю вечность близким будет – к вам».

Не дай нам, Боже, глупым детям
Забыть небесные Слова,
И здесь, на этом малом свете
Оподлить души и дела.

Но, зная, что душной покойник
Способен, Боже, в жизнь восстать,
Я верю – в рай идет разбойник,
Когда его простила мать.

И я молюсь о самом главном
Чтоб, этой милостью храним,
Иван бездомный сбросил саван
И просветлел как херувим.

Чтоб осознав, как он подсуден,
Всей жизнью заплатив своей
За зло, доставленное людям,
Он встретился однажды с ней…

Как мать, Россия к нам взывает,
Пугливым детям, тихо ждёт
Простая, чистая, родная,
Когда её народ найдёт.

Как эту нитяную нежность
От Родины до наших ран
Не потерять теперь небрежно?
Теперь, когда забыв обман,

Любовью тихой расцветая,
Сомкнулись в дивное литьё
Россия, мамка золотая,
И дети нищие её...