Автопортретное

От плечей до запястий ранимая,
Дико мнимая,
Непокорная,
Чуть-чуть вздорная
И бесспорно
Для кого-то прекрасная,
Страстная,
Но она несчастная...
Одевает немую печаль
Как шаль
На бледные плечи,
Любит свечи
И грусть шоколадом лечит.
О чем мечтает,
Никому не скажет,
И мажет себе щеки, мажет
Так ласково
Радугой и зубною пастою.
На шее серебряный крестик.
Любит пить молоко на закате
И несквик
На обед, ужин и завтрак,
И засыпать под лавандовый запах,
Мазать кремом перед сном пяточки
И рушить чужие иллюзии
Как домик карточный,
Запах травы, когда снег стает,
Прошитые солнцем трамваи
И последние числа мая...
Обожает черно-белые фотографии,
Читать эпитафии
И взмахами
Ресниц задевать прохожих.
Держит в кармане маникюрные ножницы,
Носит на пальцах тонкие кольца:
Четыре серебряных и одно - мельхиор,
А в груди - осколок от солнца.
Читает то классику, то всякий вздор.
На падающую загадывает желания,
Чтобы мир во всем мире,
И провести каникулы в Риме,
А лето где-то в Испании,
Осень - в дождливом Лондоне,
И зимовать в Эстонии.
Смотрит кино,
Укутавшись пледом,
Предпочитает мажор по средам
И минор по воскресеньям,
Пропускает вечность
Сквозь солнечное сплетение...
И плевать, что это беспечно
Или слишком наивно -
Она будет дуть пузыри мыльные
И шить себе белые крылья
Из перьев.
Она поднебесье и подреберье.
Она ищет себя в колокольном звоне
И читает летом на светлом балконе.
Она отвергнутая и желанная.
Она - клавиши фортепьянные,
Умещается вся в семь нот
И шесть струн
И стихи с салфеток переписывает в блокнот,
Пишет их не только на бумаге,
Но и на хрупких предплечьях.
Хотела бы жить в Праге
И прожить там, наверное, вечность...
Разводит фиалки
И без ума от ландышей,
Кормит голубей в общественном парке
И просит, чтоб в ее квартире потише
И не кричали...
Ненавидит ложь.
Ей под утро всякий бред снится,
Такой, что не разберешь.
Балует себя эспрессо с корицей,
Роллами и итальянской пиццей.
У нее хорошая память на лица,
И, может, оттого,
Что в семье ее были самоубийцы,
Ей так милы
Крыши,
Мосты повыше
И острые бритвы.
Шепчет слова
Заученной в детстве молитвы,
Рисует портреты порой,
Но чаще всего глаза,
Устремляет взгляд свой в лазоревые небеса
И все ждет, как в детстве, алые паруса...
Она - побеленный потолок,
И чеки складывает в кошелек.
Млеет, когда вишня цветет,
И феньки из бисера по утрам плетет,
Смотрит по ночам One tree hill
И хочет назвать свою дочь Лилей...
Бесполезная в мыслях
И беспощадная в чувствах.
Пусто
У нее в дневнике.
Она вся - воздушный замок
На прибережном песке,
А душа ее в животе.
Всегда уверенная в своей правоте,
Она - открытая Колумбом Америка.
Она - истерика,
Поет громко и громко смеется,
И однажды уйдя уже не вернется.
Прячется за немотой губ.
Она - на бумаге карандашом круг
(Пустой внутри), смеха детского звук.
Она - ладан и мирра,
Надевает броню на сердце,
Так защищаясь от мира.
Она - передрассветица,
И между лучами светится...
Непонятная, неизмеримая,
От плечей до запястий ранимая...
От голени до колена нежна...
Но нужна ли тебе? Нужна?...

P.S.: Вот такое вот вышло трепетное
Мое авторпортретное...
31 марта – 1 апреля 2010г.