Светлое прошлое. Глава 21 - 22

   Глава 21

  Он умел быть артистом с самого детства.
  Но, играя роль, так в нее вживался, что начинал жить ею. В трудных ситуациях актерский талант, принимаемый  всеми за чистую монету, проявлялся наиболее ярко, заражая великолепной экспрессией игры большинство зрителей, втянутых судьбою в орбиту его гипнотического обаяния и убедительности. Но не всех, однако.
    Чем руководствовался он в своей игре?
    Иногда - фантазией, звавшей его в ранней юности в бесконечные походы по труднодоступным местам, иногда - некоей замечательной идеей, которая ему казалась единственной важной для реализации.
    Тех, кто пытался развенчать очередную замечательную идею, реализации которой он, как правило, добивался, -  или хотел заглянуть в самую суть его поведения, - он отталкивал от себя яростно, вычеркивая их из своей жизни и памяти навсегда. Даже если это были лучшие друзья, или бывшие соратники. Даже с отцом не раз вспыхивали конфликты, потому что тот не хотел понять мальчика, но старался на него давить, не понимая: Он не позволит, чтобы с ним обращались, как с… Да, в общем, какая разница: с кем?
     Конфликтов он не боялся: он жил ими всю сознательную жизнь; именно с их помощью он добивался большей популярности в кругу друзей, восхищавшихся Им, а позднее, став Большим Человеком, он добился поддержки большинства населения, очарованного его игрой, что казалась лучше самой реальности. Ему хотели верить бездумно! На всех углах простые люди повторяли: «как только Он придет к власти, мы все заживем так…! Лучше, чем в той Америке!»
   Зачем он играл? Разве он был актером худшим, чем жалкий Ронни Рейган? Во всяком случае, внешне они были сходного типажа: оба крупные, высокие, артистичные, не то, что этот нынешний президент СССР….
      Не потому играл, что сознательно стремился ввести в заблуждение. Отнюдь: давая очередное обещание, он искренне верил в свои слова, которые потом быстро забывал. И поэтому - не исполнял: нельзя помнить все свои роли!
      Он просто хотел, чтобы все его ценили и уважали.  Все, с кем приходилось вступать во взаимодействие.
    В нелегкой своей жизни он повидал многое: и нужду, и проблемы в школе и на работе, особенно в юности; терпел бесконечные взыскания от тупого начальства, не желающего принять мысль: он - не только вздорный молодой карьерист, - что с ним нужно считаться! Раз этого не понимали по-хорошему, то нужно было их заставить по-плохому! Силой! Но не нахрапом явным…
      С ходом лет, понял: лишь власть позволит ему полностью воплотить в жизнь все идеи, и никто не сможет противодействовать его воле, его приказам! Но путь к вершине власти оказался нелегким, - и во многом, как ни странно, спонтанным. Нередко очередную ступеньку он перепрыгивал, шутя, словно кто-то мудрый за спиной придавал ускорение своему подопечному.
      В пути на гору многие спотыкаются, и он не раз оступался, но не хотел учиться на ошибках. Он карабкался снова и снова, и это оказалось правильной линией. Он сумел наработать политический капитал своим упорством и игрой в гонимого, обиженного недостойными товарищами из номенклатуры.
     Именно в экстремальных условиях жесткой борьбы он умел группироваться, подобно выдающимся спортсменам, - и наносить ответный удар с жесткостью Макиавелли, но без его нелепых бесконечных раздумий о дальних целях.
       Сколько себя помнил, он всегда был лидером. Все школьные годы был в классе старостой, и коллектив  шел за ним, как ведомый. Куда угодно. Он умел убеждать. Только вот с поведением, - были проблемы, да еще какие! Еще бы: бесконечные побоища, в которых он был не последним из дерущихся! А в Те времена оценка по поведению значила немало. Кому нужны твои пятерки, если за поведение - удовлетворительно? Отсюда и вспыхнула та давняя ссора с «классной», но он ее «сделал»! Да так… Именно: «классно»!
   Зато он никогда не терялся в патовых ситуациях, в отличие от этих хлюпиков, - интеллигентов: они чуть что, и в кусты! Кто бы из них рискнул, не страшась за собственную жизнь, разобрать украденную гранату, чтобы посмотреть: а что там у нее внутри? Интересно, вот если бы сейчас он вновь оказался в детстве, смог бы вновь решиться на такое? Зная, что может погибнуть или пострадать так, как случилось? Прежде ему казалось, что смерти - нет!
     Поэтому проявлял такое неукротимое бесстрашие где надо, а где - и не надо. Однажды машина с бетоном заглохла на переезде, а он - вот он, жив и здоров! Однако, наиболее красиво он вел себя при  наличии тех, кто мог оценить его поступок, его речь, его жесты, наконец! Он не был камерным человеком, не тяготел к размышлениям в тиши полей или в кабинете, предпочитая действовать: всегда найдутся те, кто логически осмыслят цель, - и потеряют время. Главное, чтобы удержать удачу, - действовать интуитивно.
       Первые шаги в жизни оказались особенно трудными. Пришлось сменить кучу профессий и мест работы. Один раз его даже чуть не убили, когда мастером работал. Может, конечно, и не хотели убивать, но ему казалось, что пришли именно убивать. Из принципа. Зато он этого негодяя в бараний рог согнул. Морально. Силой воли. Сломал матерого волка, которого все кругом боялись, и лишь из-за которого зарплату им платили немалую. Может, она и не была завышенной, но зачем «таким» такие деньги платить?! Он в юности по-своему понимал свой долг… А если бы дошло до потасовки, худо бы пришлось тому рецидивисту: откуда он мог знать, что юный мастер не чужд по жизни спорту? Плохо, что в юности ни одним видом спорта профессионально не занимался: все так, любительство… Но бокс и борьба чего-то стоили!
    Зачастую, перед выходом «на люди», будь то компания друзей, или собрание в школе, или Верховный Совет, - он себя сознательно «накручивал». Чтобы энергия прибыла и позволила двигаться быстрее, жестикулировать убедительнее, чтобы голос звучал по-разному в нужные моменты. Если заранее настроить себя на соответствующее поведение, то и  мозги четче работают, все происходящее кажется таким ярким и замедленным, как в кино: только знай, успевай ответить на реакцию самых важных членов собравшегося коллектива. Иногда приходилось резко менять стиль речи, если видел, что не понимают, но он с легкостью виртуоза принимал новую манеру игры.
     Такое поведение было привычным, но с возрастом постоянное прокручивание в голове одной и той же обязательной, необходимой к исполнению цели, стало не слишком хорошо сказываться на здоровье. Но это все чепуха: он еще молод! Во всяком случае, таковым себя чувствует… Пока еще он полон надежд и новых стремлений, и судьба улыбается ему!
     Скоро, совсем скоро он «свалит» эту «старую гвардию»: нужно еще активнее бороться с партийной номенклатурой, - это его задача номер один! А задача номер два:  постепенно готовить почву для возможного изменения ситуации в свою пользу. Нужно активнее отрабатывать идею большего, чем сейчас, суверенитета РСФСР. Как главного члена Союза.
        Последняя идея казалась ему куда как более ценной на настоящем этапе: ее реализация позволит ему вознестись на самый верх! А что до Союза, - его время прошло. Во всяком случае, целостность его перестала быть столь актуальной. Плохо, что Горбачев неожиданно сумел улучшить отношения с другими соцстранами и даже лидеров союзных республик СССР между собой. Кто бы мог поверить, что эти крикуны готовы сесть за стол переговоров? Даже странно как-то. Ну, да это улучшение - ненадолго!
      Впрочем, Меченый на днях намекнул, что припас для него, как лидера России, приятный, без кавычек, сюрприз, который, однако, сладкой конфетой станет, если все с Союзом будет благополучно… То есть, конечно, словами выразился иными, витиеватыми куда более, ну, да все равно: сладко стелет он, но не верится в его обещания… После всего  базара, что был между ними еще с 1987 года, трудно поверить в «потепление отношений».
      Вновь начал какую-то игру. Или нарочно так сказал, чтобы оправдать свой скорый отъезд: мол, о чем-то я договорился ради вас, но о чем, - не скажу. Отдохнуть мне пора. Вот потом и скажу… А вы - ждите… Может, со временем и забудете, что я вам что-то обещал…
      Лишь бы убрался подальше с глаз, без него легче работается. Без этих его добрых, ироничных, задумчивых, непонятных глаз! Разные они с ним люди!  Это точно! Уж он-то никогда своих слов на ветер бросать не станет! А что порой обещает много, так иначе нельзя: не посадишь, не пожнешь… Пусть сидит в своем Крыму, отдыхает на свежем воздухе, - лишь бы не замыслил чего здесь! А там, на дачке уединенной, даром, что оборудованной по последнему слову техники, пути воздействия на местную реальность ничтожны малы. Сейчас не те времена, чтобы тезисами в газете народ за собой повести.
     И Борис Николаевич тихо засмеялся, радуясь предстоящему, пусть и временному, - отъезду первейшего противника. Вот бы он там и остался! Но не стоит уповать на чудо: вернется, вновь примется за кулуарные интриги, - уже такой человек, никогда реальной работой не занимался, только интриговал на комсомольских и партийных постах. Как бы еще он, без интриг, смог на пост Генсека тогда пролезть? Вот был же, например, еще ленинградский глава Романов. Что же его не поставили, не выбрали? А не смог уговорить этот, как его… Конклав! Был бы у нас теперь Генсек однофамильцем с царями последней династии, - крепче бы держался на троне партии, наверное, - и меньше играл в демократию, чем этот низенький Президент СССР…
     Почему-то Он не любил «малышей», - то ли сам слишком походил на сибирского медведя ростом и статью богатырской, то ли невысокие люди всегда у него ассоциировались с чем-то нехорошим, хитрым, логичным и целенаправленным. Не зря пословица гласит: мал золотник, да дорог!
      А он, напротив, перерос слишком, - оставалось брать не логикой медлительной, но напором и ярким обаянием, стремясь разыграть карту эмоций. Нередко нарочно руками размахивал, чтобы показать свою искренность. Это только в Оксфорде учат, при ведении переговоров, соблюдать полную неподвижность тела. Чтобы одни глаза говорили, - и язык. Это ему в одном из заграничных вояжей рассказали, про бизнесменов и политиков из Оксфорда. Но ему жестикуляция Никиты Сергеевича была ближе по темпераменту. И оказалась не менее действенной, - проверено на деле!
     Некоторые политики наши пытаются тоже быть сдержанными во время диспутов. То ли дело: Жириновский этот, который пытался с Ним самим бороться на президентских выборах. Такой же крикун и политическая проститутка. Как он сам… Только он, конечно, свои методы одобряет, как единственно верные, но этот-то, как его, Вольфович куда прет? Зелен виноград! Вот пусть повоюет так, как Он, с партократией, тогда и получит право хоть частично его приемы политические использовать. А то ишь!... Вылез! Его-то пока не вышибали из Московского горкома партии, он не знает, какой это был удар ниже пояса, и как успешно та злость, что в нем тогда накопилась, потом помогла ему вновь возвыситься и повести за собой избирателей. Вот если бы не вышибли тогда, смог бы он стать Президентом России теперь? Да не в жизнь!
    Значит, так нужно было: все претерпеть, и взойти на гору. Но еще есть с чем бороться, и с кем, и во имя чего, - многое еще впереди! На его жизнь хватит…
     К слову о сдержанных политиках: в последнее время удивлял его нынешний исполняющий обязанности председателя Верховного Совета. Вел себя Керим Рустамович, как всегда, сдержанно, вежливо, тактично. Как японец какой.
      Но нередко, в минуты случайного взаимодействия без свидетелей, вступал с Ним в непонятные беседы, вопросы задавал бестолковые. Странные.
     Например, чтобы Он стал делать, если бы одна маленькая нация или малый народ, не захотев подчиняться центру, осмелилась бы потребовать отделения? Причем не из глупости шовинистической, но полагая себя незаслуженно обиженной? Он удивился такому вопросу бестолковому: ясное дело, нацию пришлось бы попросить утихомириться, или заставить.
       А Казбеков не унимался: что, мол, и армию нужно в таком случае в ход пускать, против своих? Не жалко будет людей? Ведь любые малые народности, как правило, люди - гордые, самовлюбленные, высоко ценят свой взгляд на мир и цепляются за остатки независимости, данные им ради игры. А они не понимают…
     Ладно еще, эти прибалты, вечные недруги Руси, к независимости рвутся. Так исстари сложилось, что не было в наших народах любви. Но, если так же себя поведут разные всякие татары, башкиры, мордва какая или те же чечены? То есть те народы, которые издавна входят в состав РСФСР? Да что там РСФСР, - они еще при царях были «наши люди», наши «меньшинства»…
    Правильно Хрущев сделал, что Карело-Финскую ССР из шестнадцатой республики союзной сделал автономной, - тоже очаг проблем там таился.
     А Казбеков про моральную возможность применения силы толкует, а как иначе, если политическая необходимость потребует крайних мер? Конечно, тут любой указ подпишешь, лишь бы добиться беспрекословного подчинения. И вообще, не любил Он гипотетических построений. Гипотезами да тезисами пусть его советники занимаются, а он дело уважает!
     Странный человек Казбеков, философски настроенный. Вечно во всем ищет прецеденты исторические да юридические. А вот то и позабыл, или сделал вид: если уже наших солдат кидали на усмирение неких соцстран в 1956 да в 1968 гг.;  если держали чуть ли не до последнего времени отечественный контингент в непокоренном Афганистане, - то есть в чужих странах! - так что же такого страшного, если придется наводить порядок на родной земле?!
      Лес рубят, - щепки летят.
      Этой пословицей Он и ответил своему недавнему заму.
      Его-то непосредственным заместителем, - как новоявленного первого Президента, истинно избранного, а не съездом поставленного, как Меченый, -  стал Александр Руцкой, красавец, умница, куда более эмоциональный и обаятельный, чем этот Казбеков, выходец прямиком из времен феодальных кланов. У Казбекова на Родине, говорят, и поныне сохранились многие обычаи и пережитки старины. Один он вот такой умный вырос, смог в самые «верха» пробиться. С таким спокойным темпераментом…
       Удачливый человек. Однако, как бы ни благоволила к Казбекову фортуна, никогда ему не добиться высот власти, не стоит и стараться, - век предстоит быть на вторых ролях.
        Потому как - выходец из автономии. И к власти, скорее всего, пришел по квоте. Что не одни русские должны быть в партии и правительстве.
       Но никогда ни одному чеченцу не дано стать хотя бы вице-президентом, скажем. Хотя это бы сделало их гордый самовлюбленный народец более терпимым к русским, заставив позабыть о глупом переселении военных лет, в котором чеченцы неизменно винят почему-то русских, которые сами пострадали от самодурства великого «нацмена» в первую очередь. 
      Неправильно, конечно, что все палки - именно на русских.
     Бросив тратить время на никчемное воспоминание о глупом вопросе Председателя Верховного Совета, Он попросил секретаря принести свежую сводку по стране и углубился в изучение кратких сведений, уже специально переработанных для него в секретариате. Чтобы без околичностей, просто и доступным языком. Быстро составил общее мнение, не стал углубляться в детали, да и голова болела, - после вчерашнего…
       Вошел доверенный человек, без доклада предварительного, - так было условлено в случае важных новостей, - отрапортовал, что Президент СССР, как и ожидалось, отбыл, наконец-то, на отдых. Дождались!
       Идея, постоянно преследовавшая Его в последнее время, вспыхнула еще более ярким пламенем в ускорившихся мыслях. Но как осуществить ее? Эх, все это - пустые мечты, пока Союз довлеет над Ним неотвратимым мечом, вечно вмешиваясь во все решения, сравнивая их с буквой устаревшей Конституции…
      Если бы судьбе было угодно послать ему шанс, явить знак какой-нибудь, что ли? А то - одни сны беспорядочные, непонятные.
     Вроде  видит он вдалеке огромную деревянную бочку, которая на него катится по бескрайней зеленой степи. Вино из бочки разливается в большое отверстие, все пространство на пути бочки заливая.
     И вдруг, вспыхивает то разлитое попусту вино огненным заревом до небес, весь горизонт охватывая бесконечной обжигающей красотой, и запах гари не чувствуется. Потому, что - сон. Но бочка катится все ближе к нему, стена огня все близится, и кажется, вот-вот поглотит весь зеленый еще мир.
         И тут он просыпается, весь в липком поту, дрожа от удивления, и не сразу приходит в себя. Пока милая супруга не подает ему стакан минеральной воды, нашептывая  тихим голосом  что-то ласковое и бессмысленное, но нужное в тот момент. От привычных звуков ее голоса и ощущения родного тепла, он мигом успокаивается и вновь засыпает до утра, уже без кошмаров.
 
                Глава 22

     На теплоходе, несмотря на возникшее в славном городе Мышкине явное улучшение их личных взаимоотношений, Максим понял, что еще - рано. Просто Мышка поддалась порыву, когда сама принялась его целовать с такой страстью безумной, с таким поразительным мастерством…
      Что он поневоле задумался и даже приревновал немножко. К тому, кто был у нее раньше, до него. Впрочем, то, что было прежде, значения здесь не имело ни малейшего:  наверняка, тот «кент» еще только родился и пешком под стол ходит; следовательно, былые увлечения ее могут считаться вымышленными.
      Больше они не целовались до самого окончания плавания. Только часто исподтишка пристально смотрели друг на друга, сжигая взглядами. Он чувствовал: она готова ответить ему страстью, но в его беспутной насыщенной приключениями жизни страсть уже была. И не раз. Ему уже любви хотелось.
     Чтобы его девушка полюбила по-настоящему. Просто так.
     Только за что его любить-то? Никаких особых достоинств Макс за собой не числил. Самокритично. Но хотелось, чтобы полюбили его не за что-то, но вопреки всему. Порой их встречу с этой самой лучшей девушкой он полагал предопределенностью:  словно наконец-то судьба ему улыбнулась и послала именно ту, которую ждал. Ту, которую видел во сне не раз: нежную, хрупкую, белокурую, с прямым светлым взглядом, и чуждую всяческого кокетства. Искреннюю. Чтобы «да», - так «да», а «нет»… Но «Нет» лучше не надо.
        Танцы на теплоходе были разными: некоторые молодые люди танцевать вначале не умели, но, присмотревшись к движениям других танцующих, пытались повторять сами. Иные танцы были и им знакомы: например, оказалось, что оба они, даром, что русские, но лезгинку превосходно танцуют.
      Мышка ему потом объяснила, что прежде и русскоязычные «вольные люди» в своих танцах имели элементы лезгинки современных горцев.
        Когда наконец прибыли в Москву, Максим хотел сразу ехать домой. И Мышку с собой взять. Когда же она поделилась с ним осенившей ее идеей случайной, еще на теплоходе, - когда Чума выдал другой парочке туристов, что они - несостоявшийся еще физрук школьный и учительница истории, - Максим ушам своим не поверил. Вот выдумщица! Но мысль, при сложившихся обстоятельствах, очень верная: попробовать реализовать стоит!
      Несколько раз подряд ходили в тот переход, где в более поздние времена, судя по рассказам матери Мышки, Натальи Максимовны, сидел человек, у которого с легкостью можно было приобрести не что иное, как дипломы советского образца! Совершенно новенькие, - и не очень, - корочки с чистыми графами для вписывания фамилий. По сходной цене.
        Человека того, худого до невозможности, с крупными боковыми резцами запоминающимися и нелепыми усиками, Мышка помнила отлично, - по подробному описанию матери, - и, когда увидела, то узнала немедленно. Вот как только было его убедить в том, что они - не «засланные зайцы»?
      Для проверки она придумала следующую фразу, казавшуюся нелепой:
- Поликлинику физиотерапевтическую снова хотят отдать под синагогу. Вы только представьте себе! А еще разбитую мельницу мечтают вновь под мельницу использовать эти… демократы!
      Неожиданно, темно-русый мужчина неопределенного возраста ей заулыбался, как старой знакомой, явив те самые мощные вампирские клыки.
- Наша ты, девонька? Сталинградская? Вот и я того же мнения: что ушло, то ушло, и нечего огород городить всякими переименованиями да возвратом церквям музеев. Ты, гляжу, родственница Наташкина будешь? Только помоложе чуток… землякам завсегда рад! Что желаете? Могу я вам помочь?
      Когда девушка ему объяснила их нужды, мужчина засмеялся смехом, напоминавшим ржание немолодого рысака. Чуть не отфыркался.
- Да зачем же вам, учитывая новые потребности в бухгалтерах да юристах, - дипломы физрука и историка? Вы с ними собираетесь милостыню просить? Вот тоже придумали глупость!
    Но молодые люди настаивали, объяснив, что о цене им известно, и все их устраивает. Только бы побыстрее. А то им нужно домой возвращаться. Только куда они едут, - не сказали. Так что переходный аферист возомнил, что путь им лежит в добрый бывший Сталинград. Который, дай бог, не станет Царицыном.
     Велел через часок подойти с деньгами, а сам быстро куда-то засобирался.
     Мышка еще на ушко старому знакомому матери намекнула на воинский билет на такое-то имя-отчество-дату. Сказал: «сделаем!» и ушел.
     Через час они стали счастливыми обладателями фиктивных дипломов. Только вот с дипломом Максима произошла небольшая неувязка: спекулянт документами принес ему не один, а целых два диплома!
    Объяснил: не было в «заначке» корочки вузовской «на физрука». Если, конечно, они пару дней подождут… Дипломы, с чистыми графами, не они сами штампуют, наоборот, в очень солидном месте. Там же, где выпускают и настоящие дипломы.
    Так Максим стал обладателем двух липовых дипломов: выпускника педагогического училища, учителя физкультуры,  и специалиста с вузовским образованием, учителя географии! Точно как его старший брат Вадим, что учительствовал в сельской школе…
       Максим хотел было от «звания» географа отказаться, но девушка ногами на него затопала, и он мигом сник. Придется учить географию… но зато физкультуру он знал на твердую «пятерку» в военном училище. Так что школьникам мало не покажется!
       Вот военный билет старого образца Максима порадовал несравненно больше, ведь в Советском Союзе молодому мужчине без этой бумажки - никак!
        Конечно, Мышке было проще с новеньким диплом: багажом знаний она обладала достаточным, чтобы не только в школе работать.
      Однако,  в этом времени требовалась «корочка» несколько иная, во вкладыше которой еще стоит и такой предмет, например, как история КПСС, которую Мышка знала неплохо, но ради собственного развития. В нашем времени такое не учат, как отдельную дисциплину, чтобы по ней экзамены сдавать, - предпочитая ставить в зачет «историю политических партий и движений». Как странно быстро изменилось все за считанные годы: курсы наук, убеждения, строй. Только язык остался тем же, но опошлился еще более,  чем при социализме. 
       Обзаведясь «честными» документами об образовании, отправились в новый путь. Как и мечтал Максим: к его бабушке! Той самой Агафье Тимофеевне, проживавшей в селе Сивые Зори, иначе именуемым совхоз «Рассвет», что под Новокузнецком. Только не совсем близко.
       Долетели за три часа всего. Мышка и не ожидала, что Сибирь так близка! Во времена Российской империи им бы пришлось в эти края месяц, - не меньше, - добираться! Маленькой стала планета…
      Максим рассказывал ей в самолете, что Кемеровскую область как отдельный регион лишь во время войны, в 1943 году, образовали. Но люди русские испокон веков заселили и Томск, и Кузнецк: немало было здесь природных богатств. Их и сейчас еще немало!
     В конце XVII столетия великий Пётр повелел томскому воеводе всячески содействовать рудоискательству и рудоплавильне на притоках Кии, - реки. Потому как незадолго перед тем известили царя о находке серебряной руды в тех местах. И вскоре земли местные прославились шорской горной рудой, и золотом в Кузнецком Алатау, и серебром Салаира.
        А кузнецкие угли впервые казак Михайло Волков нашел на берегу реки Томи, обнаружив так называемую «гору горелую», через два десятилетия от знаменитого указа петровского касаемо сих земель богатейших.  Сам богач-промышленник А. Демидов, сын Никиты, начал здесь уголь разрабатывать.
     А когда расширились его заводы Колыванско-Воскресенские, так и перешли под волю царской фамилии. И вплоть до Октябрьской революции, национализировавшей здесь всю промышленность, Алтайский горный округ, включавший в себя и большую часть Кузбасса, находился в ведении Кабинета Его Императорского Величества.
     Еще Максим восторженно рассказывал о реках местных, которые так быстро нагреваются летом! Мышка не верила, смеялась незаметно.
      И что континентальный климат здесь ярко проявляется в перепадах температур: зимой может быть ниже - 40, а летом - все плюс 40! Только лето короткое…
      Однако, когда они прибыли в Кемеровскую область, встретила она их опаляющей жарой, совершенно южной, душной. Даже захотелось махнуть куда-нибудь в прохладную милую Карелию, в леса. Но, раз приехали, делать нечего. Пришлось садиться в автобус и ехать в Сивые Зори, старое село, почти ровесник селу Щеглову, и постарше села Кемерово.
     В автобусе было так жарко, словно в сауне. Хотя и вытяжная вентиляция, расположенная над каждым сиденьем, работала исправно. Несколько часов показались кошмарным сном. Максим даже озорно заметил:
- Надо бы нам по дешевке старый драндулет какой-нибудь прикупить, и на нем рвануть по проселочным дорогам, с ветерком и остановками, где захочется.
- Мотоцикл, что ли? Или машину? Вместе с правами на нее, в качестве приложения? Ты разве водить умеешь?
- Конечно, умею! - обиделся Максим. - Еще с юности. С четырнадцати лет на мотоцикле за околицей гоняли с дружками наперегонки. И машину могу водить и лихо, - и без особых нарушений. Техника меня любит.
- Так что же не сказал? - Мышка любила конкретику. - Ты бы хотя намекнул, что такой мастеровой: «на все руки - мастер». Откуда мне знать? Сам посуди: мальчишка двадцатилетний, только что из армии, вот и воспринимается как юнец желторотый. Это я не про тебя, - умозрительно рассуждаю.
     Купили бы еще в той Москве какую-нибудь старенькую машинешку, - лишь бы на ходу. Зато в столице выбор большой. Это за новыми авто в СССР - очередь вечная да блат нужен, а старые машины продаются на авторынках, - и можно того же дядечку было попросить, который помог нам с дипломами. Поехали бы на своей машине потихоньку по всей России, - вот здорово! Ненавижу автобусы: воняет непонятно чем! И дышим здесь рыбками на берегу.
      Нет, это дело надо исправить: найдем еще тебе железного «коня» в Новокузнецке или в Кемерово. Только, пожалуй, не сразу, чтобы родственники твои не испугались, что ты - вор или бандит какой-нибудь. Покупка машины - дело серьезное, люди годами копили деньги на такую крупную трату. Откуда у молодого парня без стажа рабочего такие деньги? Можно, конечно, свалить на неожиданное получение наследства или выигрыш в лотерею. Помнишь фильм «Спортлото-82»? Деревенские - доверчивые и завистливые: поверят!
     Размечтавшись, как станут автовладельцами, и Макс будет Мышку учить рулить в стороне от больших дорог, даже и не заметили, как добрались наконец до затерявшегося в пыли сельца Сивые Зори. Где так счастлив был Макс в детстве! Село теперь показалось ему, как ни странно, больше того, что сохранила детская память.
     И станция здесь оказалась маленькой, но в таких красивых изразцах, напоминавших византийскую смальту, что хотелось ими любоваться долгое время. Тем более, что крошечные плиточки цветные образовывали восхитительную мозаику, изображавшую, как ни странно, тигра среди кедров. Тигр казался совсем живым!
    Максим успокоил Мышку, что ни разу в тайге тигра не видел, это надо сто лет ходить, чтобы познакомиться. А мозаика - плод фантазии одного местного художника. Школьного учителя рисования. У него и Макс учился немного, когда один год в селе жил.
 - Где же знаменитые кедры? Сколько идем, одни сосны образуют аллею.
- Скоро уже придем. Кедры - они в кедровом бору! А сосны лет тридцать тому местный председатель повелел насадить, чтобы народу легче дышалось: заботился о здоровье односельчан. Вот и разрослись красавицами высокими да сильными! Только узкую аллею немного закрывают, ветки нужно отпилить.
     Подошли к дому Агафьи Тимофеевны, прошли в открытую калитку, лишь на щеколду запертую, - от ветра. Но самой бабушки дома не оказалось. Максим себя по лбу хлопнул, рассмеялся:
- Что же это я?! Она же на почте! Ей еще сколько лет до пенсии работать, а я глупый, позабыл совсем! Давай вещи спрячем вот в этот закуток, - он, не глядя, пошарил рукой по скатерти клеенчатой, покрывавшей столик возле летней кухни и кладовой. Мигом извлек из-под скатерти ключ. Покрутил им перед девушкой, словно удачливый следопыт. Открыл дверь кладовой: отдельного помещения с торца летней кухни. Занес туда вещи, снова запер дверь и ключ положил на прежнее место, под скатерть.
- И как ты бабушке скажешь, что нашел этот тайник для ключа? Пророк ты, что ли, или воришка, знающий, где сельские прячут ключи? Заподозрит она что-то!
- Ничего не заподозрит, - с горячностью возразил Максим. - Сошлюсь на то, что мне о тайничке якобы мой «отец» рассказывал, брат бабушки Тимофей. Она все равно проверить не сможет. Вот сейчас проверим: признает она меня за родню или отвергнет с возмущением. И такое возможно: мало ли кто по селам шастает да, выдавая себя за родственников, просит денег одолжить. Помнишь сказку: «Бабушка, ваш Иван на том свете свиней пасет. Чтобы ему стать там боярином, нужно деньжат передать да жбан медка. Давайте, подсоблю: передам бедному Иванушке привет на тот свет!»…
- Развеселил! - засмеялась Мышка. - А мы, похоже, пришли! Вот и почта! Да какая красивая, отремонтированная, светлая вся! Заходим? Давай вместе!
    И, взявшись за руки как маленькие дети, они вошли на почту, где за конторкой сидели две женщины: одна совсем молодая, а другая - бабушка Макса, тоже почти молодая и красивая.
     Бабушка Максима имела волосы светлые, почти льняные, а глаза - серо-голубые, с невинным детским выражением; но в самой их глубине притаилась лукавая искорка. Даже курносый нос у нее был похож на нос Максима. Или наоборот: его нос похож на нос бабушки, которая в этой жизни окажется его тетей. И ей всего-то за сорок!... Запутаться можно! 
   Как ни странно, представляться особенно и не пришлось: Агафья Тимофеевна сама взглянула на Максима, охнула удивленно:
- Мальчик! Ты чей будешь? Ну, вылитый сынок мой Матвей! Или брат Тимоха! Откуда ты такой взялся? Ко мне, никак, приехал? И девочка с тобой? Хорошая девочка, на коренных русичей похожа…
     То есть Агафья Тимофеевна сама все за них сказала. И не пришлось даже ей объяснять, что Максим - сын ее старшего брата Тимофея, который сестре совсем перестал писать, потому что пьёт, утратил всяческий интерес к жизни.
     И вообще Максим его сколько лет в глаза не видел, с того самого времени, как родители разошлись, когда жили в Находке. А теперь его мать живет в другом городе, вышла замуж за хорошего человека, непьющего. Но тетку он, Максим, помнит с детства. И какое вкусное у нее было молочко парное. И даже где ключик от летней кухоньки и кладовой спрятан. Все помнит!
         Внутреннее убранство деревянного сруба, неожиданно, оказалось очень даже современным. И почти все удобства имелись. Цивилизация и сюда дошла.
         Агафья Тимофеевна нежданных гостей радушно встретила. Даже и смотреть не стала паспорт Максима: зачем ей это, когда вот оно, их родство, на его лице самой природой прописано! Сибиряки - люди душевные.
       Пробыли молодые люди в Сивых Зорях несколько дней. Даже уезжать не хотели, но неудобным казалось долго жить у «тети» Агафьи Тимофеевны. Потому что «тетя» - не бабушка, у которой живи сколько хочешь, и никаких гвоздей! Однако, добрая родственница их от себя отпускать не хотела: одиноко было ей одной жить. Поэтому юная парочка пообещала ей еще вернуться.
     А пока они надумали новое путешествие.
     Мышка послушала местные передачи Кемеровского телевидения и загорелась идеей увидеть воочию Поднебесные Зубья.
      Когда они сообщили о своей задумке бабушке-«тете» Агафье, так она их своей реакцией совершенно шокировала: взяла на работе несколько дней в счет отпуска и вознамерилась «тряхнуть стариной», то есть махнуть вместе с ними к горному хребту в Кузнецком Алатау.
       И ближе к концу июля, прихватив с собой немудрящее снаряжение и еще одну очень важную вещь: радиоприемник на батарейках, - отправились в городок Междуреченск, откуда рукой подать до Поднебесных Зубьев.