Затосковать по-настоящему...

Затосковать по-настоящему,
не разбавляя алкоголем, прочим,
чем себя морочим,
густоты печали -
отречься от всего, чем уши прокричали
весельчаки могильных благ -
не каждый может так,
и потому -
немного у нас песен, алмазною тоской по светлому, как зодиак, мерцающий сквозь мрак житью-бытью -
прорезавших земных благополучий
с их немотой
и глухотой паучьей,
тьму.
Когда поётся - я пою
о том, о сём,
но - горькими - не съёмными губами,
знавшими махорки вкус, мной разделённой с "вышаками".
Хвали, ругай меня, читатель мой,
но знай,
что движим я не чьими-то словами,
а той
глухой,
ведущей к Богу,
подрасстрельною тоской,
той болью,
что во мне над морем бед
земных
порывом ветра сфер иных
рокочет
и режет
строчки
по листу,
всё чаще -
строго.
Со стороны иным
нет-нет
покажется: я сочинять устал.
А знают ли они, как нелегко мне достаётся этот свет,
в котором говорю "Привет!"
тем, в ком глазами смерти не одной
живыми притворяющихся мертвецов я распознал.