О творческой смерти

Несвобода эта работа,
Да и я не свободный вовсе.
Зацепиться за скорый поезд
И уехать поближе к звездам...
Босиком по асфальту бегать...
Детским смехом вдоволь залиться...
Захлебнуться голубым небом...
Даже можно в нем утопиться...
Зацепиться б за поезд скорый
И уехать поближе к звездам.
Несвобода эта работа,
Да и я не свободный вовсе.


Все концентрируется в кровати,
Загнанный в угол потолок лижет,
Магнитофон говорит ненужное.
Хватит! Застрели...

Разлилась краска, потекла по стенам.
Художник умер без сигарет, скверно.
На двери оставил табличку, шляпу, штаны, трусы, рубашку
(Там, куда он уходил, было жарко)
Говорят, он кашлял.


Сквер остался пуст и зарос цветами,
Они прорывались сквозь прутья,Стремились наружу.
Поэт вырвал душу и назвал ее небесами.
Оказалось, он был никому не нужен.
Все смеялись над телом, но кто-то плакал.
Это был его друг, музыкант Безликий.
Он сыграл на гитаре - цветы завяли.
Говорят, он уехал, чтобы отвыкнуть.


Как красив этот театр в огне,
В древнем танце языческих сил,
Темной ночью при полной луне,
И актер, что его подпалил.
У него два картонных крыла
И веселый, безумный взгляд.
Для актера пришла пора
Разыграть свой последний акт.
Он закончит свою игру,
С крыши театра ринется вниз.
Или, если поверить ему,
Красной птицей ворвется в высь.


Очень грустно бывает осенью,
И мозги наотрез выкручивает,
Лезут в голову черти черные,
Мысли тянутся долгие, скучные.
Может, полно над зрителем тешиться,
Пошутили - и хватит, кончили.
Что вы плачете? Что вы опешили?
Перед вами достало корчиться.
Театр цел, и герои молоды,
Живы все и слывут паяцами,
Просто ночью бывает холодно,
А теперь мы отправимся пьянствовать.